Афанасий Егоров - Бой - баба
— И какие у меня глаза?
— Печальные.
Всего ожидала кокетка, но только не этого. Каких только роскошных эпитетов она раньше не слышала! Каждый новый ухажер упражнялся в красноречии, изо всех сил стараясь угодить чуточку капризной, дразняще обольстительной и все же почти недоступной красавице. Поэтому глаза у нее всякий раз оказывались разными. И очаровательные, и прекрасные, и бездонные. На худой конец хотя бы просто красивые.
И вот те раз! Дожили. Оказалось — печальные.
Возмутилась красотка. Рука холеная из-под локтя выскользнула. И голосом нарочито холодным:
— Шли бы вы… куда шли!
— Пошлете в третий раз — уйду.
Легко неожиданно стало Александре. Снова улыбаться захотелось. Но ответила все же ворчливо:
— Да ладно уж… не уходите.
Проводил до подъезда Александру молчаливый кавалер. На прощание прищелкнул по-гусарски лихо каблуками, подтверждая догадку об армейском прошлом, ручку протянутую поцеловал. Да еще извинился за отсутствие цветов.
Странный тип. Забавный. Загадочный немного. И молчун. Не тараторит надоедливо, как некоторые. Из таких, говорят, мужья хорошие выходят.
Поднялась к себе домой красавица. А там телефон разрывается. Чертов следователь ее потерял. Сразу повинился, громко дыша в трубку:
— Простите меня ради бога за то, что днем так получилось. Виноват, не так выразился. Об одном прошу — хотя бы раз выслушайте до конца. Это очень серьезно. Возможно — опасно. Понимаете?
Вздохнула обреченно Александра. Никуда не денешься, придется слушать. Иначе ночью спать не даст. Говорить следователю разрешила.
Тот зачастил встревожено, боясь, что вот-вот бросят трубку:
— Я дела на Владимира Моисеевича и Алексея еще раз просмотрел.
С точки зрения вашей версии. И понял — может быть, вы и правы. Слишком много несуразностей выявилось по результатам экспертизы.
Напряглась сразу красавица. Спросила заинтересованно:
— Каких несуразностей? Замялся на секунду прокурорский.
Долг служебный на него давит. Нельзя секреты следствия посторонним выдавать. К тому же дамочка с уголовным элементом тесно общается. Даже на деловых встречах присутствовала. А туда не каждого допускают. С другой стороны — женщина больно своеобразная. Чуточку вздорная, но дамам это простительно. Жалко будет, если что-то с ней случится.
Решился следователь. Сломал с хрустом возникший было ледок недоверия. Поведал уже без спешки:
— Владимира Моисеевича убили выстрелом в затылок. Обставили как типичное заказное убийство. Но! Стреляли всего один раз. Практически в упор, с очень близкого расстояния. А обычный киллер сначала бьет в туловище. Или — по ногам. И только потом, когда человек упадет, производит контрольный выстрел.
Остановился на полуслове прокурорский. Спросил вдруг обеспокоенно:
— Может, не стоит продолжать? Зачем вам эти страшные подробности?
— Продолжайте, продолжайте, — нетерпеливо подстегнула красавица, — мне совсем не страшно.
— Ну, хорошо. Тогда слушайте дальше. При заказных убийствах использованное оружие сразу же выбрасывается. Часто прямо на месте преступления. А наш неизвестный этого не сделал. Даже наоборот, второй раз использовал. Вывод — убийца не профессионал. Кроме того, он либо лично знал банкира, либо сумел незаметно подкрасться вплотную. Видимо, боялся промазать. Вам все понятно?
Покачала утвердительно головой Александра. Сообразила, что собеседник не видит, выдохнула тихо в трубку:
— Да…
— Теперь по делу Алексея, — продолжил вдохновленный вниманием следователь, — там тоже странность одна обнаружилась. Вроде нормальная бытовуха, следов в таких случаях обычно — множество. А тут… ни одного! Все отпечатки до единого стерты. И свидетелей нет. Никто шума пьянки не слышал. Гостей тоже не видели. Точнее, гостя. Убийца был один. И снова хороший знакомый жертвы. Если не друг или приятель. Не думаю, что солидный фирмач стал бы пить с первым встречным.
Опять покачала головой красавица. На этот раз недоверчиво. В самом деле — откуда следователю знать, что Леша как был, так и остался до конца рубахой-парнем?
— По директору «Паруса», небезызвестному Гаврику, я пока ничего сказать не могу, — говорил тем временем прокурорский. — Но сам факт убийства сразу после встречи с вами и так достаточно красноречив. А про Антона из «Кудесника» вы уже все знаете.
Молчит подавленно женщина. Все смутные подозрения, все тревоги выстроились вдруг в удивительно стройную и оттого еще более зловещую цепочку. Неужели и вправду псих ненормальный рядом бродит?
Пролепетала испуганная красавица, тая в вопросе последнюю надежду:
— А вы не думаете, что это случайное совпадение? Может, дело не во мне, а в связях погибших с местным «смотрящим»? Они же все предприниматели…
Рассмеялся облегченно следователь. Слава богу, хоть пальцем у виска больше не крутят. Бросил в трубку почти весело:
— Я тоже так думаю. Как вам такой вариант: у Камыша съехала крыша, и он теперь уничтожает всех возможных претендентов на вашу руку? Учтите, среди уголовников много лиц с нездоровой психикой. И неврастеники попадаются, и больные разными формами шизофрении.
— Это Камыш-то неврастеник? — невольно улыбнулась Александра. — Что-то не замечала. И потом, я с ним недавно познакомилась. Уже после того, как Володи с Лешей… не стало…
— Вопросов нет! — выкрикнула в ответ трубка. — Но, поймите, человек, одержимый маниакальной идеей, часто бывает исключительно скрытным. Разгадать такого почти невозможно. Представьте себе ситуацию: Камыш где-то случайно видит вас. Но вы его при этом не замечаете. А у больного мгновенно срабатывает дремлющий до поры психоз. Он решает, что вы должны принадлежать только ему. Вычисляет ваших… друзей и по одному их убирает. Когда вы познакомились с Гавриком и Антоном? Я уверен, что совсем недавно. Так?
— Так…
— Тогда все складывается! — возбужденно завопил прокурорский. — Это точно Камыш!
— Но вы же сначала не верили…
Каверзное замечание. Только сейчас охваченного эйфорией открытия следователя смутить было невозможно. Он охотно признал ошибку:
— Ну да! Меня сбили с толку разные способы убийства. А это сработала мрачная фантазия вора. И несчастного Гаврика он специально не сразу зарезал. Зрелищем мучений наслаждался. Одно слово — псих! Что с него взять?! Кстати, тогда становятся понятны и причины нынешних разборок с Муратом. Вас, моя милая, не поделили. И почему киллер в банкира в упор стрелял — тоже ясно. Все элементарно. Камыш же школу снайперов наверняка не кончал. Вот и боялся промазать.
Что-то вы перемудрили, Сережа, — устало вздохнула окончательно запутавшаяся Александра. — У него столько власти, что нет никакой необходимости убивать самому.
— Плохо вы криминалитет знаете, — нравоучительным тоном отозвался прокурорский. — У них тоже свои законы. Причем очень строгие. Например, нельзя путать личное с общим. Если вор хочет убить соперника из ревности, он не может поручить это «шестеркам». Права не имеет.
— Скажете тоже — права, — невесело хмыкнула красавица. — Чихали они на ваши правила.
— Нет, нет! — убежденно запротестовал следователь. — У воров порядок насчет этого железный. Закон нарушать никому не позволено.
— И что? Этот их долбаный закон разрешает убивать людей?!
Зазвенел опасно голос женщины. Понял обреченно прокурорский: взрыв практически неизбежен. Замямлил просительно:
— Ну-у… не нам судить…
— Да пошел ты! Правоохранитель, мать твою! — связь резко оборвалась.
В растерянности полной следак. Понять совершенно искренне не может — что он такого сказал? Во шальная! Еще и матерится…
Невдомек доблестному стражу порядка, что нельзя, не имеет он права даже в мыслях признавать пресловутый воровской закон. Закон этот для лохов придуман. Чтобы простаков наивных легче дурить. А правило у урок на самом деле одно. Простое, емкое и удивительно откровенное в своей нечеловеческой жестокости: «Умри ты сегодня, а я — завтра».
Глупая женщина по наитию о нем догадалась, а следователь прокуратуры так и остался в дремучем неведении. Еще и обиделся на дуру.
А ночью Александре приснился сон. Буйный. Тревожащий. И мучительно эротичный. В любви головокружительной во сне она купалась. В близости желанной. И так ей было ночью хорошо, так томительно сладостно, что не выдержала одинокая женщина. Снова подушку слезами намочила. Да что же это такое, в конце-то концов?! Неужто и вправду приличных мужиков не осталось? Ни ума у людей, ни сердца. Лишь деньги, власть, карьера интересуют. Ни о чем другом слышать не хотят.
Даже обладание женщиной в фетиш превратили. В беспардонно откровенное соревнование по принципу — кто сильней. Или богаче.
