Стивен Кинг - Игра Джералда
– Нам надо поговорить, дочка, о том, что случилось. Но не сейчас. Иди в дом, прими душ и переоденься. Поспеши, и ты успеешь к концу затмения.
Она потеряла всякий интерес к затмению, хотя не призналась ему в этом. Она просто кивнула, пошла, потом обернулась:
– Папочка, все хорошо?
Он выглядел растерянным и смятенным.., и тут Джесси поняла, что он чувствует себя так же плохо, как и она. Даже, может быть, еще хуже.
– Да, – сказал он неуверенно. – Но все же иди и приведи себя в порядок.
– Да-да, сейчас.
Она изо всех сил попыталась улыбнуться, и это даже немного получилось. Отец, помедлив, улыбнулся тоже. Это на миг принесло облегчение, и на душе перестали скрести кошки. Но когда она поднялась в большую верхнюю спальню, которую делила с Мэдди, кошки начали скрести снова. И самым худшим было опасение, а вдруг он расскажет матери о том, что случилось. А что скажет она?
Спальня была разделена одежной вешалкой, которая стояла посередине. Они с Мэдди вешали сюда разное старье, а потом разрисовывали его акварельными красками Уилла. Это развешивание и рисование очень их развлекало, но теперь показалось глупой забавой, и вообще изломанная тень вешалки металась по комнате, как чудовище. И даже терпкий запах сосновой смолы, который ей так нравился, показался сегодня тяжелым и вязким, как освежитель воздуха, который не может скрыть вонь.
«Это наша Джесси: скрипучее колесо. Она никогда не согласится, не удостоверившись, что все так, как она хочет. Она не любит чужих планов, но должна исполнить свой собственный».
Джесси пошла в ванную, пытаясь забыть голос матери и понимая, что не сможет. Она включила свет, рывком сняла с себя платье и бросила его в грязное, испытав облегчение. Расширившимися зрачками она смотрела на себя в зеркало и видела лицо маленькой девочки со взрослой прической, причем теперь из укладки выскочили пряди. И тело было телом девочки – худое и с узкими бедрами – хотя, как в деревце, в нем совершалась какая-то невидимая работа. Оно уже менялось, и что-то такое оно сейчас сотворило с ее отцом.
Ее внимание привлекло мокрое пятно на трусиках. Она сняла их – хлопковые трусики фирмы «Сирс», когда-то зеленые, но теперь побледневшие до сероватого, – и с любопытством и страхом посмотрела на них, растянув пальцами резинку. Да, что-то было внизу, но это был не пот и не моча. На зубную пасту это было тоже не похоже, никогда не видела она такой пасты. Скорее светлая паста для мойки кафеля. Джесси опустила голову и понюхала. Слабый запах слегка напоминал приморский лиман в жару, когда стоит тишина и пахнет солями. Однажды она дала отцу стакан такой воды и спросила, может ли он определить запах. Он покачал головой.
– Не-а, – усмехнулся он, – ничего не чувствую, но это не значит, что его тут нет. Это значит просто, что я много курю, черт меня дери. Минеральные соли, вот и все.
Минеральные соли, подумала она теперь, стоя перед зеркалом в ванной, и вдохнула этот запах снова. Он нравился ей, хотя она не могла бы объяснить, почему.
Затем заговорил более уверенный голос. В день затмения он звучал, как голос ее матери (которая называла ее чушкой, когда та что-нибудь ломала или забывала о своих обязанностях), но Джесси чувствовала, что это просто ее собственный голос. И если он был слегка груб и излишне категоричен, то объяснялось это тем, что ему было еще, конечно, рано появляться. Но он появился – появился и теперь старался помочь ей собраться с мыслями. Она нашла его уверенность успокоительной.
"Эта штука, чушка, – то самое, о чем говорила Синди Лессард. – мужской огонь, понимаешь? Я думаю, ты должна быть благодарна, что это очутилось на твоих трусиках, а не где-то в тебе, и не рассказывай себе сказки насчет минеральных солей и прочей чепухи. Кэрен Окойн – идиотка, потому что нельзя так глупо обманывать девочек.
А вот Синди Лессард видела эту штуку, а теперь и ты ее видела тоже. Мужской огоны".
С внезапным отвращением – не к самому веществу, а к тому, откуда оно явилось, – она швырнула трусики в грязное белье поверх платья. Затем вдруг она представила мать, которая разбирает белье, прежде чем пойти стирать его в нижней комнате, где она обычно проводила стирку, и вот она находит в корзине эти трусики. Что она подумает?..
Ее отвращение обернулось чувством ужаса перед непоправимой ошибкой, и Джесси стремительно схватила трусики из корзины. Снова этот слабый, одурманивающий запах заполнил ее ноздри. Устрицы и медь, подумала она, и больше ничего не успела подумать: она обернулась к унитазу, сжав трусики в руке, и ее вытошнило. Она быстро спустила воду, чтобы не ударил в нос запах полупереваренного бутерброда, закрыла крышку и вытерла рот. Страх, что ей придется провести много времени перед этим устройством, прошел. Желудок, видимо, успокоился. Только бы не встретить снова этот смешанный запах устриц и меди…
Задержав дыхание, она пустила воду, быстро простирнула трусики, выжала их и снова бросила в корзину. Потом глубоко вздохнула, откидывая волосы назад двумя руками; если мама спросит, что это за пара мокрых трусиков в корзине с грязным бельем…
«Ты уже мыслишь как преступница, – произнес голос, который позже будет принадлежать Хорошей Жене. – Потом сможешь все обдумать, а сейчас нужно закончить это маленькое дело!» Хорошо. Джесси снова нервно разгладила волосы, хотя они были уже в относительном порядке. Если мать спросит, откуда взялись мокрые трусики, она ответит, что было жарко и она искупалась в них, а летом на озере это естественно.
«Тогда, чушка, позаботься о том, чтобы и майка была мокрой, поняла?» «Конечно, – согласилась она, – хорошая мысль».
Она надела халат, висевший на двери ванной, и вернулась в комнату, чтобы взять майку, которая была на ней утром, когда ее мама, сестра и брат уезжали.., тысячу лет тому назад. Она опустилась на колени и стала искать под кроватью.
«Другая женщина тоже что-то ищет, – заметил голос. – и у нее в ноздрях тот же запах. Запах, похожий на запах меди и устриц».
Джесси слышала и не слышала. Ее внимание было сосредоточено на поисках майки. Она нашла ее вместе с шортами под кроватью.
«Он из колодца, – продолжал голос, – запах доносится из колодца…» «Да-да, – подумала Джесси, хватая одежду и возвращаясь в ванную. – Из колодца донесется.., прямо стихи, да и только».
"Она столкнула его в колодец, – сказал голос, и это она наконец услышала. Джесси остановилась, как громом пораженная, с широко расширенными зрачками в дверях ванной. Теперь она была испугана как-то совершенно иначе, смертельно испугана. Она осознала, что этот голос не был похож на остальные: такие голоса далеких радиостанций она ловила ночью по приемнику при хорошей погоде, и казалось, что они долетают с другой планеты.
«Не так далеко, Джесси: та женщина тоже на тропе затмения».
Одним духом она убежала по лестнице на второй этаж. Она видела кусты смородины без признаков тени под потемневшим от затмения небом: ее преследовал отчетливый запах морской соли. Джесси увидела загорелую женщину в простом платье с выгоревшими волосами, собранными в пучок. Она стояла на коленях перед рассыпавшимися щепками; рядом лежала белая ткань. Джесси была уверена, что она оступилась.
– Кто вы? – спросила она женщину, но та исчезла.., если вообще тут когда-либо появлялась.
Джесси оглянулась, чтобы убедиться, что загорелой женщины нет сзади; ее там не было. Джесси была одна.
Она перевела взгляд на свои руки и увидела, что они покрыты гусиной кожей.
«Не надо было терять головы, – прошептал голос, который потом будет принадлежать Хорошей Жене Бюлингейм, – ты вела себя ужасно, ужасно и теперь будешь расплачиваться за то, что потеряла голову».
«Я не потеряла. – ответила Джесси. Она посмотрела на свое бледное, безжизненное лицо в зеркале ванной. – Нет!» Она стояла минуту в напряжении, как вкопанная, ожидая услышать голоса или увидеть эту женщину, которая оступилась, рассыпав охапку щепок по земле, но ничего больше не услышала и не увидела. Этот страшный некто, который сказал ей, что какая-то она толкнула кого-то его в какой-то там колодец, тоже, видимо, исчез.
«Очнись, милая, – посоветовал голос, который в будущем окажется голосом Рут, и Джесси ясно осознала, что голос советовал ей идти. – У тебя в голове сегодня сумбур. Я не стала бы думать ни о чем, вот и все».
Это был очень нужный совет. Джесси быстро сунула майку под кран, намочила ее, отжала, потом ступила под душ и обдалась водой. Наскоро вытеревшись, быстро вышла из ванной. Обычно она не надевала халат, чтобы пробежать в комнату, но теперь запахнула его, не застегивая.
Она замедлила шаг в дверях, закусив губу и прося Всевышнего, чтобы эти смутные голоса не вернулись. Чтобы у нее снова не возникло этих образов или галлюцинаций. Все было пока спокойно. Она сбросила халат на кровать и достала свежие шорты и майку из шкафа.
