Дэниел Силва - Сезон Маршей
Майкл сидел за столом в небольшой кухоньке Уинфилд-Хауза. Уже наступил вечер — с момента похищения прошло около суток. Люди ИРА оставили его на дороге у деревни Дромара. Ему ничего не оставалось, как укрыв тело Магуайра в кустах, отправиться пешком в сторону Белфаста. Так он добрался до крохотного протестантского городка Бэнбридж, к юго-востоку от Портадауна, где проголосовал направлявшийся в Белфаст грузовичок. Майкл сказал водителю, что стал жертвой ограбления, что его избили, а машину отобрали. Шофер предложил подбросить бедолагу до полицейского участка в Бэнбридже, где он мог бы подать заявление. Майкл сказал, что предпочел бы доехать до Белфаста, привести себя в порядок в отеле, а уж потом обращаться в полицию. Из «Европы» он сразу позвонил в Лондон Уэтону, который в свою очередь связался с британскими коллегами. Из аэропорта Олдергров Майкла забрал вертолет британских ВВС.
— Как-никак ты давно не занимался оперативной работой, — со вздохом подвел итог Уэтон. — Может быть, чего-то не заметил.
— Хочешь скажешь, что Магуайра убили из-за меня?
— Кроме тебя там никого из наших не было.
— Повторяю, я все делал по инструкции. Девлин сказал, что Магуайра держали под колпаком несколько месяцев.
— Шимус Девлин не тот источник, чьи слова стоит принимать на веру.
— Он назвал Букэнана.
— Не исключено, что Букэнана сдал под пытками сам Магуайр.
Майкл знал — взять верх в этом споре невозможно. Джек Букэнан работал в лондонской резидентуре, под началом Уэтона, и Уэтон был готов пойти на многое, чтобы защитить подчиненного.
— Так или иначе кто-то из вас облажался. И облажался сильно. Мы потеряли одного из самых ценных наших информаторов, британцы волнуются, а тебе здорово повезло, что не разделил судьбу Магуайра.
— Как насчет переданной Девлином информации?
— Согласно нашей договоренности, ее уже переслали в Лэнгли и МИ5. Понятно, что установить наблюдение за объектом в Северной Ирландии мы не можем. Решение будут принимать британцы, а у них есть и другие приоритеты. Откровенно говоря, мы в данном случае как бы остаемся в стороне.
— Эта информация стоила жизни моему агенту.
— Магуайр не был твоим агентом. Он был нашим агентом. Не забыл? Мы разрабатывали его вместе с британцами. Так что провал Магуайра наша общая беда.
— У нас есть возможность выйти на Бригаду, и упускать такой случай только из-за того, что кто-то может обидеться, я не хочу.
— А тебе не кажется, что дело не совсем чистое? Что если Девлин ведет свою игру, а история с Бригадой только дымовая завеса?
— И какова же, по-твоему, истинная цель ИРА?
— Подставить британцев. Мы передаем им информацию, они отправляют туда спецгруппу, а ночью ИРА вырезает сасовцев.
— ИРА связана соглашением о перемирии. У них нет никаких причин подставлять британцев.
— И все-таки я им не доверяю.
— На мой взгляд информация надежная. Нужно действовать. И действовать быстро.
— Это не наше дело, Майкл. Повторяю, решение должны принимать британцы. Если я попытаюсь надавить, им это не понравится, как не понравилось бы и нам, будь мы на их месте.
— Тогда дай мне сделать все втихую.
— Через Грэма Сеймура?
Майкл кивнул. Уэтон нахмурился, изображая глубокую задумчивость.
— Ладно, постарайся встретиться с ним завтра, а потом сваливай отсюда. — Он помолчал, посмотрел изучающе на Майкла и покачал головой. — Хотя, может быть, тебе стоило бы задержаться здесь на пару дней. Твоей жене вряд ли понравится то, что она увидит.
Он лег пораньше, но уснуть не мог. Стоило только закрыть глаза, как все начиналось сначала: избиение в машине, усмехающееся в темноте лицо Девлина, мертвые глаза агента. Снова и снова память возвращала его в амбар, где сидел на стуле голый, изуродованный до неузнаваемости Магуайр. Дважды Майкл сползал с кровати и брел в ванную, где его выворачивало наизнанку.
В голове бились слова Девлина.
Не я убил Кевина Магуайра. Его убили вы.
Тело болело и ныло. Как он ни ворочался, как ни крутился, постель словно вознамерилась не дать ему покоя. И каждый раз, когда боль становилась невыносимой, он думал о несчастном, униженном и бесславно умершем Магуайре.
Майкл выпил болеутоляющее, потом снотворное, но и во сне ужас продолжал преследовать его; только во сне не Девлин, а он, Майкл, избивал Кевина Магуайра, и не Девлин, а он, Майкл, стрелял ему в затылок.
— Ну и глаз, — сказал, качая головой, Грэм Сеймур, когда они встретились на следующее утро.
— Есть на что полюбоваться, да?
День выдался пасмурный, но Майкл все равно надел темные очки. Они шли по тропинке, уходящей вверх по склону холма в Хэмпстед-Хит. Подъем отнял немало сил, и мужчины сели на скамейку. Слева от них высился, прикрытый туманом, Хайгейт-Хилл. Впереди, за вересковой изгородью, раскинулся центральный Лондон. Майкл даже различал купол собора святого Павла. Неподалеку дети запускали в небо разноцветных воздушных змеев.
— Поверить не могу, что ты действительно съездил по физиономии Шимусу Девлину.
— Я и сам не могу, но, черт возьми, нисколько не жалею.
— Ты хоть представляешь, сколько народу с удовольствием поменялось бы с тобой местами?
— Да уж, очередь бы наверно выстроилась длинная.
— Очень длинная. Больно было?
— Ему или мне?
— Тебе. — Грэм потер левой рукой правую.
— Немного.
— Жаль Магуайра.
— Хороший был агент. — Майкл закурил, поперхнулся от дыма, закашлялся и тут же скривился от боли. — Что ваше начальство? Собираетесь устанавливать наблюдение?
— Сказать по правде, наверху сомневаются в искренности ИРА. Многие раздражены из-за потери источника.
— Уэтон считает, что ИРА готовит ловушку.
— Ничего удивительного. Он бы именно так и сделал.
— Думаю, информация надежная. Девлин знал, что мы воспримем ее скептически. Потому и пришел поговорить со мной лично, продемонстрировать серьезность намерений.
— Может быть, ты и прав, — сказал Девлин. — Постараюсь что-нибудь сделать. Вообще-то я бы и сам слетал в Ольстер и провернул это дельце. Надо отдохнуть от Хелен. У нее началась новая фаза — ретро-панк. Прическа — как у дикобраза. Слушает только «Клэш» и «Секс Пистолз».
— Пройдет и это, — философски заметил Майкл.
— Знаю, но боюсь, что дальше будет что-нибудь похуже.
Впервые за много дней Майкл рассмеялся.
На полу в спальне Элизабет расстелила два больших стеганых матраса. Положила на матрасы детей, сначала Джейка, потом Лизу. Принесла мягкие игрушки и погремушки. Минут двадцать она лежала между сыном и дочерью, играла с ними, сюсюкала и ворковала. Раньше, когда у нее не было детей, подобные нежности сводили ее с ума. Потом Элизабет сидела на кровати и просто смотрела на них. Она заставила себя отложить в сторону дела, забыть о подготовке к процессу и все выходные посвятить только детям. Утром они долго гуляли по Шор-роуд, на ланч заглянули в ее любимый ресторан. Все было чудесно и было бы восхитительно, если бы ее муж и отец не находились в это время в Лондоне.
Не в первый уже раз Элизабет удивлялась тому, что ее дети такие разные. Лиза пошла в бабушку — общительная, контактная, на свой лад разговорчивая, всегда готовая угодить. Джейк совсем другой. Джейк жил в своем собственном мире. Лиза уже сейчас пыталась поведать свои мысли каждому встречному. Джейк держал все в себе. У Джейка были секреты. Ему только четыре месяца, думала Элизабет, а он уже такой, как отец и дед. Если мой сын станет шпионом, я наверно застрелюсь.
Она подумала о Майкле и о том, как вела себя с ним в последнее время, и ее заполнило чувство вины. Он не заслужил такого отношения. Да, Майкл принял предложение возглавить оперативную группу по Северной Ирландии, но это же не основание, чтобы негодовать и обижаться. Поразмышляв, Элизабет вообще пришла к выводу, что совершила ошибку, позволив мужу уйти из Управления. Майкл был прав. Работа в ЦРУ была важна для него, без нее он не мог быть счастлив.
Она посмотрела на детей. Лиза лепетала что-то, обращаясь к маленькой вислоухой собачонке, а вот Джейк лежал на спине, глядя вверх через окно, один в своем скрытом от других мире. Майкл такой, какой есть, и его не изменить. За это когда-то она его и полюбила.
При мысли о том, что муж в Белфасте, по спине ее пробежал холодок. Что он там делает? Не угрожает ли ему опасность? Она знала, что никогда не привыкнет к его отлучкам. Когда муж уезжал, беспокойство скручивалось в ее животе тугим комом. Ложась спать, она оставляла свет и даже не выключала телевизор. Проблема была даже не в том, что Элизабет боялась за него — она видела Майкла в действии и знала, что он способен позаботиться о себе. Беспокойство проистекало из осознания того, что уезжая, муж становился другим человеком. И возвращался он немного иным, немного чужим. Там, на работе, Майкл жил в совершенно другом мире, и Элизабет не была уверена, что ей есть в нем место.
