Барри Мартин - Жестокость
Филип начал со свежей форели, тогда как Лорна предпочла коктейль из креветок — у одного рачка был такой вид, словно он вот-вот готов выпрыгнуть из розоватого соуса. Ей хотелось сохранить аппетит для того, что последует за закуской, а именно утки и ее любимого десерта.
— Не могу сказать, чтобы часто ела подобные вещи, — заметила девушка. — Мяса на ней гораздо меньше, чем на курице, а папа у меня любит, чтобы в кусок можно было как следует зубы вонзить.
— Что до меня, то я не прочь и в птичку вонзить свои зубы, — заметил Филип в ответ, на что Лорна засмеялась. Девушка чувствовала, что ее с каждой минутой все больше наполняет ощущение умиротворенности, даже какой-то размягченности, причиной чему являлись и тепло ресторанного помещения после довольно свежего воздуха улицы, и то, как внимательно посматривают в ее сторону окружающие, и то, сколь уверенно вел себя Филип, четко зная, чего именно ему хочется, и потому бросая на нее соответствующие взгляды. Ей было приятно сравнивать себя с другими находившимися в ресторане женщинами, поскольку она явно чувствовала свое превосходство над любой из них — даже если сделать Поправку на возраст.
— Да ты меня совсем не слушаешь, — донесся до нее голос Филипа.
— Здесь кругом так много интересного. Филип, скажи, разве не чудесно — быть вдвоем, вместе, когда никто вокруг о тебе ничего не знает. Я хочу сказать, что на самом деле все эти люди могут быть просто наняты на один-единственный день, правда ведь?
— Ну что ж, малышка, пей и наслаждайся свободой.
— Но как тебе удалось узнать про все эти места? Почему ты привез меня именно сюда?
— «Роллс-ройсам» и симпатичным девушкам хорошее обращение еще никогда не вредило, — отозвался он.
— Это так, но твои поступки всегда имеют какую-то причину, и то, что ты привез меня сюда, тоже должно иметь какое-то объяснение, — проговорила Лорна и сама подивилась тому, что смогла сподобиться на столь проникновенное суждение.
— Я уже сказал об этом, но ты меня не слушала.
— О! — чуть разочарованно воскликнула она. — Что-то про разбойников с большой дороги, да? Но ведь это же нельзя принимать всерьез, правда? Я хочу сказать, что если в наше время относиться к людям именно так, то получится, что на самом деле они всего лишь такие, какими хотят казаться, так ведь?
— В промежутке между работой и игрой у меня как-то не оставалось времени, чтобы всерьез заняться исследованием этого вопроса, — ответил он.
— О, я тоже отнюдь не считаю себя экспертом в подобных делах. Да и не так уж меня все это и волнует, просто интересно, вот и все. И потом, иногда мне кажется, что на самом деле история была вовсе не такой, какой ее сейчас изображают, ненастоящая она, что ли. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Эта балка настоящая, — заметил он, поднимая взгляд к потолку.
Она тоже посмотрела наверх. Деревянный брус был потемневший, закопченный, с рытвинками, зазубринами и шероховатостями. Это действительно было дерево, хотя и очень походило на сталь.
— Да, это настоящее, — признала девушка.
— И именно на ней болтался Джек Пендлетон, — добавил Филип.
От изумления Лорна словно окаменела. — Болтался? Ты хочешь сказать, что он решил подурачиться в этом самом месте?
Филип расхохотался, да так громко, что за соседними столиками на них обратили внимание.
— Подурачиться? Да нет, все было на самом деле! Дело в том, что эта балка являлась главной опорой виселицы, и Веселый Джек на собственном опыте убедился, в какой серьезный переплет в конце концов попал!
— Они вздернули его? За что?
— Бесси — это была его девушка — сообщила в Акцизное управление о том, что встречается с ним.
— Ну, может, она не знала?
— Вскоре он и ее вписал!
— Бедняжка! Но почему нельзя было говорить им об этом?
— Она гуляла с ним, когда луны на небе не было.
— Бедняжка!
— И единственным источником света оставался блеск золота.
— Бедняжка!
— Они тогда нагрянули, но он все же успел скрыться. А потом вернулся и заставил ее выпить французского бренди.
— Бедняжка. О, какая бедняжка!
— В общем-то это вполне удобоваримое зелье, но только если принимать его в меру. А то, сколько она его выпила в ту ночь, доконала ее.
— Я лично терпеть не могу бренди. Иногда, разве что на рождество, могу пригубить немного черри-бренди, но даже после него меня немного подташнивает. Знаешь, мне кажется, что здесь все же слишком душно. Мы скоро поедем домой?
— Но позволь же мне сначала заплатить по счету, а то они всю дорогу будут гнаться за нами.
— А долго нам ехать до дома?
— Какие проблемы, малышка?
— Никаких, мистер Филип. Просто мой папуля будет волноваться, если я приеду слишком поздно. Видишь ли, он прекрасно понимает, во что подчас превращаются подобные вылазки за город…
— Я хотел показать тебе еще одно место. Что-то особенное. Уверен, оно тебе понравится.
— Знаешь, я сегодня увидела столько поразительных вещей! Уверена, что одних воспоминаний об этом хватит до скончания века.
— А зачем же тогда назвала меня мистером Филипом?
— Ну я просто подумала о том, как мы вернемся домой, как завтра я снова пойду на фабрику, и все такое, и что не может же все это продолжаться так до бесконечности, когда мы с тобой толком не уладили наши отношения.
— После того как увидишь мое последнее место, сама поймешь, что больше тебе ни о чем волноваться не придется. Ты уже не будешь работать на своей фабрике, и мне не придется останавливаться подле тебя и спрашивать, какие проблемы, малышка? Знаешь, Лорна, всякий раз, когда я задаю тебе этот вопрос, а ты стоишь со своей компанией или что это там у вас — бригада? — у меня просто сердце замирает при мысли о том, что ты прямо там, в присутствии старика и своих подружек, начнешь выкладывать, в чем действительно заключаются твои проблемы.
— Я бы не стала этого делать. Никогда.
— Ну, пошли, малышка. Бери свой плащ.
— Да, Филип.
Перед самым уходом они все же выпили в баре бренди и кофе, Филипу в самую последнюю минуту показалось, что ему хочется именно этого. Он научил ее, как надо обнимать ладонью бокал, чтобы чуточку согреть напиток.
— Я лично всегда представляю, что на самом деле это вовсе не бокал, а большая женская грудь, — проговорил он.
Лорна поспешно огляделась, желая удостовериться в том, что их никто не слышит.
— Мне это тоже надо представить?
— Представь, что это просто хорошее бренди, — отозвался Филип, — потому как еще не придумали такую форму бокалов, которая могла бы возбудить женскую фантазию.
Они сидели по обе стороны от очень низкого столика, и Лорна чувствовала, что присутствовавшие в баре мужчины поглядывают на ее колени.
— И куда мы сейчас поедем? — спросила она.
— От нас это никуда не убежит. Спокойно пей кофе и наслаждайся бренди.
— Нет, я просто готова убить тебя. С ума схожу от нетерпения поскорее увидеть это само место.
— Пока убивай время, — сказал Филип, — и смотри вокруг себя, потому как именно это тебе надо научиться делать.
И в самом деле, вокруг них спокойно сидели люди.
Когда они выходили из ресторана, часы показывали начало четвертого. Высоко над головой зависало жаркое солнце, и бренди реагировало на него даже лучше, чем на тепло ладоней. Дорога, чем-то похожая на металлическую окантовку чемодана, прямой полосой убегала вперед и чуть взбиралась по склону холма. Встречные машины попадались очень редко. Могло показаться, что люди умышленно попрятались, предоставив им возможность побыть вдвоем и наконец принять какие-то важные решения.
Впрочем, все было уже решено. Она чувствовала это, знала это.
Лорна уже перестала думать о том, куда они направляются. Просто сидела и позволяла ему вести машину. Распространенное мнение, будто мужчины как водители лучше женщин, базировалось лишь на том, что они всегда знали наперед, куда именно едут. То, как складывался весь этот день, казалось ей раз и навсегда решенным и устоявшимся, подобно ее рабочему дню на фабрике, и Филип в любой момент мог посмотреть на нее и спросить: «Какие проблемы, малышка?»
Поля плавно переходили одно в другое, словно это были нескончаемые блоки их фабричной стены.
— Я спросил: какие проблемы?
— О, извини, Филип, я совсем отвлеклась. Наверное, вино так на меня подействовало. Кажется, даже задремала.
— Ну так просыпайся, малышка. Мы уже подъезжаем.
Все-таки как умело, просто превосходно — без всякой спешки и суеты — он подъехал к нужному им месту. Ее папаня за это время уже успел бы раз десять спросить дорогу на каждом перекрестке, основательно попортив нервы и себе, и всем остальным. Нет, выйдя замуж за такого человека как Филип, она могла бы целиком на него положиться и после этого уже ни о чем не тревожиться. И Лорна отнюдь не стала бы возражать, если бы Филип захотел жить с ней — пусть это даже будет фургон, дом с привидениями или отель со всеми его разбойниками с большой дороги — самое главное, чтобы он был рядом.
