Чарльз Камминг - Чужая страна
Сообщения Клэр оставили в его душе какой-то странный зуд; Тому казалось, что у него внутри постоянно что-то чешется – как укус насекомого на руке Гарри, который он только что видел. Это был точно рассчитанный удар по его гордости и супружеской верности. Ричард Куинн, холостяк, инвестор хедж-фонда, с двумя бывшими женами и тремя сыновьями за плечами, был главным оружием Клэр, козырем, который она доставала из рукава, когда чувствовала, что Том готов оставить ее по-настоящему. Ричард знал, что Том работал в МИ-6, и, видимо, рассматривал этот факт как личное оскорбление, как будто тридцать лет назад ее величество совершила ужаснейшую ошибку, не призвав к себе на службу самого Ричарда. Теперь ему уже исполнилось пятьдесят пять, он был баснословно богат и не оставлял попыток соблазнить почти незамужнюю Клэр пятизвездными отелями в Провансе и Бордо – когда его так называемый «профессиональный интерес к виноделию» увлекал его за границу. Однажды после возвращения из такой вот поездки в Эльзас Клэр на мгновение потеряла контроль над собой и стала умолять Тома простить ее, а также призналась, что считает Ричарда «скучным».
– Так какого черта ты с ним трахаешься! – заорал Том. Клэр, несчастная и измученная, тоже не выдержала:
– Потому что он рядом! И потому что у него есть семья!
Том так и не смог придумать ничего в ответ. Он понимал ее извращенную логику, ее печаль и отчаяние и ничего не мог с этим поделать. Он испробовал все способы утешить Клэр – и все безуспешно. Клэр не могла забеременеть ни от Куина, ни от любого другого мужчины, на которых она бросалась от безысходности; бесплодна была она, а не Том. Он любил ее больше, чем мог передать словами, но пришел к окончательному выводу, что их совместное будущее невозможно. Однако мысль о том, чтобы признать свое поражение и развестись с Клэр, лишала его сил.
Зазвонил мобильный. Всего несколько человек знали этот номер.
– Стивен?
Этот акцент он узнал сразу же.
– Мадлен. Как приятно, что ты позвонила.
– Мне тоже приятно. – Судя по звукам, она стояла где-то на улице. Том услышал жужжание мопеда и более расплывчатый городской шум. – Ну что, может быть, мы пообедаем вместе, как собирались? Ты свободен? Могу отвести тебя попробовать la bouillabaisse[23].
– Отлично. Я с удовольствием. Я только что снял номер в отеле…
– О, в каком? Где ты?
Тому ничего не оставалось, как ответить правду. Люк и его приятели уже наверняка отследили, где он, и обязательно сделают еще одну попытку взломать лэптоп. И хотя он был уверен, что компьютер не подведет, все же нужно было взять его с собой. А также убрать из номера все потенциально подозрительное.
– Я не знаю точно, где я, – сказал он. – Таксист высадил меня где-то на границе арабского квартала, примерно в полумиле от вокзала…
– Не важно, – перебила его Мадлен. – Я найду. Я заеду за тобой в семь, и мы пройдемся до Chez Michel. Он по другую сторону от порта. Это не очень далеко.
– Хорошо, в семь, – подтвердил Том.
У него было еще пять часов. Он пообедал в кафе в двух кварталах от отеля, вернулся в номер и снял трубку гостиничного телефона, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью. Номер, который он набрал, существовал только для того, чтобы принимать звонки на автоответчик «семьи Юниак», на случай, если кто-то из шпиков надумает полюбопытствовать. Раздался голос его коллеги из МИ-6.
«Здравствуйте. Вы позвонили Стивену и Кэролайн Юниак. Сейчас нас нет дома, но, если вы хотите нам что-то сказать или оставить сообщение для Беллы или Дэна, говорите после сигнала».
Том сказал все, что требовалось:
«Привет, милая. Ты дома? Возьми трубку, если ты меня слышишь. [соответствующая пауза] О’кей. Я только что сошел с парома, хотел узнать, как у тебя дела. Я собираюсь остаться в Марселе на ночь, а потом, возможно, заеду в Париж. Хочу увидеться с одним клиентом, но он еще сам не знает, будет он в городе или нет. Так что, может быть, я сяду в самолет уже завтра днем и буду дома к ужину – или зависну в Париже на пару дней. В любом случае я дам тебе знать. Тут прекрасная погода, сегодня вечером я иду есть буйабес. Позвони мне на мобильный, когда освободишься, или попробуй позвонить в отель. Так дешевле. Отель называется «Монтан». Номер 316».
Он продиктовал номер отеля, передал жене, что любит ее и целует, сообщил, что скучает «по Белле и Дэну», и повесил трубку.
Потом Том переоделся в свежую рубашку и через пять минут, с лэптопом на плече и мобильным в кармане, уже направлялся к La Cité Radieuse, «Лучезарному городу», одной из главных достопримечательностей Марселя, обязательной для посещения для снобов от архитектуры. Там можно было прекрасно убить пару часов до встречи с Мадлен. Водитель такси, молодой парень лет двадцати с небольшим, которого Том поймал на улице Республики, только недавно приехал в Марсель и ничего не знал о Ле Корбюзье, поэтому Том решил его просветить.
– Каждый многоэтажный дом в мире, каждое высотная башня, созданная для жилья, обязана своим появлением на свет Лучезарному городу.
– Правда? – Водитель, щурясь от солнца, взглянул на него в зеркало заднего вида. Было трудно сказать, действительно ли он заинтересовался информацией или просто проявляет вежливость.
– Правда. Если вы выросли на десятом этаже бетонного дома, где угодно, от Шеффилда до Сан-Паулу, знайте – вы оказались там благодаря Ле Корбюзье.
– Я вырос недалеко от Лиона, – сказал таксист. – У моего отца свой магазин.
На этом просветительская часть беседы закончилась. Водитель завел бесконечный разговор о футболе. Он показал Тому «Велодром» на бульваре Мишле, домашний стадион клуба «Олимпик Марсель» и долго жаловался на Карима Бензема, любимца всех лионцев, который «продался, как шлюха» клубу «Реал Мадрид». В конце концов он высадил Тома у входа в Лучезарный город.
– И это оно и есть? – Таксист с подозрением оглядел здание. – Выглядит, как любая другая чертова башня в Марселе.
– Именно, – заметил Том. В двух сотнях метров позади двое мотоциклистов свернули на бульвар Мишле. Том был уверен, что одного из них, в голубом шлеме, он видел и раньше – он объезжал такси на площади Кастеллан. Мотоциклисты скрылись за поворотом, и он вручил водителю деньги.
– Приятно было с вами поговорить, – сказал он. Лучезарный город был расположен в небольшом, не слишком ухоженном городском саду. От бульвара Мишле его закрывал ряд деревьев. Том нашел вход и устроился в ресторане на третьем этаже с сэндвичем и чашкой кофе. Эта часть комплекса была превращена в дорогой бутик-отель; здесь же посетители могли увидеть примеры работ Ле Корбюзье. Оставшаяся часть Лучезарного города по-прежнему функционировала как полностью укомплектованный жилой комплекс – включая детский сад на крыше и целый ряд магазинов. Том решил слегка нарушить границы чужой собственности и свернул на внутреннюю лестницу, чтобы осмотреть верхние этажи не как турист, а, так сказать, изнутри.
Это была его ошибка. Он оказался в длинном черно-крас ном коридоре, темном, как глотка, совершенно один и в полной тишине, не считая еле слышного бормотания телевизора или радио в одной из квартир. Коридор заканчивался тупиком. Сзади раздался неясный шум. Том обернулся и увидел двоих молодых арабов в спортивных костюмах. Они двигались в его сторону; один держал в руке металлический прут. Том сразу же подумал о мотоциклистах.
– Привет, мистер. Может, мы вам сможем чем-нибудь помочь? – спросил по-английски парень с прутом.
Естественно, они не могли быть жителями дома. Мигранты в спортивных костюмах вряд ли могли себе позволить снимать квартиру в Лучезарном городе.
– Вряд ли, – ответил Том по-французски и снял сумку с плеча, чтобы она не стесняла его движений. – Я просто осматриваюсь. Я большой поклонник Ле Корбюзье.
– Что это у вас там? – Старший из арабов кивнул на его сумку. Том заметил, что в его левой руке блеснул нож; лезвие отразило тусклый желтый свет от лампы над одной из дверей.
– А что? Что вам надо?
На этом диалог прекратился. Они двинулись на него. Том швырнул в сумку в того, что с ножом, и на какое-то мгновение он потерял равновесие. Однако вместо того, чтобы совершить ответный выпад, араб отступил на несколько шагов назад и подхватил сумку, оставив напарника один на один с Томом. Второй араб, постарше, был ниже ростом и шустрее, чем первый. Том вдруг почувствовал свой возраст, ощутил, как медленно он поворачивается по сравнению с этим юнцом. Дальше все было очень шумно и быстро. Том одновременно звал на помощь, пытался не выпускать из вида металлический прут и внимательно присматривался, не покажется ли второй нож. Он старался экономить силы и не совершать лишних движений. Он был заперт в конце коридора, как в ловушке; бежать было некуда, скрыться негде.
– О’кей, она у меня, – крикнул младший метрах в десяти от них, в глубине коридора.
