Джон Джойс - Файлы фараонов
— Что же произошло?
— Он по уши влюбился в местную девчонку. Как-то ночью под деревенькой Окнаклой мы нарвались на засаду. В схватке погибли трое наших, а террористы недосчитались двоих. Оказалось, девчонка была боевиком ИРА.
— Ну и?..
Харгривс пожал плечами:
— Ее сразила первая же пуля. А выпустил эту пулю Джеральд.
Вертолет поднялся в воздух, пересек Нил и растворился в небе.
За взлетом пристально следил мощный телеобъектив камеры, установленной на треноге перед раскрытым окном фешенебельной квартиры на противоположном от «Олимпиад-Нил» берегу реки.
— Не очень-то они придерживаются графика, — процедил Заки эль-Шаруд. — Предсказать их действия невозможно.
Сидевшая на широкой кожаной кушетке Фарида повела рукой.
— Летчик подчиняется приказам своего богатенького хозяина.
— Сколько человек сопровождают Гилкренски, когда он покидает отель?
— Пилот Мэннинг, руководитель охраны майор Кроуи и один из двух телохранителей. Иногда — оба. Как правило, они дежурят посменно, но временами, по прихоти Кроуи, смены совпадают.
— Оружие у них есть?
— Думаю, да. У меня не было возможности рассмотреть их на близком расстоянии, а возбуждать у Мэннинга подозрения излишним любопытством я посчитала неразумным.
— Значит, пока он ничего заподозрил?
— Ничего.
— Попробуй расположить его к себе еще больше. Для того, что я задумал, вертолетная площадка на крыше достаточно просторна, но лезть туда в темноте сегодня ночью было бы безрассудством. Хорошо бы ты как можно скорее выяснила время первого завтрашнего вылета. Мэннинг достаточно тебе доверяет, чтобы провести с тобой ночь в номере отеля?
Обхватив колени руками, Фарида молчала. На огромной кушетке она выглядела беззащитной девочкой.
— Считаешь, могут возникнуть проблемы?
— Я… Мне не хотелось бы вообще до него дотрагиваться, Заки. Другого способа захватить вертолет у нас нет?
Эль-Шаруд подошел к кушетке, опустился перед Фаридой на корточки. Сердце ее упало.
— Родная моя, другого способа нет. Ты будешь в отеле. Ты очаровала Мэннинга. Мы все рассчитаем и в нужный момент нанесем удар. Чтобы разработать новый план, потребуется время, и мы упустим возможность добиться великой победы ислама. Я знаю, что требую от тебя слишком многого, и это причиняет мне боль. Но наша цель должна быть достигнута.
Их взгляды встретились.
— Обними меня, — тихо попросила Фарида. Тело ее сотрясали рыдания.
ГЛАВА 19. ЭКСПЕРТ
На верхний этаж Каирского музея древних культур посетители не допускаются. Здесь в академической тиши работают ученые. Один из самых дальних кабинетов, расположенный по правую сторону узкого коридора, с окнами, выходящими на купол мечети, занимал пожилой человек, которого в Египте почитали светилом исторической науки.
Интерьер кабинета отличался старомодной аскетичностью: по трем его стенам возвышались стеллажи с книгами, журналами и кипами пожелтевшей бумаги. Последнюю, отделанную панелями темного дерева стену украшал огромный декоративный камин.
В дверь кабинета почтительно постучали, и на пороге появилась серьезная молодая женщина в круглых очках с толстыми стеклами.
— Извините, профессор, нет ли у вас статьи Робертса, опубликованной в прошлогоднем январском номере «Нэшнл джиогрэфик»?
Профессор Ахмед эль-Файки поднял голову, положил на стол карандаш и тонкой, похожей на детскую, рукой задумчиво поскреб клинышек бородки.
— С диаграммами, которые вас так заинтересовали?
— Да, их слайды я использовала в своей лекции.
— Не понимаю, что вы в них нашли. Ле Мезюрье приводит в своей книге куда более точные.
— Но они плохо смотрятся на экране, профессор. Во-первых, диаграммы черно-белые, во-вторых, пояснительный текст слишком мелкий. У Робертса все намного понятнее.
Эль-Файки выбрался из глубокого кресла, подошел к стеллажу и безошибочно вытянул из стопки журналов номер с ярко-желтой обложкой.
— Печальные наступают для Египта времена, — с мягкой улыбкой сказал он, протягивая бывшей ученице журнал, — если один из величайших музеев мира вынужден прибегать к помощи «Нэшнл джиогрэфик»!
— Благодарю вас, профессор.
— Спасибо, что не забываете старика. А теперь ступайте, милая. Меня тоже ждет работа.
Эль-Файки проводил женщину взглядом. Он очень любил своих учеников, и они отвечали ему тем же, хотя по окончании лекций многие судачили о том, каким грустным и одиноким выглядит их мудрый, всезнающий профессор.
Ученики были правы.
Бомба, сброшенная израильтянами в 1968 году на Каир, убила его жену и сына, оставив от уютного особняка в Гелиополисе лишь груду закопченных пламенем развалин. Вместе с чудом выжившей дочерью эль-Файки перебрался в крошечную квартирку на улице Гезират, что зигзагом рассекает перенаселенный квартал Шубра. Ради девочки он отказывал себе во всем. Теперь, похоже, отец и дочь поменялись местами.
За дверью послышались торопливые шаги, и через мгновение в кабинет ворвался пожилой музейный смотритель Омар.
— Профессор! Вам срочное сообщение!
Эль-Файки с симпатией взглянул на старого знакомого, стоявшего навытяжку в своей поношенной униформе.
— Омар, друг мой, успокойся. Что заставило тебя нестись по коридору как угорелый?
— Сообщение, профессор! Спускайтесь вниз!
— Разве я не могу просто снять телефонную трубку?
— Это не по телефону, профессор. Телефонистка ушла на обед, а я не умею пользоваться коммутатором. Там вас ждет посыльный из нового отеля на Корнише. Он говорит, какой-то важный господин, судя по фамилии, русский, очень хочет встретиться с вами.
— Мне казалось, после смерти Насера русские потеряли интерес к Египту.
— Я не знаю, чего этот русский хочет, профессор. Но посыльный упомянул про пирамиды.
В отеле «Олимпиад-Нил» профессор эль-Файки был только один раз, на свадьбе одноклассника своего погибшего сына. Роскошь этого заведения оставила в его душе неприятный осадок. Эль-Файки хорошо знал, что всего в миле от сверкавшего стеклянными гранями айсберга отеля на кладбищах для бедняков ютятся десятки тысяч бездомных. Другие — те, кому повезло больше, — обитают в жалких лачугах, а отходы и фекалии выбрасывают прямо на крыши, сделанные из проржавевшего гофрированного железа.
Без всякого желания профессор шел по просторному, залитому прохладой кондиционера вестибюлю, где пушистый ковер заглушал звуки шагов.
— Будьте добры, сюда, профессор.
Войдя вслед за эль-Файки в кабину лифта, посыльный вставил в прорезь пластиковую карточку и нажал кнопку двадцатого этажа.
— Для нас огромная честь принимать у себя такую знаменитость, — с придыханием проговорил он. — Этот отель принадлежит ему, как и десяток других по всему свету. Сам я его не видел, но, говорят, он один из богатейших людей на земле.
— Понимаю, — сухо кивнул эль-Файки, рассматривая объектив скрытой в углу телекамеры. — Однако, — он ткнул в сторону камеры пальцем, — богатство не всегда приносит душе покой и умиротворение.
— Может, вы и правы.
Лифт остановился. В длинном коридоре профессора встретил невысокий, плотно сложенный мужчина, который напомнил эль-Файки военного инструктора, давным-давно занимавшегося с ним, новобранцем, огневой подготовкой.
— Меня зовут Кроуи. Вы профессор эль-Файки?
— Именно так.
— Следуйте, пожалуйста, за мной.
Египтянин ступил в небольшую комнату, где напротив двери сидел за столом другой мужчина. Откуда-то с потолка прозвучал резкий металлический звон.
— У вас есть при себе металлические предметы? — вежливо осведомился сидевший, пролистывая книгу, которую эль-Файки положил на стол.
Профессор достал из карманов старинные часы в виде луковицы, перочинный нож и футляр для очков.
— Пройдите еще раз через дверь.
Звона не последовало. Охранник протянул гостю его вещи:
— Благодарю вас. Входите.
Эль-Файки испытывал досаду. Сначала — неприличная роскошь вестибюля, затем — раболепное преклонение посыльного перед заморским гостем, а под конец — смехотворное предположение, что в книге — труде всей его жизни! — спрятано оружие. Но все эти суетные мысли вылетели из головы, когда профессор, войдя в уютный номер, увидел открывавшуюся из окон панораму города: Нил с белыми прогулочными пароходами, серповидные паруса фелук, металлическое кружево телебашни и строгие силуэты минаретов.
А на горизонте темные и загадочные исполины трех величайших в Египте пирамид: Микерина, Хефрена и Хеопса. Зрелище это настолько завораживало, что эль-Файки не сразу заметил стоявшего в углу комнаты высокого европейца и более пожилого мужчину на диване.
— Добрый день, — поздоровался тот, что стоял в углу. — Меня зовут Теодор Гилкренски, а это — профессор Уильям Маккарти. Когда несколько лет назад я впервые летел в Каир, жена дала мне вашу книгу, я читал ее в полете. Огромное спасибо, что нашли время прийти.
