Блейк Пирс - Когда она ушла
Райли не могла бы сказать, что в следующую очередь она увидит в своей голове — точнее, в голове убийцы. Слова появлялись медленно и болезненно.
— К тому времени, когда он покончил со всем телом, голова всё ещё лежала у неё груди. Он потрогал мышцы плеч и шеи, точно понял, где находятся остатки гибкости, и поднял голову. Он держал её, пока она не окоченела. Возможно, это заняло минуты две или три. Он был терпелив. После этого он отступил на шаг и насладился результатом своего труда.
— Боже, — пробормотал Билл сдавленно, — ты великолепна.
Райли горько вздохнула и ничего не ответила. Она не считала себя великолепной — теперь нет. Она была хороша лишь в одном — в примеривании на себя чьего-то больного разума. Что это говорит о ней? Как это помогло хоть кому-то? Это определённо не пошло на пользу Синди Маккиннон.
Билл спросил:
— Как далеко отсюда, ты думаешь, он держит жертв, пока они ещё живы?
Райли мысленно произвела расчёты, представляя зону на карте в голове.
— Не очень далеко от того места, где он её посадил, — сказала она. — Вероятно, не больше, чем в двух часах езды.
— Это всё ещё большая территория.
У Райли за секунду испортилось всё настроение. Билл был прав. Он не сказала ещё ничего, что могло бы помочь.
— Райли, ты нужна нам на этом деле, — сказал Билл.
Райли простонала сквозь зубы.
— Я уверена, что Волдер так не считает, — сказала она.
«Да и я так не считаю», — подумала она.
— Что ж, Волдер ошибается, — сказал Билл. — И я скажу ему, что он ошибается. Я собираюсь вернуть тебя к работе.
Райли дала словам Билла повиснуть в воздухе.
— Это слишком рискованно для тебя, — наконец произнесла она. — Волдер может уволить тебя тоже, если ты будешь гнать волну.
Билл запнулся.
— Но Райли…
— Никаких «но», Билл. Если тебя уволят, это дело так и останется нераскрытым.
Билл вздохнул. Его голос прозвучал устало и покорно.
— Хорошо, — сказал он. — Но у тебя есть какие-то идеи?
Райли задумалась. Пропасть, в которую она смотрела последние пару дней, становилась всё шире и глубже. Она почувствовала, что то немногое, что осталось от её решимости, ускользало сквозь пальцы. Она не справилась и из-за этого погибла женщина.
И всё же, возможно, ещё есть что-то, что она может сделать.
— У меня назревают кое-какие идеи, — сказала она. — Я дам тебе знать.
Когда они закончили разговор, Райли услышала запах кофе и жареного бекона, донёсшийся из кухни. Там была Эприл. Райли едва встала, а дочь уже готовила завтрак.
«Я её даже не просила!» — подумала Райли.
Возможно, проведение времени с отцом заставило её ценить Райли, хотя бы немного. Эприл никогда не нравилось быть с Райаном. Так или иначе, Райли была благодарна за любую помощь в такие дни, как этот.
Она сидела и думала, что делать дальше. Она планировала сегодня снова поехать на запад по новому маршруту, который нарисовала сегодня, однако чувствовала себя разбитой, выбитой из колеи ужасным поворотом событий. Вчера она была не в лучшей форме и даже позволила себе выпить в Глендиве. Она не может сегодня сделать то же — не в таком состоянии. Она наверняка допустит ошибку. А ошибок и так уже допущено слишком много.
Но местоположение магазина было важно — возможно, сейчас важнее, чем когда-либо. Убийца найдёт там свою следующую жертву, если ещё её не нашёл. Райли села за компьютер и написала Биллу письмо, скинув ему копию карты.
Она объяснила Биллу, какие города и магазины нужно проверить. Она предложила сфокусироваться на поисках дома убийцы самому Биллу, но, возможно, он сможет убедить Волдера отправить по маршруту кого-то другого — пока тот не выяснил, что это идея Райли.
Она продолжала сидеть и смотреть на карту, когда медленно начала замечать систему, которой не видела раньше. Дело было не в том, что места были как-то друг с другом связаны, но они неровным веером распространялись от другой пометки на карте — места, окружённого адресами всех четырёх женщин. Изучив всё это, она ещё больше убедилась, что поиск жертв сосредоточился вокруг какого-то места, в котором они все бывали, конкретного магазина кукол. И куда убийца ни отвозил своих жертв, это вряд ли было далеко от того места, где он их впервые увидел.
Но почему она не смогла найти магазин? Может быть, она избрала неправильный подход? Зациклилась на одной-единственной идее и не разглядела другие улики? Или она просто придумала эту закономерность, и она ведёт её в неверном направлении?
Райли отсканировала свою карту с пометками и отправила Биллу вместе с запиской.
— Завтрак готов, мам.
Сев кушать вместе с дочерью, Райли снова поймала себя на том, что вот-вот готова заплакать.
— Спасибо, — сказала она и молча начала есть.
— Мам, что не так? — спросила Эприл.
Райли удивил её вопрос. Неужели нотка заботы — это то, что она только что услышала в голосе дочери? Девочка мало разговаривала с Райли большую часть времени, но, по крайней мере, она не была откровенно грубой последние несколько дней.
— Да ничего, — ответила Райли.
— Это неправда, — сказала Эприл.
Райли ничего не ответила. Она не хотела посвящать Эприл в жуткие подробности дела. У её дочери и без того полно проблем.
— Это Билл звонил? — спросила Эприл.
Райли молча кивнула.
— Что он говорил?
— Я не могу тебе сказать.
Между ними повисло долгое молчание. Обе продолжали есть.
Наконец Эприл сказала:
— Ты всё пытаешься меня разговорить. Но это палка о двух концах, понимаешь? Ты сама со мной никогда не разговариваешь. Ты вообще с кем-нибудь разговариваешь?
Райли перестала есть и проглотила комок, который появился у неё в горле. Хороший вопрос. И ответ на него «нет». Она больше ни с кем не разговаривает. Но она не может заставить себя это признать.
Она напомнила себе, что сегодня суббота и ей не нужно отвозить Эприл в школу, а она не предупредила её, что та проведёт день с отцом. И хотя Райли уже решила не ехать на запад в поисках улик, всё же есть кое-что, что она должна сделать.
— Эприл, мне нужно кое-куда поехать, — сказала она. — Ты сможешь остаться одна?
— Конечно, — сказала Эприл. Затем она искренне печальным голосом спросила: — Мам, ты можешь хотя бы сказать мне, куда едешь?
— Я еду на похороны.
Глава 26
Райли прибыла в похоронный зал в Джорджтауне прежде, чем началось отпевание Мари. Похороны всегда приводили её в ужас. Для неё они были даже хуже посещений сцен преступлений с только что убитыми людьми. Они всегда продирали её до костей. И всё же Райли чувствовала, что должна Мари что-то, хоть и не была уверена, что именно.
Фасад похоронного зала был собран из кирпича, спереди его украшали белые колонны. Она вошла в устланное коврами, хорошо вентилируемое фойе, которое вело в холл в сдержанных пастельных тонах, как раз таких, которые по идее не должны были ни вгонять в депрессию, ни вызывать радость. Однако они дали обратный эффект на Райли, усилив её чувство отчаяния. Она не понимала, почему похоронные залы не могут быть такими же мрачными и отталкивающими, какими на самом деле являются, как мавзолеи и морги, без этой фальши.
Она прошла через несколько комнат, некоторые из которых были с гробами и посетителями, другие пустые, пока, наконец, не дошла до места, где должна была пройти служба по Мари. На дальнем конце комнаты она увидела открытый гроб, сделанный из блестящего дерева с длинными медными ручками с обеих сторон. Пришло порядка двадцати человек, многие из них сидели, кое-кто шёпотом переговаривался. В комнате играла безликая органная музыка. Около гроба образовалась небольшая очередь прощающихся.
Встав в неё, она вскоре оказалась у гроба и посмотрела на Мари. Несмотря на все свои попытки подготовиться к этому, Райли всё же вздрогнула: лицо Мари было неестественно неподвижным и строгим, на нём не было следов безумия или агонии, которые она видела, когда та свисала с балки. Лицо не было напряженным и испуганным, как тогда, когда они говорили лично. Это было странно. На самом деле даже хуже, чем странно.
Она быстро отошла от гроба, заметив какую-то старую пару, сидящую в переднем ряду. Она решила, что это родители Мари. По бокам от них сидели мужчина и женщина примерно возраста Райли. По-видимому, брат и сестра Мари. Райли залезла в воспоминания своих разговоров с Мари и извлекла оттуда их имена: Тревор и Шэннон. Как зовут её родителей, она не имела представления.
Райли подумала о том, чтобы принести семье Мари свои соболезнования. Но как ей представиться? Женщиной, которая спасла Мари из плена, а позже обнаружила её тело? Нет, она, конечно же, последний человек на свете, которого они хотели бы сейчас видеть. Лучше дать им скорбеть спокойно.
Проходя вглубь комнаты, Райли поняла, что не узнаёт здесь ни единого человека. Это казалось странным и ужасно грустным. Несмотря на бесчисленные часы общения по видео и единственную встречу лицом к лицу у них нет ни единого общего друга.
