Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество
— Отец мой!
Марсиаль обернулся. Его лицо тотчас же осветилось радостью.
— Антонио!
Он много лет не видел своего ученика. На его взгляд, тот совсем не изменился. Лицо Тени оставалось молодым.
— Я хочу обнять тебя, сын мой!
Он сжал в объятиях лучшего из своих легионеров, одного из тех немногих, кто не испытал на себе его сексуальности. Они один-единственный раз обменялись продолжительным поцелуем в день, когда Антонио отметил свое шестнадцатилетие. И только. Марсиаль тогда почувствовал, что ему не следует пересекать черту — опасно завязывать любовные отношения со странным подростком, возомнившим себя архангелом Гавриилом.
— Я счастлив, что ты приехал навестить меня… Мне кажется, что наши обо мне забыли.
Он протянул руку, чтобы благословить воспитанника. В то же мгновение в поведении Тени произошла метаморфоза: пальцы его скользнули в карман брюк. Марсиаль увидел искру, промелькнувшую в прищуренных глазах своего ученика, и она остановила его добрый жест.
— Ты пришел не как друг, — пробормотал он.
— Я пришел, чтобы освободить тебя.
— Освободить меня?
Ответа он не услышал. Бритва рассекла воздух, а потом и его горло. Движение Тени было таким быстрым, что Марсиаль не успел крикнуть, только схватился руками за горло, пытаясь сдержать поток крови. Он крутнулся вокруг собственной оси, увидел красное солнце, а потом огни ночи, в лоне которой его поджидал Сатана.
Теперь Тень стал главой «Легиона Христа». Но перед тем как приступить к обязанностям руководителя ордена, он должен был завершить дело, начатое двадцатью шестью годами ранее. У него не было выбора. Приказ был получен из Ватикана. Завтра ему надлежало явиться в Рим, где префект Церкви даст ему необходимые указания. Ему предстояло вступить в жестокое соперничество с иезуитами и «Opus Dei».
Битва за право обладания реликвиями началась. Кровь Господня и кровь святых должна навсегда исчезнуть.
Глава 26
Ночи Дариена были невыносимыми. Влажная жара мешала ей дышать. Эскадры комаров атаковали ее. Инесс слышала их жужжание и шипение змей, которые, только-только придя в себя после предыдущего ливня, уже предчувствовали следующий. Комары стягивали свои силы, стоило ей зажечь керосиновую лампу посреди своей хижины на сваях. Средство защиты от этих кровососов у нее было одно — противомоскитная сетка. Но ее еще нужно было правильно установить. Что до Мишеля Пеша, то он, нечувствительный к укусам, спал как ребенок.
Рядом с ними, на полу просторной комнаты, члены трех семей индейцев ваунана похрапывали на циновках. Они спали рядком, плотно прижавшись друг к другу, от самого старшего к самому младшему. Самые старые спали в гамаках. И всем им снились сны. А ей — нет. Шесть дней назад они приехали в эту затерянную в джунглях деревню, о существовании которой не знали даже боевики ФАРК, наркоторговцы и отряды коммандос. Мишель, поддерживавший очень тесные и доверительные отношения с главами племен и шаманами, отправил следопытов на поиски отца-иезуита.
Найти отца Михаэля — задача не из легких. Много искателей приключений жили, скрываясь от всех, в этом аду, простиравшемся более чем на двести квадратных километров по обе стороны границы. Если в данный момент он находится в Колумбии, она только даром потратит время.
Инесс встала с кровати. Дождь закончился. Снова заквакали лягушки, но это пение не вызывало у нее ностальгических воспоминаний. В этих краях лягушки были опасными — их кожа выделяла ядовитое вещество. Даже пение птиц не успокаивало Инесс. Страшные крики пернатых казались ей похожими на ведьминский хохот. Раздалось рычание, потом эти звуки сменились ворчанием: на опушке леса рысь раздирала свою добычу.
Инесс вздрогнула. Она подошла к бамбуковым перилам и замерла, пытаясь проникнуть в тайну этой черной ночи и… своих собственных мыслей.
«Что я здесь делаю? Господи, вразуми меня!»
Она снова терзалась сомнениями…
— Красиво, не правда ли?
Она подпрыгнула от неожиданности. Мишель стоял с ней рядом. Он смотрел во тьму, которую научился понимать.
— Я люблю этот лес. Здесь не место слабым, — продолжил он, усаживаясь по-турецки, чтобы набить курительную трубку. — Вы привыкнете.
— Джунгли мне не в новинку. Я жила в подобном месте какое-то время, — ответила она.
— Если так, кто же вы на самом деле, мадемуазель Полен?
— Называйте меня Каролин.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Мой отец выращивал домашнюю птицу, мать занималась домом. Я третий ребенок в небогатой семье. Я просто женщина, которая не захотела быть похожей на своих родителей. Вот и все.
— Панамские иезуиты, как мне кажется, очень вам доверяют. А я хорошо знаю нрав этих хитрых ребят… Проявлять альтруизм или сочувствие — не в их привычках, особенно здесь, в Центральной Америке. Человек, которого вы ищете, очень им нужен, — подвел он итог, выпустив облачко табачного дыма.
— Иезуиты хорошо вам заплатили, я полагаю?
— Да. Намного больше, чем если бы речь шла об обычной туристке, жаждущей сильных впечатлений.
— Значит, выполняйте хорошо то, ради чего вас наняли, и приведите меня к этому человеку.
Высказавшись, Инесс вернулась на свою кровать и отдалась на растерзание комарам.
Рассвет постепенно проглатывал ночь. Он выдался тусклым, туманным. Запах грибов и перегноя поднимался от земли, тиной тянуло от ленивой реки, ласкавшей бока пирог.
Индейцы ваунана разожгли костры. Женщины пекли лепешки и варили мясо. Мужчины и дети еще нежились на своих ложах. Крокодил вылез на берег, оставляя грязный след, и спугнул каких-то пернатых.
— Сеньор Мишель! Сеньор Мишель!
Мишель сел на кровати. Его звала женщина-индианка. Она указывала на индейца, бегущего к деревне. Это был один из разведчиков.
— Просыпайтесь, — сказал Мишель, тряся Инесс. — Думаю, мы нашли его.
Инесс очнулась от кошмарного сна, в котором отец стегал ее плеткой, приказывая целовать ноги Пресвятой Богородицы. В хижину вошел индеец, чей лоб и грудь украшали татуировки. На губах его играла улыбка человека, прекрасно справившегося с заданием.
Индеец описал деревню, в которой жил чужак. Она находилась у подножия гор Пирре, в десяти километрах от колумбийской границы. Мишель развернул карту и отметил на ней свои нынешние координаты. Она была похожа на карту сокровищ. Каждое племя было обозначено определенным значком.
— Он здесь, — сказал Мишель, указывая на хохлатую голову орла. — Это Хованда, деревушка золотоискателей. Чуть севернее, в Манене, находится тренировочная база американских коммандос, которые, кстати говоря, официально заявили, что вывели свои войска из страны. К югу, на Альтос де Киа, по которым проходит граница, собрались порядка двух тысяч повстанцев. Если добавить к этому миллион пауков и столько же змей, а еще — несколько сотен вооруженных до зубов наркоторговцев, можно сказать, что путешествие ради встречи с вашим человеком нам предстоит не из легких. Вы умеете этим пользоваться? — спросил он, вынимая из-за пояса кольт.
— Да, — ответили Инесс, хмуря брови.
— В этих местах сначала стреляют, а потом уже разбираются, что к чему. Возьмите. Еще я вам дам ружье. Полагаю, вы и с ним управитесь.
Инесс передернула плечами.
— Вижу, мадемуазель Полен, монахи в Панаме не ошиблись: вы — просто образцовый работник системы национального образования Франции. Весьма одаренный, должен признать. Собирайтесь, нам предстоит долгий путь.
Инесс потеряла счет времени с того момента, как они проникли в самую глубь джунглей, в запрещенную зону. Она страдала от влажной жары. С неба каждые полчаса сыпался мелкий дождик. Ей было трудно дышать, приходилось барахтаться в грязи, спотыкаться о корни. Она ненавидела этот лес. Впереди Мишель и четверо индейцев расчищали дорогу ударами мачете. Тела ваунана блестели, как глянцевые. Пот ручьями стекал по их татуированной коже. Небо прорезала молния, и на землю снова пролился aquacero[35]. Гроза гремела, сотрясая скрытые за пеленой низких тяжелых туч Кордильеры.
Тело Инесс тоже покрылось крупными каплями пота. В глазах щипало. Она подставила лицо струям воды, стекавшим по листьям.
— Легионеры! — крикнул Мишель.
Она подумала, что он говорит о легионерах Христа. Но ошиблась. Индейцы попятились. И вот она увидела, что же так их испугало. Муравьи, миллионы плотоядных муравьев! Они двигались вперед десятками правильных колонн, спасаясь от поднявшихся вод взбесившейся реки.
— Эти твари будут пострашней наркоторговцев, — сказал Мишель. — Нам повезло, они направляются к горам. Недалеко есть мост из лиан. Индейцы проводят нас туда.
Инесс старалась держаться поближе к своим провожатым. Видимость была плохой — она ничего не могла различить уже на расстоянии десяти метров. Кусты, лианы и ветви деревьев падали под ударами мачете. Ваунана, казалось, не знали усталости. В прорубленном проеме показалась река. Она раздувалась, поглощая гектары земли, вырывая с корнем деревья, грязными всплесками разбивалась о камни. Над разъяренными водами нависал сплетенный из лиан мост. Опорами служили стволы растущих у берега деревьев. Они перешли мост и оказались на другом берегу. Один из индейцев заговорил с Мишелем.
