Уоррен Мерфи - Стальной кошмар
– О чем это ты задумался? – поинтересовался Чиун.
Часы протикали несколько минут, прежде чем Римо повернулся к Чиуну. Голос его звучал твердо, в глазах светилась решимость.
– Я больше не американец, – произнес он.
– Ну и что?
– С твоей стороны нечестно так со мной поступать. Я делал все, что ты хотел: тренировался, учился и, в конце концов, согласился на твое главное желание: поселился в Синанджу. И вот теперь ты так со мной поступаешь!
– Как это я с тобой поступаю? – наивным тоном спросил Чиун.
– Выбиваешь почву у меня из-под ног.
– Ты стоишь на линолеуме, – заметил Чиун.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, черт побери! – Римо сорвался на крик. На глазах у него выступили слезы – слезы отчаяния. – Я теперь в большей степени кореец, чем белый! – воскликнул он.
– Ты больше житель Синанджу, чем белый, а вовсе никакой не кореец!
– Ты забыл. Ма Ли рассказала мне историю о Коджине и Коджоне, двух близнецах, ставших Мастерами Синанджу. Мать воспитывала одного из них в тайне от отца, чтобы тот не знал, что у него близнецы, и не утопил бы одного из сыновей в море. Оба изучили искусство Синанджу, но Коджон отправился посмотреть мир, и больше его не видели. Ты же сам всегда говорил, что во мне течет корейская кровь, а я это отрицал. Но теперь я признаю это. Коджон был моим прапрапрадедушкой или кем-то в этом роде, вот почему я освоил Синанджу, хотя я и белый.
– С таким учителем, как я, любой бы освоил!
– Прекрати! Ты прекрасно знаешь, что это не так! Мы с тобой одной крови. Ты отыскал меня и вернул в родную стихию. Тебе пришлось выдержать долгую и трудную борьбу, я сопротивлялся, но наконец я попал туда, где мое место.
– В Америку.
– Нет, черт подери, в Синанджу! Я – часть Синанджу, я один из ее жителей. Почему же ты хочешь теперь все перевернуть? Почему ты хочешь снова изменить меня?
– Ма Ли рассказала эту историю не совсем точно, – раздраженно произнес Чиун. – Никакой ты не потомок Коджона. Потомок Коджона ни за что не стал бы разговаривать со мной в таком тоне.
– Ты едешь в Синанджу или нет? Это твой последний шанс. Отвечай!
– Нет. Я дал слово Смиту, а оно, как тебе известно, непоколебимо.
– Тогда прощай.
Когда за Римо закрылась дверь, Чиун вновь опустился на кушетку. Ему только что пришлось выдержать самый трудный разговор с учеником за всю жизнь. Ему пришлось отказаться от Римо, но любой другой вариант был бы еще хуже. Если бы они вернулись в Синанджу, Римо был бы для него навсегда потерян, а вместе с ним утрачена и власть над деревней. Чиун знал: если бы такое произошло, ему больше не хотелось бы жить.
В Америке они могли бы быть счастливы, но только не в Синанджу. В Синанджу – никогда. Римо был прав. Во всем. Несмотря на свое ворчание. Мастер Синанджу не был готов к тому, чтобы позволить Римо стать корейцем. Нет, только не сейчас. Когда-нибудь – возможно, но не сейчас.
Смахнув с ресниц скупую мужскую слезу, Чиун повернулся к экрану, но даже Том и Джерри не могли заставить его смеяться в этот самый печальный для него день.
Глава двадцатая
В течение недели весь мир пребывал в недоумении: что же сталось с Феррисом ДОрром? Чтобы выследить его, репортеры теленовостей работали сверхурочно, но все безрезультатно. ФБР воздерживалось от комментариев. И ЦРУ тоже. Министерство обороны хранило молчание. Пресс-секретарь президента, выступая в вечерних новостях специально для того, чтобы ответить на злободневный вопрос о местонахождении ученого, заверил зрителей, что тот в надежных руках.
Даже после того, как аккредитованный в Белом доме корреспондент, ссылаясь на собственного шурина как на анонимный источник, сообщил, что Ферриса ДОрра захватила проиранская группировка ливанских сепаратистов, а Белый дом отказался допустить к Феррису тележурналистов, в деле исчезновения ученого по-прежнему не было никакой ясности.
– Я знаю, где он! – твердо заявил Конрад Блутштурц, внимательно следя за выступлением пресс-секретаря президента из своего штаба в Крепости чистоты.
– Серьезно? Так где же? – воскликнула Илза, которая в этот момент снимала с него пижаму. Протез она положила на тумбочку.
– В пентхаусе в Балтиморе.
– Но его же оттуда увезли – это всем известно! – ответила Илза, насыпая в мисочку с теплой водой английскую соль. Обмакнув в воду губку, девушка хорошенько отжала ее.
– Никуда его не увозили. Ох, хорошо!.. Если бы его куда-то перевезли, телевизионщики обязательно бы пронюхали. Ведь однажды они уже его нашли. У репортеров полная свобода действий – они могут задавать вопросы, совать нос в разные досье и проводить расследование, заткнув за пояс любых детективов, хоть частных, хоть из полиции. С такими возможностями они бы давно уже что-нибудь разнюхали – везде есть утечка информации. Но они ничего не нашли, а все потому, что просто-напросто его никуда не увозили. После того, как в семичасовых новостях сообщили точный адрес его убежища, никто не может поверить, что он продолжает там находиться, но это именно так.
– Вы уверены? Приподнимите руку – я хочу протереть под мышкой.
– Если бы ДОрра куда-либо перевезли, – объяснил Конрад Блутштурц, – то сделали бы это немедленно. Но в таком случае Бойс Барлоу был бы сейчас жив. Сама рассуди: о местонахождении ДОрра стало известно вечером в четверг, и уже на следующее утро я послал туда Бойса. Он искал, где прячется ДОрр, целое утро, а может, и дольше. К тому времени, как Бойс добрался до места, ДОрра должны были уже увезти – если бы только ФБР действительно собиралось это сделать. С тех пор от Бойса и его братьев ни слуху ни духу – значит, они мертвы. Если бы Бойс погиб, пытаясь ворваться в пустую квартиру, этот случай обошел бы все программы новостей, но такого не произошло. Так что нет никаких сомнений, что Бойса убили охранники ДОрра и дело замяли, чтобы не обнаруживать истинное местонахождение ученого – единственное место, где никому не придет в голову его искать.
– В этом есть смысл. Ниже?
– Конечно. Ты же знаешь, Илза, что мне нравится.
– Что же мы предпримем?
– Отправимся в Балтимор и захватим там Ферриса с его распылителем.
– Мы вдвоем?
– Мы арийцы. Вместе мы сможем вынести любые испытания!
– Мне нравится, когда вы так говорите, – растаяла Илза.
В кассе по бронированию билетов очень извинялись.
– Извините, сэр, но сегодня ночью полетов в Балтимор не предвидится. Вот если бы вы пришли утром, мы наверняка смогли бы вам помочь. Но вы можете воспользоваться услугами других авиакомпаний.
– Я уже пытался, – прорычал Римо. – Вы моя последняя надежда. Так почему не летают самолеты?
– Все очень сложно.
– Я готов ждать всю ночь, – сказал Римо, барабаня пальцами по конторке.
Кассир вдруг заметил, что информация на экране его компьютера скачет в такт дроби, выбиваемой пальцами этого тощего клиента. Кассир постучал по компьютеру, пытаясь привести его в норму, но ничего не получилось. Напротив, дело принимало все более скверный оборот, поскольку клиент в черной тенниске барабанил пальцами все быстрее.
Кассир твердо знал, что его компьютер надежно защищен от вибрации, поэтому просто не мог взять в толк, как, барабаня пальцами, можно вызвать помехи на мониторе. Ведь помехи возникают из-за неисправности электросети – так как же пальцы человека могут влиять на электронный поток?!
И он решил ответить на вопрос клиента, несмотря на все существующие в компании запреты.
– Все рейсы отложены из-за погодных условий.
– Но ведь на улице вовсю светит солнце! – заметил Римо – сквозь огромные окна аэропорта были видны купающиеся в зимнем солнце аэропланы.
– Я имею в виду Канзас-Сити.
– Но я лечу в Нью-Йорк!
– Я понимаю, сэр, но Канзас-Сити – узловой аэропорт на нашей линии. Все наши рейсы либо начинаются, либо заканчиваются там, либо проходят через него. А там сейчас буран.
– Что-то я не понимаю, – медленно проговорил Римо. – Вы отменили все рейсы, потому что они все в Канзас-Сити?
– Я этого не сказал. Я сказал, что наш узловой аэропорт в настоящее время закрыт, потому что он весь засыпан снегом. К утру его обязательно расчистят.
– Вон там стоит самолет. Он случайно принадлежит не вашей компании?
– Нашей, сэр.
– Тогда почему бы им не воспользоваться?
– Никак нельзя. Он как раз выполняет рейс на Канзас-Сити.
– Но мы оба знаем, что в настоящее время он никуда не летит. Так почему бы не направить его в Нью-Йорк?
– Простите, но это противоречит принципам нашей авиакомпании. Все наши рейсы проходят через Канзас-Сити.
Тут кассир заметил, что светившееся на экране табло превратилось в ярко выделяющееся на черном фоне зеленое пятно. Нет, это переходит всякие границы!
– Балтимор и Нью-Йорк находятся на Восточном побережье, – сообщил Римо кассиру. – Неужели вы хотите сказать, что по дороге из одного в другой я должен сделать крюк длиной в тысячу миль?
