Блейк Пирс - Когда приманка сработала
– Почему его отчислили?
– Он совмещал работу с учёбой, но потом сказал, что ему нужно больше зарабатывать. Теперь он ищет работу на полный день.
– А где он работает сейчас?
– Я не знаю. Это не его вина, что его родители не богаты и ему приходится помогать им.
– Как вы познакомились?
Эприл скрестила на груди руки и глаза у неё забегали.
– Мы встретились возле школы и просто разговорились, – Эприл глубоко вдохнула. – Ты не поймёшь, но ему правда интересно, что я рассказываю. Ему нравится проводить со мной время.
– Он принимает наркотики?
Эприл моргнула.
– Нет, – сказала она.
– Ты лжёшь, – сказала Райли. Она не сомневалась в этом. Годы работы в ФБР не прошли впустую. И она достаточно хорошо знала свою дочь.
– Я не лгу, – сказала Эприл, опустив голову.
– Посмотри на меня, – сказала ей Райли.
Эприл медленно подняла голову и посмотрела на Райли.
– А как насчёт того, что ты сказала Габриэлле, что пошла в библиотеку? Насчёт этого ты солгала.
Эприл не отвечала.
– Это он сказал тебе соврать?
– Конечно, нет!
У Эприл задрожало лицо.
– Мне нужно личное время… Мне нужна личная жизнь, – она снова отвернулась. – Так что ты собираешься делать? Наказать меня навечно?
– Я накажу тебя на столько, сколько потребуется. Будешь наказана до тех пор, пока я не пойму, что ты окончательно порвала с Джоэлом.
У Эприл широко раскрылись глаза и отпала челюсть.
– Что? – охнула она.
– Ты слышала.
– Ты с ума сошла! Я к тому, что когда это произойдёт? Ты думаешь, что я всё время вру, не веришь ни чему, что я говорю! Так и как ты убедишься, что я порвала с Джоэлом?
Райли посмотрела на неё тяжёлым взглядом.
– Над этим нам и надо поработать, – сказала она.
Эприл с силой ударила рукой по столу, так что продукты и приборы подпрыгнули.
– Ты, наверное, худшая мама на всём белом свете, – прокричала она. – Ты даже хуже, чем мама Кристал.
– Эприл!
– Нет, серьёзно! Она ничего не может с собой поделать. А ты можешь! Всё дело в твоей чёртовой работе. Она тебя портит. Ты просто не можешь больше никому доверять. Ты не знаешь, как быть мамой, как быть просто человеком!
Райли лишилась дара речи. Эприл бросилась вверх по лестнице в свою спальню и захлопнула за собой дверь.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Скрэтч присел на корточки рядом с клеткой, глядя на единственную оставшуюся внутри девушку. Он думал, что её зовут Кимберли. Это было странно: она просидела здесь столько времени, а он до сих пор не был уверен, что знает её имя.
– Сделай это, – прохрипела девушка. – Сделай это сейчас.
Скрэтч знал, что она хочет, чтобы он убил её. Он был бы рад послушаться, но, конечно, он не мог убить её до тех пор, пока ему не приказал дедушка. А дедушка прямо сейчас ничего не говорил.
Скрэтч знал, что, конечно, дедушка зол. Он уже несколько дней был зол на него, с тех самых пор, как бежала ирландка. Скрэтч всё ещё гадал, что с ней стало. А ещё дедушка был вовсе не рад тому, что последняя пленница и жертва Скрэтча оказалась женой политика. Это угрожало их миссии.
Когда дед молчал, как сейчас, Скрэтч чувствовал себя безнадёжно одиноким.
– Жаль, что ты не можешь со мной поговорить, – сказал Скрэтч девушке. – Ты хочешь провести остаток своей жизни молча?
Девушка ничего не сказала.
Скрэтч был готов расплакаться, так ему было грустно. Он знал, что совершает ошибки в великой миссии, которую назначил ему дедушка.
Поймёт ли кто-нибудь его посыл? Неужели все эти девушки голодали и умирали напрасно?
Когда все умрут, с кем он будет говорить? Дедушка может разозлиться настолько, что никогда больше с ним не заговорит. Дедушка может просто уйти. И тогда Скрэтч останется в полном одиночестве, единственным человеком в целом мире.
Если только не…
Он ощутил призрачную надежду. Может быть – лишь может быть – что частью плана его дедушки было то, что в этой клетке останется живая девушка, даже после того, как всё разрушится. Если так, она могла бы стать его компаньоном. Может быть, они начнут жизнь в новом мире вдвоём. Может быть, именно это было настоящим планом дедушки.
И, может быть, эта девушка, которая никогда не казалась подходящей для смерти, которая никак не могла похудеть в достаточной мере, будет той, кто останется с ним. Она станет его.
Если так, станет ли она когда-нибудь с ним разговаривать, даже если он останется единственным человеком на планете?
Но он не отваживался надеятся. Он был уверен только в одном – должно быть убито ещё три девушки.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Тем вечером Райли чувствовала себя очень несчастной. Она тупо смотрела что-то по телевизору с выключенным звуком, но в ушах её всё ещё звенели злые слова Эприл. Когда зазвонил телефон и она увидела, что звонок от Билла, она, затаив дыхание, взяла трубку.
– Билл! Расскажи мне новости!
Она услышала, что Билл тяжело вздохнул.
– У меня есть новости, – сказал он. – Но они тебе не понравятся.
Райли откинулась в кресле, готовясь услышать то, что сейчас скажет ей Билл.
– Волдер уверен, что Мира Киган может вернуть воспоминания, – сказал он. – Так что он вызвал психолога, чтобы загипнотизировать её.
– Как?! – охнула Райли.
– Но хуже всего то, – сказал Билл, – что работать с ней будет Леонард Ральстон.
Она с трудом могла поверить собственным ушам.
– Это бред! – сказала она. – Ральстон просто мошенник. В прошлый раз, когда Волдер привлёк его к расследованию, они заставили невинного человека подписать признание.
Билл издал горький смешок.
– Да, что ж, мы с тобой знаем, что Волдеру плевать на такие мелочи. Ральстон – автор бестселлеров. Он занимается гипнозом в телевизионных шоу. А Волдер любит знаменитостей. По его мнению, они не могут ошибаться.
Райли громко застонала.
– Чем я могу помочь, Билл? – спросила она.
– Ровно ничем. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть тебя в дело. А пока тебе лучше держаться подальше. Ты можешь лишь усугубить всё для себя.
– Да, я знаю, – сказала Райли. – Я буду в стороне.
Между ними повисло молчание.
– Как дела дома? – спросил Билл.
По тону его голоса Райли поняла, что он хочет поговорить о чём-то, чём угодно, что не касается расследования. Ей было знакомо это чувство. А для неё это была возможность открыться кому-то, кому она часто доверяла свою жизнь.
С другой стороны, не отяготят ли Билла подробности её мерзких, но несущественных домашних проблем? Ему приходится решать собственную долю семейных вопросов, включая тяготящий его развод и непрекращающуюся борьбу за право опеки над его двумя сыновьями. А помимо этого его преследует дело, в котором он чувствует свою вину. Нет, сейчас не подходящее время.
– Всё в порядке, – сказала она.
– Хорошо, ну что ж, тогда буду держать тебя в курсе.
Райли поблагодарила его и положила трубку. Она села на диван и продолжила смотреть телевизор с выключенным звуком. Она не знала, как называется идущее шоу, но судя по виду, это был какой-то ситком с обычными бестолковыми диалогами между родителями и детьми. В сюжете были мягкосердечные перебранки, которые легко разрешались в течение получасовой серии с перерывами на рекламу.
«Неужели, где-то правда существуют такие семьи?» – думала Райли.
До сегодняшнего дня она думала, что у Блейна с его дочерью абсолютно безупречная совместная жизнь у них по соседству. Но теперь эта иллюзия испарилась. Она закрыла глаза и вспомнила искажённое лицо Фиби. Теперь, когда всё было уже позади, она могла предаться жалости к бедной женщине. А теперь, при воспоминании о безнадёжности в тех воспалённых глазах, у Райли появилось странное чувство, будто она смотрит в зеркало.
Она вспомнила слова Эприл, прежде чем та убежала наверх: «Ты даже хуже, чем мама Кристал».
Это не правда. Это не могло быть правдой. Фиби уже давно потерпела неудачу во всём, что она надеялась сделать в этой жизни. Райли ещё хотя бы держится за это кончиками пальцев. Но глубоко в душе она понимала, что у них с Фиби гораздо больше всего общего, чем она признаёт.
«Мы обе разочарованы, – подумала она. – Разочарованы собой».
Райли хотелось, чтобы жизнь Эприл была лучше, чем её. Ей не хотелось, чтобы из-за кого-то Эприл чувствовала себя такой же маленькой и бесполезной, как она из-за своего отца. Она хотела, чтобы у Эприл было счастливое детство в любящей семье, а не лишённые теплоты годы, которые прожила она сама, когда её воспитывали тётя с дядей.
Но та жизнь, которую она дала Эприл – лучше ли она, чем её собственная? Надежда на счастливое детство с обоими родителями исчезла, а теперь горничная-гватемалка в большей степени является матерью для её дочери, чем сама Райли. Что ещё хуже, Райли не смогла уберечь Эприл от риска и опасности, которыми была пропитана её собственная жизнь. После своего похищения Эприл знает о жестокости и насилии не меньше, чем сама Райли. Эприл даже помогла матери убить их похитителя. Почему подростку приходится жить с этим?
