Марджи Орфорд - Как часы
Наконец, Констанция накинула на сестру белый халат и дала ей шлепанцы.
— Давай поедим чего-нибудь, — предложила Клэр. — Ты не проголодалась? — Она прошла в теплую, залитую оранжевым солнечным светом кухню, достала из холодильника молоко, сыр, йогурт, инжир. Ей хотелось кофе, но его она не нашла. Пришлось довольствоваться чаем с медом. Сделала тосты, и они молча уселись за стол. Констанция погрузилась в свои невеселые мысли.
— Слушай, а почему бы тебе не нарисовать то, что ты чертила на моей спине? — неожиданно спросила Клэр. Констанция испуганно вздрогнула. Клэр встала, положила перед сестрой лист плотной бумаги, принесла кисть и синюю тушь, стоявшую открытой на ее мольберте. — Рисуй, пожалуйста. Рисуй то, что ты всегда чертишь на моей спине. Я хочу это видеть. — Констанция, закрыв глаза, сидела не шевелясь.
Клэр подумала о Редиваане. Грустно ему, бедняге, просыпаться в одиночестве. Констанция, наконец, окунула кисть в тушь, снова закрыла глаза и стала рисовать на бумаге какие-то углы, петли, спирали. Выглядели они декоративно, но, что они означали, Клэр так и не поняла.
Закончив композицию, Констанция отдала ее сестре. Видно было, что она безмерно устала.
— Давай поспим, Конни, — предложила Клэр. Сестра согласно кивнула. Они пошли в спальню и улеглись рядышком, как в детстве. Клэр тут же заснула. Через несколько часов она проснулась. Сестра еще спала в ее объятиях. Клэр потихоньку встала, оделась, согрела чай и поставила перед сестрой чашку. — Мне надо идти. Уже шестой час, — сказала она, гладя волосы Констанции. Та улыбнулась и отвернулась к стене.
— Клэр, я оставила кое-что для тебя на письменном столе, — сказала Констанция. Клэр, взяв коричневый конверт, угадала на ощупь, что там очередная карта Таро. Она торопливо вынула ее — Башня, 16-я карта в колоде. Две фигуры стремительно летят вниз головами на зубчатые скалы у подножия крепости.
— И что это означает, Конни?
— Это предупреждение о катастрофе. Возможно, ты увидишь лицо Зла. Возьми карту с собой.
Клэр спрятала карту в сумочку. Спорить с сестрой бесполезно.
— Однако можешь истолковать эту карту как прозрение. Возможно, ты ближе сейчас к истине, чем предполагаешь.
— Дай Бог, чтобы это было на самом деле. Хорошо, до скорой встречи. — Поцеловав сестру в лоб, Клэр вышла из дома, проверив тщательно, защелкнулась ли за ней дверь. Небо было унылым и холодным.
Ну что же, придется остаток дня провести в одиночестве, с грустью подумала Клэр, но тут же взяла себя в руки. Ее ждут неотложные дела, и, может, ей удастся сделать пару шагов к истине. На обратном пути она, наверное, проедет мимо дома Аморе Хендрикс. Убитая девушка жила в районе Маунтин-Вью, довольно унылом пригороде, окруженном песчаными дюнами. За высокими заборами прятались небольшие коттеджи. У въездных ворот стояли новенькие сверкающие автомобили. Через окна Клэр видела женщин, накрывавших обеденные столы. Кое-где мерцали экраны телевизоров.
В окне одного дома, в точности похожего на соседние, выставлена свеча — знак того, что в семье траур. Клэр поняла, чей это дом. Она сбавила скорость, притормозила и хотела было зайти к родителям Аморе, задать им несколько вопросов. Пока она раздумывала, из дома вышел мужчина и стал уговаривать о чем-то женщину, раскачивающуюся на детских качелях. Нет, решила Клэр, бестактно лезть к ним сейчас с вопросами, когда у них такое горе. Тем более что Редиваан с ними уже говорил и давал Клэр пленки с записями бесед. Она нашла в бардачке нужную пленку, вставила ее в автомобильную магнитолу и решила прослушать еще раз.
— Когда вы последний раз видели Аморе, мистер Хендрикс? — пророкотал низкий, почти ласковый голос Редиваана.
— В субботу после обеда, часа в три, — ответил отец Аморе. Слышно было, что он уточнял время, спрашивая жену.
— А где вы ее видели?
— Как где? Здесь, дома.
— Она что-нибудь говорила о своих планах?
— Собиралась поехать в центр города, на репетицию в хореографическом колледже. Они готовятся к зимнему фестивалю танца. Она была очень талантливой ученицей. Ей все давалось легко, и классический балет, и модерн. Даже африканские танцы. Вот посмотрите: здесь ее дипломы и призы. А вот это письмо пришло ей из Университета Кейптауна. Там говорится, что она допущена на финальный просмотр. Письмо пришло в четверг, — голос несчастного отца дрогнул. — Прошу прощения.
— Объясните, инспектор, почему? Почему, за что убили нашу малышку? — вмешалась в разговор миссис Хендрикс. Редиваан не нашел ответа на этот вопрос, хотя в принципе знал из своего опыта, что беспричинных убийств практически не бывает. Он подождал, пока мистер Хендрикс справится с волнением, и продолжил беседу.
— А как она добиралась в центр?
— Ее подбросили соседи. Они ехали в кинотеатр.
— Парни? — Клэр отметила, что в голосе Редиваана промелькнул интерес.
— Нет. Две женщины: миссис Вермаас и ее мать. Они довезли ее до колледжа, и она пошла на репетицию.
Клэр знала, что и преподаватель колледжа, и остальные танцоры подтвердили этот факт. Репетиция окончилась в шесть вечера, и молодежь разошлась кто куда.
В записи наступила долгая пауза. Потом мистер Хендрикс вымолвил:
— В семь она отправила мне письменное сообщение. Сказала, что нас ждет потрясающий сюрприз. Когда вернется домой, все расскажет подробно.
Снова — пауза.
— Больше мы от нее ничего не слышали, — добавила с горечью миссис Хендрикс.
— А на чем она собиралась вернуться домой?
— В половине одиннадцатого она должна была встретиться с моим братом. У него собственное такси, и по вечерам он обычно забирал Аморе из города, — голос мистера Хендрикса зазвучал тише: он отодвинулся от микрофона. Клэр представила, как он сел рядом с женой, взяв ее за руку. — Но она не пришла в условленное место. Брат позвонил ей на мобильный. Телефон ответил. Он слышал голос Аморе, ее смех. Слышал также музыку и звон бокалов. Наверное, она сидела в баре или ресторане. Потом связь прервалась. Брат даже не успел с ней поговорить. Позвонил снова, но ее телефон был уже отключен. Объездил несколько заведений, где собирается молодежь, но не нашел ее.
— И что же он тогда предпринял?
— Он обратился в службу секьюрити — у него есть там знакомые. Предупредил все такси, оснащенные радиопередатчиками, чтобы они расспросили охрану ресторанов, кафе, баров, дискотек и тому подобное. Позвонил нам и в полицию. У него было дурное предчувствие: никто ее не видел, никаких следов и зацепок.
— В каком часу он позвонил вам, мистер Хендрикс?
— Сразу после одиннадцати, — поспешила ответить его жена. — Видите ли, в половине одиннадцатого у них пересменок, и брат моего мужа возвращается домой. Заодно он иногда развозит по домам таксистов, живущих неподалеку от него…
Клэр остановила магнитофон и прокрутила запись немного назад. Да, миссис Хендрикс ясно сказала: дневная смена оканчивается в половине одиннадцатого. Вполне понятно, что Аморе ни таксисты, ни охранники не видели. Когда брат мистера Хендрикса поднял тревогу, девушка уже была не в людном месте, а у кого-то в гостях или в каком-нибудь сомнительном притоне.
Клэр взглянула на дом Хендриксов. Кто-то из них задул свечу, стоявшую на подоконнике. Клэр успела продрогнуть до костей. Затем она увидела через окно, как мистер Хендрикс обнял жену. Та, сломленная горем, безжизненно обмякла. Клэр включила двигатель и отъехала. В лобовое стекло по-прежнему барабанил холодный дождь.
Вернувшись домой, Клэр поначалу хотела позвонить Редиваану и объяснить ему причину своего исчезновения, но передумала: она чувствовала себя так, будто из нее выжали все соки. Налила себе бокал вина и слушала классическую музыку на проигрывателе, который подарил ей Редиваан на ее прошлогодний день рождения. Потом налила себе второй бокал и отключила телефон. К утру она наберется сил и смело встретит очередной понедельник, с его проблемами и заботами.
Глава 30
Утром Клэр проснулась рано. Традиционная пробежка освежила ее. День предстоял нелегкий. Надо было встретиться с Редивааном и его помощниками, чтобы уточнить дальнейшие действия и обсудить детали «профиля» преступника, над которым она трудилась. К тому же Фири, начальник полицейского участка, где работает Редиваан, назначил на 2 часа пресс-конференцию. Он уже заранее трясется от страха, что журналисты порвут его в клочья. На Фири давит не только пресса, но и министр общественной безопасности, обещавший сделать из него отбивную. В общем, ситуация пренеприятная. Клэр категорически против, чтобы журналистам сообщили о ее предварительных набросках портрета преступника. Однажды такое случилось. В результате убийца ребенка, вычитав в газетах кое-что о себе, надолго залег на дно, чувствуя себя в полной безопасности.
