Майкл Бирнс - Святая тайна

— Формально это греческие цифры — числительные. В те времена эллинская культура все еще оказывала существенное влияние на повседневную жизнь Иудеи. Да, они на самом деле обозначают дату выпуска, — объяснил Берсеи. — Вот только эта монета была изготовлена за сотни лет до того, как появился наш современный григорианский календарь. В первом веке римляне вели летоисчисление, исходя из периодов правления императоров. Видите эту круговую надпись на древнегреческом?

Шарлотта попробовала произнести вслух:

— «TIBEPIOY KAICAPOC»… М-м-м…

— Это означает «Император Тиберий».

— Откуда вы знаете? — Она обратила внимание, что Берсеи не смотрел в этот момент на экран.

— Я довольно бегло читаю на древнегреческом. В ранней Римской империи этот язык был общепринятым.

— Ну вы даете…

Антрополог ухмыльнулся.

— Итак. Правление Тиберия началось в четырнадцатом году нашей эры. Буква «L» — просто сокращение слова «год». «I» значит десять, «Z» — семь: складываем и получаем семнадцать. Значит, монетку эту отчеканили на семнадцатом году правления Тиберия.

Немного смутившись, Шарлотта отсчитала годы.

— То есть в тридцать первом году от Рождества Христова?

— Вообще-то греки опускали ноль. Избавлю вас от мук подсчетов — правильная дата будет тридцатый год нашей эры.

— А что означает другой символ — как перевернутый вопросительный знак?

— Здесь говорится, что это lituus — спираль, символизирующая скипетр, который в качестве символа власти держал авгур.

— Авгур?

— Жрец. Приравнивался к оракулу и назначался Римом. Авгур поднимал спираль-жезл, чтобы вызывать богов, когда изрекал предсказания о войне или о каком-нибудь политическом деянии.

Когда разговор заходил о предсказаниях, Шарлотте прежде всего приходили в голову образы докторов в белых халатах, пытающихся истолковать лабораторные анализы. Она вновь тщательно осмотрела монету:

— Что, помимо Библии, вам известно о Понтии Пилате?

— Довольно много. Он был скверным типом, — усмехнулся Берсеи.

— В каком смысле?

Джованни рассказал ей, что знал. Император Тиберий не желал отдавать правление прибрежной Иудеей в руки иудейского царя, так как римские войска должны были иметь возможность без помех, оперативно перемещаться на юг — к Египту. Вдобавок через Иудею проходили главные торговые пути. Тиберий практически отстранил от власти сыновей царя Ирода и посадил своего наместника Пилата, оскорблявшего религиозные верования и обычаи местного населения, а также беспощадно подавлявшего массовые выступления мятежных иудеев. В одном документально подтвержденном источнике сообщается: когда стало известно о том, что Пилат изъял храмовые деньги для строительства акведука и толпы возмущенных кражей мирных жителей собрались у его иерусалимской резиденции, он подослал в толпу переодетых в гражданское платье солдат. По сигналу Пилата солдаты достали оружие и вырезали сотни людей.

— И это лишь один пример, — закончил рассказ Берсеи.

— Мерзость.

— Пилат по большей части жил на севере, в городе Кесария, в роскошном дворце с видом на Средиземное море — у вас в Штатах это называется «пляжным домом». Я бывал там… Красивое место. Именно в Кесарии под его непосредственным наблюдением были отчеканены эти монеты.

Вновь взглянув на экран монитора, Шарлотта обратила внимание на удивительно низкую цену, предложенную за реликвию Пилата:

— Двадцать два доллара? Как может монета возрастом почти в две тысячи лет стоить так дешево?

— Каков спрос, таково и предложение, — ответил Берсеи. — Не такая уж это и редкость. В свое время, кстати, это был эквивалент вашего американского пенни.[42]

Шарлотта изогнула бровь: пенни?

— А как, по-вашему, эта монета попала в оссуарий?

— Очень просто. В древнееврейском погребальном ритуале веки усопшего прикрывали монетками. Веки должны были оставаться сомкнутыми, служа защитой душе до тех пор, пока сохранялась плоть. Когда ткани истлевали, монеты проваливались в череп.

— Хм-м.

Пошарив в оссуарий, Берсеи выудил что-то из пыли и протянул на ладони вторую монету.

— Два глаза — две монеты. — Он рассмотрел находку с обеих сторон. — Полное совпадение.

Несколько мгновений Шарлотта обдумывала новую информацию.

— Получается, что кости похоронены в тот же год, правильно?

— Необязательно. Но скорее всего, так и было.

Глубоко задумавшись, она оглянулась и посмотрела на скелет, затем перевела взгляд на монету:

— Понтий Пилат и тело распятого. А не кажется ли вам…

В тот же миг Берсеи поднял руку, поняв, что она собирается сказать.

— Давайте не будем забегать вперед, — попросил он. — Как я уже говорил, римляне распяли сотни людей. И к тому же я добропорядочный католик, — добавил он с улыбкой.

Не найдя ни капли сомнения в строгом взгляде Берсеи, Шарлотта почувствовала, что антрополог прежде всего хочет получить самую полную и объективную информацию.

— Вы закончили сканирование скелета?

— Да, все готово.

— Отлично. — Поднявшись, Берсеи подхватил из принтера лист с распечаткой интернет-статьи. — Сейчас покажу вам, как это все скомпоновать. — Он указал на скелет, выложенный на столе рабочей установки. — И вот тогда-то мы узнаем, каков был из себя этот парень.

Ровно в двенадцать Разак подошел к деревянному столу, стоявшему перед крохотным кафе, за ним сидел Грэм Бартон, прихлебывая черный кофе и читая «Иерусалим пост». Завидев Разака, англичанин свернул газету и поднялся, чтобы поздороваться.

— Доброе утро, Грэм. — Разак застенчиво улыбнулся.

Бартон протянул руку, и они обменялись рукопожатием.

— Ассалам алейкум, — поздоровался Бартон на приличном арабском.

— Ва алейкум ассалам, — ответил Разак, приятно удивленный. — Нам с вами следует над этим поработать, но для начала не так уж плохо для неверного.

— Благодарю вас. Присаживайтесь, пожалуйста. — Археолог указал на стул с противоположной стороны стола.

— Вы выбрали отличное место для встречи.

— Думал, вам понравится.

Бартон сознательно выбрал это популярное маленькое кафе в Мусульманском квартале, поскольку в последнее время до него доходили слухи, что владельцы магазинов еврейской национальности не очень-то любезны с покупателями-мусульманами: еще одно негативное последствие нашумевшей кражи.

Не успел Разак сесть, как к нему подошел молодой официант-палестинец, болезненно худой, с признаками редкой поросли на подбородке.

— Вы есть будете, Грэм?

— Да, если вы не торопитесь.

— Что вы предпочитаете?

— Давайте на ваш вкус.

Разак повернулся к официанту и на одном дыхании отбарабанил названия нескольких блюд. Знаменитый хумус с черными бобами и жареными кедровыми орешками, лаваш («горячий, пожалуйста», — уточнил он), фалафель, две порции шаурмы, под конец Разак попросил чайник зеленого чая с мятой. «И две чашки», — добавил он намеренно по-английски, чтобы Бартон не чувствовал себя неловко.

Нацарапав заказ в блокноте и прочитав вслух, официант скрылся в кухне.

— Ну, рассказывайте, что нашли.

Лицо Бартона просияло.

— Нечто просто невероятное. — Он потянулся к карману рубашки и, заметно волнуясь, вытащил оттуда сложенный листок бумаги. — Смотрите. — Археолог развернул листок и положил его на стол перед Разаком. — Сверху фотокопия оригинального текста, внизу — распечатка на английском. Будьте добры, прочтите сами, пожалуйста.

Разак немного полюбовался вязью рукописного текста древнего свитка. Затем взглянул на страничку перевода.

«Исполнив волю Господа, я, Иосиф Аримафейский, и моя возлюбленная семья ожидаем здесь славного дня, когда наш павший Мессия вернется, чтобы истребовать свидетельство Божье из-под алтаря Авраама и восстановить священную Скинию».

— Кто этот Иосиф? — По лицу Разака было заметно, что он в замешательстве.

Вернулся официант с дымящимся чайником чая, и, пока он разливал его в две чашки, Разак прикрывал документ рукой.

Бартон дождался ухода официанта и заговорил:

— Иосифом звали человека, чей скелет находится в девятом оссуарий. Иудейское имя Иосиф на английском звучит как Джозеф. — Он дал Разаку несколько мгновений, чтоб тот воспринял услышанное, и продолжил: — Вы слышали когда-нибудь об Иосифе из Аримафеи?

Разак покачал головой.

— Неудивительно. Это библейский персонаж, жил в первом веке, и в Новом Завете о нем упоминается довольно скупо.

Разак отпил глоточек чая, на лице его появилось беспокойство.

— А что о нем говорится в Писании?

— Прежде всего должен вам сказать, что об Иосифе нам известно только из легенд. — Бартон говорил торопливо, но понизив голос, чтобы его слышал только собеседник. — Считается, что он был преуспевающим купцом, снабжавшим металлами как иудейскую знать, так и римских чиновников: и тем и другим он поставлял бронзу, олово и медь для производства оружия и чеканки монет.