Уильям Янг - Ева

Девушка была рада, что ангел оказался рядом.

– Нет, но я могу принимать ту форму, в которой ты хочешь меня увидеть, – пропел ангел. – И не забывай, что сейчас ты в лесу.

Лили рассмеялась еще громче. Во всем теле она ощущала невообразимую легкость и дышала свободно и глубоко. Она посмотрела на свои руки и не заметила следов от змеиного укуса и отека от яда. Она приподняла подол платья и глянула на свои ноги, которые оказались совершенно одинаковыми. Неужели она настолько увлеклась, наблюдая сотворение мира, что не заметила произошедших с ней изменений?

Лили, как маленькая девочка, несколько раз покрутилась вокруг себя и встала, повернувшись лицом к солнцу, лучи которого проникали сквозь кроны деревьев и нежно целовали ее щеки. Она закрыла глаза от наслаждения.

– Хан-эль, что я сегодня буду наблюдать?

– Смотри.

Она открыла глаза и увидела, что ангел показывает пальцем на расстилающуюся под ними равнину. Она не успела моргнуть, как вместе с ангелом оказалась внизу под холмом. Лили увидела Адама и Адоная, а за ними Огонь и Ветер. Адам посмотрел на гиппопотама, подумал и произнес:

– Водяная лошадь.

– О! – сказала Лили. – Я знаю, чем Адам занимается.

– Хорошо, тогда знай, что сегодня последний день наречения, – произнес Хан-эль. – Адам отвернулся от Господа, который не сжег все мосты, оставив Своему сыну возможность снова Ему довериться.

– Как, Адам уже отвернулся от Господа? – ужаснулась Лили. – Скажи, Хан-эль, а как наречение животных может стать возможностью довериться Господу?

– Смотри и все поймешь. Адам уже не видит то, что видишь ты. Он отвернулся и решил, что он совсем один, и эта ложь не дает ему видеть то, что находится вокруг него. Адам уже не видит ни Огня, ни Ветра, да и сам Адонай исчезает и кажется ему всего лишь призраком.

– Но Адама обманули! Его обманула змея, которая сказала, что он один.

– Адам поверил змее и теперь считает, что она сказала чистую правду.

Адам сел на землю у ног Адоная и сжал ладонями голову.

– Я совсем один! – с отчаянием пробормотал он.

– Наречение подошло к концу, – объявил Хан-эль, – но Адам не получил того, на что надеялся.

Адонай протянул руку и положил ладонь на макушку Адама. Потом произошло то, что поразило Лили до глубины души.

Она увидела, как Адонай усыпил Адама и с нежностью уложил на ложе из перьев ангелов. Над ложем возник балдахин из стеблей камыша. Вокруг Адама стояли ангелы. Время шло, и Адам спал. Прошло несколько месяцев, и чрево беременного Адама выросло. И потом время остановилось.

На девять месяцев беременности Господь пробудил в Своем сыне женское начало, чтобы создать в нем нового человека, обладающего силой не меньше, чем сила Адама, но при этом внешне хрупкого и слабого.

Все мироздание затаило дыхание, когда Адонай вынул ее из него, разделив одно на две части. Теперь ни одной из этих половинок не стать цельной самой по себе, но благодаря бесконечной любви Адоная эти половинки могут сойтись вместе, чтобы снова стать единым целым. Теперь стало двое людей, рядом с мужчиной появилась женщина, и им суждено было жить, повернувшись лицом друг к другу и никогда не забывая об Отце, Сыне и Святом Духе.

Крик девочки-младенца огласил ночь, и Посланники отправились из Рая во все концы Вселенной, чтобы возвестить благую весть.

Лили наблюдала, как Господь закрыл чрево Адама, наклонился и поцеловал сына. Адам проснулся, встал и ощупал свой бок, рана на котором быстро затягивалась и исчезала. Вечный Человек показал ему девочку-младенца, одетую в свет, любовь и чистое чудо. Адам взял младенца на руки и радостно засмеялся.

– Наконец-то! Вот моя вторая половинка, вот плоть плоти моей. Назову ее Иша, то есть слабость, потому что потребовалось много моих сил, чтобы дитя появилось на свет.

Лили запрыгала и начала танцевать от радости. Вместе со всеми животными возрадовалась она, но потом посмотрела на Хан-эля и Адоная и увидела на их лицах выражение сдержанной суровости. Лили прекратила танцевать.

– В чем дело, Хан-эль? Разве ты не счастлив?

– Я в восхищении. Дитя – это ответ любви на то, что Адам отвернулся от Господа. Я предвижу, что благодаря этому ребенку нас ждет примирение и спасение, но вижу я по лицу Господа, что придется заплатить за это великую цену. И становится грустно мне.

– А разве рождение ребенка не искупает вину за то, что Адам отвернулся от Господа?

– Есть на это надежда, – пропел Хан-эль.

– Что ждет Адама? Что готовит ему судьба?

– Сейчас Адам повернется к ней, но это спасет его лишь на время. Дитя это – предложение Адоная Адаму признать свою слабость, не чувствовать себя одиноким, не стыдиться и не отворачиваться от Господа. Но той связи, которая была у Адама с Господом ранее, уже не будет никогда.

Лили покачала головой:

– Он назвал ее не Евой, а Ишей. Он назвал ее, как при наречении, как и всех других тварей.

– О, да! – пропел с грустью Хан-эль. – Даже сейчас Адам, стремясь к власти и царству, отворачивается от Господа. Он назвал ее «слабой и хрупкой», то есть выбрал качества, которые свойственны ему самому и которых он так стыдится. Адам будет продолжать отворачиваться от Господа и Его правды, выберет Адам одиночество, словно сам может стать Господом.

Лили протянула к ангелу руку, но не знала, примет ли ее Хан-эль. Ангел взял ее ладонь и крепко сжал. Девушка почувствовала силу и грусть ангела.

– Мне очень жаль, – произнес ангел, имея в виду Адама.

– И мне тоже, – сказала Лили, хотя решила, что ангел жалеет ее саму.

– Но эта история, – добавил ангел, – только начинается. Смотри!

Тут перед Лили, словно на быстрой перемотке, пронеслась жизнь Иши. Девушка увидела, как Господь вскармливал ребенка грудью и как тот делал свои первые нетвердые шаги под присмотром Адама. Иша подросла и в одеяниях из огня и ветра, за руку с Вечным Человеком начала гулять по лесам и полям. Лили поняла, что девочка вырастет красивой и статной. Иша была сообразительной и веселой. Она росла, и вместе с ней росла ее любовь к Адаму, который тоже любил ее всей душой. Им было хорошо друг с другом.

Когда Ева подросла, Адонай начал разговаривать с ними не только о чудесах мироздания, но и о том, что все существа должны размножаться. Когда Адонай заводил эти разговоры, Ева смущенно прятала глаза и чувствовала стыд, причину которого не могла понять. Адам и Ева не знали тайн плотской любви. Они продолжали жить, как и прежде, в радости и наслаждении и знали, что, когда придет время, познают все тайны любви.

Постепенно Ева выросла и превратилась в молодую женщину. Она была сильной, быстрой, умной и выносливой. Иногда она в одиночестве выходила на прогулку в Райском саду, танцевала и пела мелодию бесконечной любви и всегда возвращалась к Адаму, который встречал ее с распростертыми объятиями.

Однако поведение Адама постепенно стало меняться. Лили заметила, что он часто становится мрачным и замкнутым. Он стал менее нежным, иногда не заканчивал начатые фразы и пел не в такт с Евой. Лили не радовали изменения, происходившие с Адамом.

– Я не хочу видеть того, что вскоре произойдет, – сказала она Хан-элю.

– Я понимаю тебя, Лили, – пропел ангел. – Ты хочешь вернуться туда, откуда пришла?

– Да! – ответила Лили.

И она мгновенно оказалась в Подземелье.

– Привет! – воскликнула Лили и резко оторвала голову от подушки, чем очень удивила Джона, сидевшего с ней рядом.

Резкое движение вызвало боль в теле, Лили застонала и закрыла глаза. Постепенно ей удалось пересилить боль.

– У меня есть вопросы, – сказала она Джону.

– Вопросы? – удивился Джон. – Ты отсутствовала всего несколько минут.

– Всего несколько минут? Ну, как считает Гералд, несколько минут здесь могут равняться паре миллионов лет там. Я не понимаю, почему мне показали то, что я только что видела.

– Хм… – Он почесал затылок. – Я не знаю, что ты там видела.

– Ты приняла решение о том, что будешь Свидетелем, – услышала она голос Саймона и начала крутить головой, чтобы увидеть, где именно в комнате тот находится. – Но ты не можешь выбирать то, что тебе показывают.

– Если честно, я не принимала никакого решения о том, чтобы стать Свидетелем. Я не выбираю то, что увижу в качестве Свидетеля. Так кто же решает, что мне покажут и что я увижу?

– Господь, – ответил Саймон.

– А кто решает, что будет записано?

Джон с Саймоном посмотрели на нее с полным непониманием.

– Не понял твоего вопроса, – ответил, наконец, Джон. – Записывается все то, что ты видишь.

– О, Бог ты мой. – Она глубоко вздохнула. Воспоминания о том, что она видела, были еще очень яркими и свежими. – Хорошо, вы не сможете понять моего вопроса, пока сами не посмотрите запись. Давайте просмотрим, и я смогу спросить вас о том, что меня интересует.

Они перешли в Комнату записей, захватив по пути Аниту и Гералда.