Люциан Бэйн - Осквернитель Соломон
Соломон поглаживал ее спину и руки, следуя за струями воды, стекавшими по ее телу, прижимая Хаос все ближе к себе, медленно покачивая ее каждые несколько секунд.
- Я собирался сделать брауни, - пробормотал Соломон. - Я никогда так много не готовил. Тебе понравится, я эксперт в том, что касается шоколада.
Соломон поцеловал девушку в макушку, молясь, чтобы в ее руки и ноги вернулась жизнь.
- Еще я думал, - шептал он, - открыть что-то типа зоопарка. Зоопарк Соломона.
Он улыбнулся и склонил немного ее лицо, чтобы увидеть, не появились ли в ее глазах какие-либо признаки сознания. От вида Хаос его грудь невероятно сжало от осознания, насколько опустошенной и сломленной она была.
- Для этого мне потребуется помощник, и я надеялся, что ты возьмешься за эту работу. Мне... - Соломон понимал, что Хаос нужна ему гораздо больше, чем роли простого помощника. - Мне нужен друг, - выдохнул он и поцеловал девушку в лоб. - Я действительно нуждаюсь в друге, - повторился он, вспоминая, насколько сильно она изголодалась по любви.
Нет, по его любви.
Он ласкал ее лицо, изучая каждую совершенную черточку. Хаос даже не знала, что она красива. Знойный жар охватил его грудь, когда похороненные эмоции и потребности, хлынули наружу. Боже, он это сделал, Соломон нуждался в этом. Он понял, что хотел этого больше всего на свете. Открыться ей, любить ее, заботиться о ней. Настолько сильно, насколько она этого заслуживала и жаждала. Хаос звала его. Именно его. Звала его сквозь свою ужасающую травму, звала его так громко, что настигла его во снах.
Соломон крепче сжал объятия, желая, чтобы это откровение настигло его до всего случившегося.
- Теперь я здесь, - прошептал он ей на ухо, чтобы Хаос услышала его. - Я держу тебя и никогда не отпущу снова, красавица.
Глава 17
После целого часа, проведенного под контрастным душем, так и не добившись какой-либо ответной реакции от Хаос, Соломон был готов кричать во всю глотку. Вынося девушку из душа, он разрабатывал план, как вывести ее из психически безопасной зоны, в которой она застряла. Проблема была в том, что при обучении на массажиста аспекты по психологии затрагивались поверхностно, и сейчас этих знаний было явно недостаточно. Соломон знал, что может случайно спровоцировать неправильную реакцию, но было ли это действительно важно в ситуации, в которой они оказались?
Мужчина сомневался, стоит ли одевать ее, поэтому просто прикрыл простыней. Он вернулся в ванную комнату и нашел маленькую бутылочку лосьона с витамином Е, которая осталась еще с тех дней, когда он работал массажистом, и принес ее к кровати. Перевернув Хаос на живот и прикрыв нижнюю часть ее спины простыней, Соломон, используя лосьон, начал массажировать ее легкими, быстрыми касаниями, стимулируя кровообращение в хрупком теле.
Никакого результата это не принесло, он сдвинул простынь с ее ног, оставляя прикрытой лишь попку, а затем на протяжении пяти минут активно растирал и массировал ее вялые конечности, между делом болтая о всякой несущественной на данный момент чепухе - о планах на зоопарк, о кулинарных мастер-классах и цветочных садах.
Опять безрезультатно. Никакой реакции.
Наконец, он остановился и просто сел рядом, глядя на Хаос и борясь с ужасом, который охватывал все его нутро. И что теперь делать? Что, блять, сейчас он должен сделать?
Стараясь отогнать собственное истощение куда-нибудь подальше, Соломон понял, что уже похолодало. Следует прогреть дом. И попробовать снова накормить ее.
- Ты в порядке? - спросил он Чампи, после того как подбросил пару поленьев в камин. - Ты, наверное, тоже голоден?
Потрепав пса за ухом, он выпрямился и взглянул на постель, чтобы встретиться с по-прежнему пустым взглядом Хаос. Опустив голову, он медленно стянул с себя мокрую рубашку, игнорируя боль во всем теле, так как не мог позволить себе передышку в данный момент. Его руки замерли, достигнув джинсов, Соломон задался вопросом, освобождаться от них или нет. Посмотрев на девушку, Соломону стало интересно, могла ли она что-то видеть. Может быть, если бы она могла..., то это помогло бы ее разбудить.
Иисусе, он опустился до того, чтобы приставать к обездвиженной женщине.
Соломон подошел к шкафу, вновь обдумывая, что же он будет делать, если ненормальные фанатики объявятся на пороге его дома. Он проделает дыру в том, кто посмеет это сделать. Но что если психов будет больше одного? Что если их будет много? Что если они схватили дядю Джо? Что же эти ублюдки хотели от них? От нее?
Соломон снова склонил голову в ее сторону, представляя себе еще раз вариант с домогательством. Следует перестать называть это домогательством, это ведь всего лишь… он. Он вздохнул и отказался от попыток подобрать положительный термин для описания этого действия, затем открыл ящик и вытащил пару своих лучших боксеров для выполнения предстоящей задачи. Соломон снял джинсы, стоя спиной к девушке, после чего натянул на себя новую пару трусов, неуклюже путаясь и спотыкаясь при этом. Так держать, Мистер Секси.
Он не мог заставить себя посмотреть на Хаос, когда добрался до кровати и сел рядом. Должен ли он, по крайней мере, предупредить ее, что собирается попробовать? Эта идея показалась еще более нелепой.
Боже, это казалось неправильным во всех смыслах. Он позволил себе представить, как неизвестные вламываются в дверь, и их обоих тащат, Бог знает куда, где эти ненормальные фанатики вытворяли такие вещи, о которых Соломону даже не хочется думать.
Эти мысли словно убогая попытка к прелюдии, но, черт побери, это придавало ему нужное настроение.
Лежа рядом с ней так близко, он позволил своему обнаженному телу коснуться ее. Это ни к чему не привело, и Соломон притянул девушку к себе, затем обернул свои ноги и руки вокруг нее, заключая в крепкие объятия.
Впервые он позволил себе почувствовать ее. Нет, не впервые, он позволял себе это и раньше, но только не с подобными мыслями в голове. Соломон пытался сопротивляться охватившему его стыду, так как его тело испытывало настолько сильный голод, что страстно откликалось на эти прикосновения к Хаос. «Просто будь рад тому, что происходит, и сосредоточься на главном».
- Давай, красавица, - прошептал он, поглаживая ее спину рукой.
Соломон засомневался, когда добрался до ее попки, затем скользнул пальцами по влажным трусикам. Его тело немедленно ожило при мысли, что он касался ее именно там. Соломон мягко прошелся ладонью вниз по ее ноге, затем двинулся обратно вверх к ее ягодицам. Пропутешествовав вверх по ее спине, пальцы Соломона оказались на лице девушке, переместившись так, чтобы он мог видеть пустой взгляд ее глаз, продолжая касаться ее.
Его рука вернулась обратно на спину Хаос, он притянул ее грудь ближе к себе. Соломон судорожно ловил воздух от вида ее округлых грудей и замерзших сосков напротив его горячего торса. Он посмотрел вниз, и вид, открывшийся ему, усилил голод, сделав его почти нестерпимым.
Он зажмурился.
- Пожалуйста, проснись, - прошептал он, прижавшись губами к ее лбу.
Соломон скользнул ими по нежной коже ее лица, сосредоточившись на движениях своих рук: одной, порхавшей вдоль спины Хаос, и другой, исследующей идеальные изгибы ее бедер.
Это было почти неуловимо, но Соломон почувствовал. Легкий вздох коснулся его шеи. Боже, Боже, пожалуйста, да! Боясь спугнуть девушку, возобновляя тот же темп прикосновений, сейчас Соломон поглаживал ее кончиками пальцев. Он прокладывал дорожку мягких поцелуев по ее лбу, интересуясь, проснулась ли она или просто прячется. В страхе.
Соломон остановился на ее попке и мягко обхватил ее ладонями, затем притянул ближе к себе. Его твердый член упирался в бедро девушки, и он поддался нахлынувшей волне возбуждения. Горячее дыхание Хаос все больше опаляло его кожу, и надежда захлестнула его.
- Красавица, - прошептал он, надеясь, что она могла слышать его. - Ты мне нужна.
Это была абсолютная правда. Он признал это, во многих отношениях. Соломон закрыл глаза и склонил лицо девушки так, чтобы открыть себе доступ к ее рту. Приподнявшись на локти, он опустился к ее губам и начал прокладывать себе путь нежнейшими поцелуями вдоль них.
***Хаос не была уверена, как долго она сможет скрываться от него. Сначала она не хотела возвращаться к реальности, до тех пор, пока не осознала, кто призывал ее. А потом, когда она попыталась вернуться, то обнаружила, что была слишком далеко. Но Соломон преодолел это расстояние, проник глубоко в ее сознание и установил там якорь, за который Хаос крепко ухватилась. Его голос. Его прикосновения. Они грели ее, словно маленькое пламя, несмотря на то, что были так далеко. Девушка потянулась за огоньком, желая понять слова, что произносил Соломон, и почувствовать его касания. В этом было что-то особенное - нечто, вызывающее любопытство, побуждающее Хаос прочувствовать как можно больше его прикосновений, расслышать как можно четче его слова.
