Каро Рэмси - Распятие невинных
— Он не идет по нарастающей, — ответил Баттен, откидывая волосы назад. — В случае с Арлин насилия было больше, но он по-прежнему все держит под контролем. — Их взгляды встретились. — Назовите мне хоть одну его ошибку, — попросил Баттен и, не дождавшись ответа, продолжил: — На самом деле одну ошибку он совершил — нож слишком близко подобрался к кости. Он нанес удар инстинктивно. Этот человек чувствует, что не может любить объект своей страсти и быть ею любимым. Есть идеи? Хоть какие-нибудь? Ну что ж, если я понадоблюсь, то буду в кабинете старшего инспектора.
Костелло взяла листок, который ей передали. Текст был напечатан с одной стороны обычным шрифтом с двойным интервалом, а на другой стороне были клеточки для букв, которые могли сканироваться компьютером. На нее это произвело впечатление. Большинство сотрудников потянулись в кафе, как стадо на водопой. В комнате остались только она, Баттен, Макалпин и Андерсон. Малхолланд собрался было выходить, но передумал, налил из автомата холодной воды и сел на прежнее место. Баттен продолжал сидеть на столе и раскачивать ногой, посматривая на всех как заботливый отец.
Костелло пододвинула еще один стул, поставила на него ногу и прочитала первую строчку: «Пункты изложены вне зависимости от своей значимости».
Он знаком с жертвами.
Он их жалеет. Использует анестезию и убивает быстро и надежно. Не мучает.
Он рассудителен. Он видит четкий смысл в том, что делает.
Он убивает с такой же безмятежностью, как делает покупки.
Он наказывает этих женщин. Он вырос с мыслью о наказании, устранении тех, кто творит зло.
Эти убийства не спонтанный порыв — он вынашивал эту мысль всю жизнь.
Географически район его действий очень ограничен. Он здесь живет. Он хорошо знает район.
Мы уже говорили с ним. Он уже в поле нашего зрения.
Его работа позволяет ему приходить и уходить в любое время.
Он неприметен.
Женщины не могут испытывать к нему чувства, но тем не менее осторожные женщины доверяют ему (или его сообщнице). Не исключено, что он калека или каким-то образом обезображен, и это позволяет женщинам чувствовать себя в безопасности.
В качестве свидетеля он будет открыт и откровенен.
В его детстве доминировала женщина.
В детстве он перенес потерю близкого человека.
Его возраст от двадцати двух до сорока.
Он не считает нас угрозой своей безопасности.
Он хорошо образован, но не обязательно имеет диплом.
Он очень умен.
Он религиозен. Может как быть, так и не быть приверженцем официальной церкви.
Он не увлекается спиртным, не сквернословит, но он может подлаживаться под аудиторию, чтобы не выделяться.
Он считает женщин или мадоннами-матерями, или шлюхами. Середины нет. Обратите внимание на позы жертв, особенно на скрещенные ноги: он ненавидит их, но проявляет уважение.
Между Кристофером Робином и жертвами нет ничего личного, нет сексуального насилия, нет эмоциональной привязанности. Они для него не люди, а то, что он хочет уничтожить; он инструмент их разрушения.
Его подтолкнуло недавнее событие. Развод? Аборт? Ребенок был от него?
Он выбирает жертв из своего окружения.
Он в тени, но он — здесь.
Мы найдем его.
Костелло перечитала список еще раз. «Он уже в поле нашего зрения». Она вздохнула.
— Значит, доктор Баттен, мы ставим галочку в квадратике и арестовываем того, кто наберет больше «очков»?
— Есть надежда, — ответил психолог. — Пойду куплю чипсы. Еще кому купить?
— Мне, если можно, — снова вздохнула Костелло. — Надо подкрепиться перед встречей с шефом.
* * *Макалпин взял со стула кипу бумаг и стал их разбирать.
— Ирвин? — крикнул он в открытую дверь. — Нам нужен кофе — разбудить Костелло. Принеси, пожалуйста.
— Сама удивляюсь, почему так выгляжу. Всего-то шестнадцать часов на ногах. А у меня есть шанс попасть домой до вторника? — Костелло слизнула соль с кончиков пальцев и пожалела, что заказала мало чипсов.
— Никаких шансов, — ответил Макалпин.
— Тогда мне чай.
— Ладно, садись. Черт, все лицо дергает.
— Есть парацетамол, если хотите, — предложила Костелло.
— До восьми ничего нельзя. Проклятые врачи, что они понимают? — Макалпин осторожно дотронулся до челюсти, будто опасаясь, что от прикосновения она может развалиться на части.
С блокнотом в руках Костелло присела на край стула. Она напоминала сейчас секретаршу в первую неделю работы, которая надеялась, что беседа не затянется. Есть она уже не хотела, но мысль о ванне не отступала.
— Закрой дверь.
Она встала, закрыла дверь и вернулась на место.
— Я хочу, чтобы ты нашла Дэйви Николсона, бывшего инспектора уголовной полиции. Он ушел в отставку года четыре назад, жил на Стюарт-стрит.
— Я помню его, — неодобрительно отозвалась Костелло. — Не самый лучший из моих начальников. — Она карандашом поправила прядь волос и увидела, что на его конце был ластик в форме Винни-Пуха.
— Это комплимент? — спросил Макалпин, по-прежнему роясь в бумагах.
— Нет, — ответила она. — Вы что-то ищете, сэр?
Он не ответил, но тут же спросил:
— А ты пошла бы на темную аллею с Кристофером Робином?
— Могла бы, если бы знала его под другим именем. Прошлой ночью, вернее, сегодня утром я была на Вислерз-лейн четыре раза с четырьмя разными мужчинами. Об этом и говорил Баттен. Доверие.
— И при этом ты вовсе не глупа. В отдельные дни. — Макалпин что-то записал. — Я хочу, чтобы ты узнала все и даже больше о Шоне Мактайернане, просмотрела все архивы. Расследованием занимался Дэйви Николсон, он введет тебя в курс дела. Надо будет вернуться года на три-четыре назад. Что-то было в этом деле… что-то было, а может, и ничего. Но я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал, пока у нас не появится какая-то зацепка.
Костелло неуверенно заерзала.
— А это правильно?
— Поверь мне. Мактайернан очень умен. Я хочу, чтобы ты все проделала очень тихо; мне не нужны рейды полицейских, похожих на ваш с Малхолландом. Это дело вел Николсон, и его выводы никто не собирается оспаривать.
— А есть причины в них сомневаться?
Макалпин кивнул, тихонько приложив руку к лицу, чтобы успокоить боль.
— Шон Мактайернан получил три года за признание в убийстве по неосторожности, хотя это было предумышленное убийство.
— Я не участвовала в расследовании, но не помню, чтобы были какие-то сомнения.
— А никто из полицейских и не стал бы поднимать шум. Молки Стил гулял по Глазго тридцать лет, протыкал людям носы вязальными спицами, насиловал маленьких мальчиков, но его всегда прикрывал Ленг. Мы не могли к нему подобраться.
— Понятно, — сказала Костелло.
— Вот именно. Теперь представь себе нашу радость, когда появляется какой-то сопляк и навсегда убирает его с наших глаз. — Макалпин перестал поглаживать щеку и погрузился в раздумья. — Может, это был ловкий трюк: я укажу вам сюда, чтобы вы не смотрели туда. Взгляни на это дело так, как говорил Баттен, — продолжил Макалпин. — В том деле было что-то такое, что не состыковывалось, и в случае с этим парнем тоже не все стыкуется. Пощупай его, покопайся поглубже. И повторяю, не забывай, что Шон Мактайернан далеко не глуп.
Костелло услышала, как открылась дверь. Вошла Ирвин с двумя чашками кофе, поставила их на стол и вышла. Костелло, пившая только чай, оставила свой кофе нетронутым.
— Найди Мактайернана, но не приближайся к нему. Ты самая опытная женщина в команде. Надеюсь, что тебя ему не удастся одурачить.
— И какова ваша версия событий? — поинтересовалась Костелло, взглянув на часы и все еще надеясь на ванну.
— Думаю, что Мактайернан сам позвонил в полицию и сообщил, что была драка и он, похоже, убил человека. Сначала, конечно, он вызвал «скорую помощь». — Макалпин отхлебнул кофе и сморщился от боли.
— Непохоже на действия виновного человека.
— Или очень даже похоже на действия виновного. Это случилось на Вислерз-лейн, и я не знаю, что это может означать. — Макалпин посмотрел на Костелло и перевел взгляд на карту, висевшую на стене. — И связано ли это с убийством Арлин.
— Он вполне мог оказаться там случайно. Он был с девушкой, а после запрета на курение осталось не так много укромных мест, где нет чужих глаз.
Макалпин кивнул:
— Оставь пока это при себе. Если он — Кристофер Робин, то нам надо быть очень осторожными, ведь он сразу побежит к адвокату и оставит нас в полном дерьме.
Костелло поняла, что́ дал ей Макалпин — главного подозреваемого в расследовании самого громкого убийства за последние десять лет.
Макалпин продолжал:
— По словам Мактайернана, ему позвонил агент команды «Патрик Тисл», сказал, что видел его игру, и предложил встретиться, чтобы обсудить условия испытательного срока в команде. Он согласился, но в баре «Вислерз» было очень шумно, они вышли на улицу и потихоньку пошли по аллее. Мактайернан не знал, что она тупиковая. По его словам, Стил начал к нему приставать, но ему удалось отцепиться. Он пошел к Байрз-роуд и услышал, как его нагоняет Стил. Он, как ниндзя, дважды ударил ногой: один раз назад, а второй — с разворотом. Экспертиза отпечатков следов подтвердила его показания — он действительно находился спиной к Стилу. Один удар ногой пришелся тому в живот, другой — в лицо. Молки много пил, и его печень не выдержала удара. Если бы не разрушенная пьянством печень, он мог бы выжить, а там — кто знает.
