Лев Пучков - Пояс шахида
«Вариант № 2», — медленно скомандовал невидимый инструктор.
Сергей выдернул из сумки пистолет и краем глаза отметил появившуюся в поле зрения бабку с мопсом. Бабка застыла как вкопанная метрах в двадцати от выезда с аллеи на автостраду и близоруко щурилась — мопс жался к ногам хозяйки, вопрошая черным пятачком мордочки: и чего же вы творите, люди?
Тук! — пистолет дернулся в руке Сергея, выпуская первую пулю.
— Арр! — чечен с «береттой» резко дернул плечом на зад, упал на задницу и неожиданно шустро повел стволом в сторону обнаружившей себя цели.
Тук! Тук! Тук! — зачастил «ТТ» — одна из пуль встретилась с крышкой черепа обладателя «беретты», стрелок рухнул на окровавленный снег и затих.
Тук! Тук! — две следующие пули ушли точно по адресу, продырявив головы водилы и пассажира на переднем сиденье.
— О-о-о!!! — донеслось откуда-то издали. — И-и-и-рро — дыы!
Стрелок повернул голову на звук: подслеповато моргая, бабка вовсю орала, потрясая сжатыми кулачками.
— Щас, щас… Скоро уже… — потерянно пробормотал Сергей, обшаривая взглядом машину.
Молодой чечен пострадал меньше других. За те несколько секунд, что длилась драма на аллее, он успел выбраться из машины и теперь медленно полз на карачках по направлению к автостраде, оставляя за собой слабенький кровавый след и как-то странно дергая головой. «Дипломат» не бросил — тащил за собой, неудобно подволакивая правую руку.
Пробежав с десяток метров, Сергей присел, упер левый локоть в левое колено и тщательно прицелился в голову уползающего.
И тут чечен обернулся.
Черт… В бинокль и на камере он смотрелся более взросло. А вблизи оказался совсем мальчишкой — на верхней губе едва пробиваются несерьезные такие усишки, чистое личико, высокий лоб…
Глянув в гибельный зрачок ствола, юноша закрыл глаза и замер.
«А „дипломат“ не бросил, — прорезался вдруг в голове Сергея тягучий голос Герасима. — Тут жизнь спасать надо, а он, сволочь, — о деньгах думает!»
Тук! — парня швырнуло влево, руки подломились, он рухнул набок и скрючился, неудобно зажимая левой ладонью печень.
Тук! — голова дернулась, богато оросив снег фонтанчиком крови.
— И-и-ро-дыыы! — надрывалась бабка. — Кар-ра — уллллл!!!
Сергей оглянулся: с той стороны, откуда въехала «пятерка» послышался скрежет тормозов — две машины сбавили ход, явно желая остановиться.
— Щас, щас… Уже — все…
Метнувшись к распростертому на снегу юнцу, залитому кровью, Сергей рванул «дипломат»… и обнаружил, что он прикован наручниками к правому запястью владельца!
— Черт! Да… Да как же так?!.
Выхватив из сумки огнетушитель, Сергей, стараясь не смотреть на окровавленную голову юноши, несколькими мощными ударами сбил замки и раскрыл «дипломат». Глянул — баксы и рубли, как и следовало ожидать, пересыпал содержимое «дипломата» в сумку…
В этот момент юноша медленно открыл залитые кровью, безумные глаза и что-то начал шептать по-чеченски.
Сергея словно молнией ударило: все вокруг обрело вдруг нормальную скорость, звуки стали резче, бабкин надрывный вопль подскочил сразу на четыре тона…
Ноги сделались ватными, кровь, разжижаясь, отхлынула от лица, в груди словно сломалась какая-то пружина.
— Господи… Ты… Ты умер! Тебя… в голову! Ты!!!
— Помоги… брат… — до Сергея дошел, наконец, смысл слов, что шептал смертельно раненный — даром, что ли, год зубрил разговорник!
— Не стреляй… брат… это же я… холодно, брат… о, алла, как же холодно…
— Господи, боже мой… — не отрывая взгляда от умирающего, Сергей до крови прикусил внезапно задрожавшие губы и, не в силах справиться с перекосившей лицо плаксивой гримасой, принялся пятиться к аллее. — Господи… Да что же это такое…
— Не бросай… брат… умираю я… — затухающе неслось вслед убийце, удаляющемуся к спасительному забору. — Умираю… Брат…
Глава 7
…Вопреки ожиданиям, Шведов не стал переживать по факту возникновения неправильных трупов в воровской слободке. Даже ритуального «я очень недоволен!» не прозвучало — только брови нахмурил да глянул неласково.
— Пять трупов, — полковник прищурился, словно смотрел через прорезь прицела. — Да уж… Оценка — удовлетворительно. Могло быть и хуже. Как «Ниву» парковали?
— Мо поставил, Мо забрал, — доложил Антон. — Меня на стоянке не видели.
— Хорошо, — одобрил полковник. — Минус увязка по паре. «Волгу» куда дели?
— Оставили напротив тамошнего РОВДа. Подъехали тихо, никто не видел.
— Шутники, мать вашу, — полковник хмыкнул, покрутил головой. — Хотя, как раз там позже всего и найдут. Молодцы. Ну, в принципе…
— Это ещё не все, — Антон выложил деньги, паспорт и самую малость замялся.
— Рассказывай, не стесняйся, — скучным голосом под бодрил полковник, верно истолковав заминку младшего коллеги — сейчас будет повествование о проколе.
— У «майданщика» был тайник. В числе прочего нашли там вот этот паспорт. Вы гляньте…
Шведов глянул. Угукнул, поиграл бровями, глядя в сторону, уточнил:
— А в паспорт ты заглянул уже после — когда всех завалили. Правильно?
— Правильно…
— Оценка «неуд»! — полковник бросил паспорт на стол, звонко хлопнул по столешнице ладонью, от души чертыхнулся и, ядовито резюмировал: — Общаться с объектом, значит, мы не желаем? Сначала всех пустим в расход, а потом будем горячо сожалеть о содеянном и казниться: ай, поспешили маленько! Ну скажи что-нибудь, реабилитируйся!
Антон виновато молчал, опустив голову. Чувствовал себя как примерный ученик, умудрившийся отхватить «пару» за простейший вопрос. Реабилитироваться было сложно.
Мо замер на стуле, как истукан, втянув голову в плечи и боясь пошевелиться. Для него самый главный человек в этом мире — командир. Тот, кому командир подчиняется — дядя Толя, в данном случае, — уже не человек, а что-то вроде божества. Теперь божество гневалось, и смертный боялся лишний раз хлопнуть ресницами: а ну как заметит и молнией — по темечку! Была у смертного в тот миг светлая мечта: чтобы побыстрее все кончилось и можно было бы пойти на кухню — питаться.
— Ладно, не будем по этому поводу слюной брызгать, — с минуту побарабанив пальцами по столу, решил Шведов. — Признаем: лучше от стенаний не станет. Утешимся: все предугадать невозможно. Возрадуемся: напоролись на некую небезынтересную информашку. Что у нас с клеткой?
— С клеткой — провал, — Антон неуютно передернул плечами, припомнив, как нехорошо обращались в старые времена с гонцами, приносившими дурные вести. Сегодня он как раз играл роль такого непутевого гонца: все вести были дрянными. — Вот, смотрите…
— Одно к одному, — печально заметил Шведов, выслушав диспозицию и полюбовавшись на торчковые художества. — Предложения?
— В принципе, можно попробовать, — без особой уверенности сказал Антон. — Задача вполне решаема. Вот эти минусы, правда…
— Ты меня не утешай, я не барышня, — полковник не уверенность младшего поймал с полунамека. — Оставь свое чувство вины и говори, что думаешь. Напоминаю: это вы послезавтра будете там висеть, а не я. Ну?
— Сырая диспозиция, — осторожно выдал определение Антон. — Ряд существенных деталей отдаем на волю случая. В общем — не наш стиль, авантюрой попахивает. Однако не думаю, что за оставшееся время мы родим другой вариант. Так что…
— Я вас понял, коллега, — Шведов хлопнул ладонью по столу и махнул рукой в сторону выхода: — Все свободны. Ванька баню топил, так что — давайте. Сегодня больше никаких головоломок, а только малая релаксация и здоровый сон. Завтра с утра займемся этим делом вплотную…
Шведов все старается обосновать с точки зрения целесообразности и научного подхода. Когда люди занимаются противоестественными для воспитанного цивилизацией индивида пакостями, психика у них неизбежно пошаливает. Естественная реакция нормальным образом организованного сознания на ненормальные деяния рук человечьих. А посему ратным индивидам требуется своевременная релаксация — иначе психика укатит в запредельные сферы, недоступные пониманию обычных товарищей.
Большая релаксация — это в стационаре. На базе то бишь. Два часа мини-футбол с полным выплеском эмоций (сыновья Бирюков на «атасе» — вдруг кто мимо проедет?), три часа — баня с доступными девами, затем — плотный долгий ужин, состоящий из деликатесов (доступные девы хорошо готовят) и высококачественного сорокапроцентного алкоголя до семисот граммов на брата. В завершение — сон до упора, пока индивид сам окончательно не проснется насчет пописать или от голода.
Малая релаксация, это на выезде — при наличии возможностей. Час в бане без дев, либо ванна с контрастным душем, умеренной плотности ужин с высококачественным алкоголем до трехсот грамм на брата и восьмичасовой сон.