Ли Чайлд - Без следа (сокращ.)

Губы Сэнсома сложились в едва уловимую улыбку.

— Так и есть, — признался он.

— А почему?

— Чтобы защитить пассажиров и самолет.

— И выплеснуть свою ненависть. То же и со мной. Мне нравились Башни-Близнецы. Мне нравился мир, каким он был до того. Я далек от мира политики. Поэтому для парней вроде меня шанс встретиться лицом к лицу с боевиками Аль-Каиды — это все равно как все дни рождения и новогодние праздники, вместе взятые.

— Вы безумец. Такие дела не делают в одиночку.

— А у меня есть выбор?

— Рано или поздно Министерство национальной безопасности их все равно найдет. Они подключат полицию, ФБР, спецназ.

— Одному всегда проще, — ответил я.

— Не факт, — вставил слово Спрингфилд. — Мы проверили компьютерный алгоритм. Вы были правы. Хоцы прибыли не одни.

— Сколько?

— Девятнадцать человек.

Я закончил свой завтрак. Кофейник был пуст, поэтому я осушил бутылку воды и послал ее в ведро для мусора.

— Девятнадцать человек, — сказал я. — Четверо выехали из страны, еще двое вне игры со сломанными локтями и челюстями. Итого тринадцать в остатке.

— Сломанными локтями и челюстями? — не понял Сэнсом.

— Эти двое меня искали, но, похоже, уличные драки не их стезя.

Спрингфилд утвердительно кивнул:

— В ФБР поступил звонок из отделения экстренной медицинской помощи больницы Беллвью. Им доставили двух иностранцев без документов. Избитых до потери сознания.

— Наказание, — сказал я. — Хоцы сдали их — в назидание остальным.

— Жестоко.

— Тринадцать человек, — сказал я.

— Плюс Хоцы, — поправил Спрингфилд.

— Ладно, пятнадцать.

— Мы не можем активно вам помогать, — сказал Сэнсом. — Надеюсь, вы понимаете? Все может закончиться минимум одним и максимум пятнадцатью трупами на улицах Нью-Йорка. Мы не можем быть в этом замешаны. Нас не должно быть в радиусе миллиона миль от всей этой истории.

— Я не прошу помощи.

— Минимум один труп — это вы. И в этом случае я не буду знать, где искать снимок.

— Тогда молитесь и надейтесь на чудо.

— Я могу верить вам?

— Что я останусь в живых?

— Что вы сдержите слово.

— Чему вас учили в школе кандидатов на офицерский чин?

— Что собратьям по оружию нужно верить. Особенно собратьям в одинаковом с тобой звании.

— Вы сами ответили на свой вопрос.

— Только вот службы у нас были разные.

— Верно подмечено. Я проливал кровь, пока вы летали по миру, целуя задницы террористам. Вы даже «Пурпурного сердца» не получили. Это шутка. Не обижайтесь.

— Я читал ваше досье. Вам дали «Пурпурное сердце» после взрыва начиненного взрывчаткой грузовика. В Бейруте.

— Я это прекрасно помню.

— Вам надо помнить и другое: это были не Хоцы.

— Я не знаю, кто это был — там, в Бейруте. Но кто бы они ни были, это были единомышленники Светланы и Лили Хоц.

— Вами движет месть. И вы все еще считаете себя виновным в гибели Сьюзан Марк.

— И?..

— Это может помешать вам действовать эффективно.

— Беспокоитесь обо мне?

— В первую очередь о себе. Мне нужна моя фотография.

— Вы ее получите.

— Хотя бы намекните, где она может быть.

— Вы знаете столько же, сколько я. Значит, догадаетесь сами.

Он попробовал. Не получилось.

— По крайней мере объясните, почему я не должен от нее избавляться.

— Вы хороший человек, Сэнсом. Классный мужик. И вы будете отличным сенатором. Я в этом не сомневаюсь. Но по большому счету любой сенатор — это всего лишь один из сотни себе подобных. Любого из вас можно с легкостью заменить.

Сэнсом ничего не ответил. Я продолжал:

— Представьте себе пещеру где-нибудь на северо-западе Пакистана. Представьте верхушку Аль-Каиды. Как они сидят там в этот самый момент. Думаете, они говорят: «Нам ни в коем случае нельзя допустить, чтобы конгрессмен Джон Сэнсом прошел в сенат»?

— Вряд ли.

— Тогда зачем им фотография?

— Осрамить Соединенные Штаты.

— Не думаю. Вспомните фото с Рамсфелдом. Кому-нибудь есть до него хоть какое дело? Всем наплевать. Времена изменились. Уничтожить вас лично они, конечно, могли бы, но истреблять американцев поодиночке — это не метод Аль-Каиды.

— Это поставит крест на репутации Рейгана.

— Я вас умоляю. Большинство наших сограждан уже забыли, кто это. Девять из десяти опрошенных считают, что Рейган — это аэропорт в Вашингтоне.

— Мне кажется, вы недооцениваете ситуацию.

— А мне — что вы ее слишком переоцениваете.

— Вы же сами видели, что Минобороны роет землю, пытаясь вернуть фотографию.

— Да? Тогда почему они поручили это команде «Б»?

— Вы думаете, те парни были командой «Б»?

— Надеюсь. Будь они из команды «А», мы с вами бы сейчас здесь не разговаривали.

Сэнсом ничего не ответил.

— Ладно, — сказал я. — Допустим. Налицо факт стратегического просчета. Стыд и позор. Но не более того.

— То есть вы полагаете, что ожидания Аль-Каиды слишком завышены? Что они тоже ошибаются?

— Нет, я хочу сказать другое. Вам не кажется, что вся эта история как-то перекошена? Асимметрична, если хотите. Судите сами. Аль-Каида выпускает на поле команду «А», а мы в противовес выпускаем команду «Б». Какой из этого вывод? Что их стремление заполучить снимок сильнее нашего желания его удержать.

Сэнсом молчал.

— Задайте себе вопрос, — продолжал я. — Почему Сьюзан Марк не приказали просто скопировать файл? Будь целью Аль-Каиды поставить США в неловкое положение, скопировать файл — вариант куда как более уместный. Ведь когда фото вышло бы на свет божий и скептики с пеной у рта принялись бы утверждать, что это фальшивка, оригинал по-прежнему хранился бы в базе данных.

— Согласен.

— Но Сьюзан Марк приказали выкрасть его. Чтобы не осталось никаких следов. И это уже очень серьезный риск. Получается, им нужно, чтобы фотография не просто попала к ним. Им нужно, чтобы ее не было у нас.

— Я не понимаю.

— Вам придется еще раз вспомнить, что видел объектив фотоаппарата. Как можно точнее. Вы спросите зачем? Да затем, что Аль-Каида не собирается обнародовать этот снимок. Они выкрали его для того, чтобы он исчез без следа.

— Но почему?

— Да потому, что, каким бы компрометирующим он ни был лично для вас, в нем есть нечто такое, что еще опаснее для самого Усамы бен Ладена.

Сэнсом и Спрингфилд погрузились в воспоминания. Мыслями они перенеслись на двадцать пять лет назад.

— Я не помню, — сказал Сэнсом.

— Может, все дело в нас? — предположил Спрингфилд. — Возможно, встреча с американцами сегодня выглядит дурной кармой?

— Наоборот, — ответил я. — Для бен Ладена это отличный пиар. Его триумф на фоне простофиль, обмануть которых — милое дело. Должно быть что-то еще.

— Там был целый зоопарк. Дети, животные. Полный бедлам.

— Нет. Должно быть что-то такое, что его компрометирует.

— Я не помню. Прошло слишком много времени.

Сэнсом молчал. Наконец он тряхнул головой:

— Мне придется пойти на очень серьезный шаг.

— Знаю, — ответил я.

— Если этот снимок навредит ему больше, чем мне, я опубликую его.

— Нет, если этот снимок навредит ему хоть как-нибудь, вы его опубликуете. А затем соберете волю в кулак и взглянете в лицо возможным последствиям.

— Где он?

Я не ответил.

— Хорошо, — подытожил Сэнсом. — Я знаю столько же, сколько вы. Значит, я догадаюсь сам. Не так быстро, но догадаюсь. А это значит, что и Хоцы могут понять, где флешка. Возможно, она уже у них.

— Да, — сказал я. — Не исключено.

— И если их цель — уничтожить следы, может, мне проще махнуть рукой и позволить им это сделать?

— Если их цель — изъять фотографию у нас, значит, она — ценное оружие, которое может быть использовано против них.

Было видно, что Сэнсому нелегко решиться.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Идите и найдите их, прежде чем они доберутся до фотографии.

Но я не пошел. Не все сразу. Мне нужно было как следует все обдумать. И устранить кое-какие недостатки. На мне были резиновые башмаки и светлые брюки. И я был безоружен. Все это не вписывалось в мой план. Я собирался выйти в глухую ночь, одетый во все черное. В подходящей обуви. И со стволами.

Я посмотрел на Сэнсома:

— Вы сказали, что не можете активно помогать мне, так?

— Так, — ответил он.

Я перевел взгляд на Спрингфилда:

— Я собираюсь в магазин. Думаю, мне понадобятся черные брюки, черная футболка и черные ботинки. И черная ветровка — размера XXXL, чтобы сидела мешком. Что скажете?

— Нам все равно, — пожал плечами Спрингфилд. — Когда вы вернетесь, нас здесь уже не будет.

Я пошел в тот же магазин на Бродвее, где покупал рубашку перед рандеву с Элспет Сэнсом. Там я нашел все, кроме носков и обуви. Черные джинсы, черную футболку и черную ветровку на молнии, топорщившуюся на животе пузырем.