Алафер Берк - Поцелуй ангела
— Да уж, работенка вас ждет, — заметила женщина. — Я обычно подтрунивала над ним, говорила: его норма — десяток в неделю.
Просмотрев составленный по ее просьбе список, Элли не сумела определить навскидку, какие дела могли быть, по мнению Макилроя, связаны с убийством Робби Харрингтон, а какие представляли для него интерес по другим, совершенно непостижимым причинам.
— Так мне доставать эти отчеты или нет?
Элли посмотрела на результат своей исследовательской затеи — кипу высотой в полметра, которую она уже просмотрела, и теперь служащей нужно было расставить папки по местам.
— Не надо чувствовать себя неловко. Бог свидетель, Макилрой никогда не испытывал неудобств из-за этого.
Не то чтобы Элли пыталась уберечь сотрудницу архива от лишней работы. Ей просто хотелось, чтобы этот труд не оказался напрасным.
Сто семь дел? Элли была знакома с Фланном всего неделю, а потом он погиб. За это время она стала его лояльным сторонником, но сейчас засомневалась: все ли у него было в порядке с головой? Даже когда она сузила список и отобрала только убитых женского пола до 35 лет, осталось семьдесят дел. Словно в насмешку.
— Какого числа Фланн вернул дело Харрингтон в архив?
Женщина нажала несколько клавиш на клавиатуре и назвала дату — примерно через девять месяцев после звонка Фланна отцу Робби. После этого звонка он еще девять месяцев прокручивал свою версию в голове, пока, видимо, не отказался от нее. Элли пыталась сообразить, что ей удастся добавить к этому.
— Вы можете выяснить, какие еще дела он вернул в тот же день?
Еще несколько ударов по клавишам.
— Он вернул три дела сразу. Это ваше дело Харрингтон и два других: Люси Фини и Элис Батлер.
— Сколько лет было убитым?
— Фини двадцать один год. Элис Батлер — двадцать два. Фини была убита за два года до Харрингтон. Батлер почти двумя годами позже.
— Я возьму их, если можно.
В 13-м участке мужчины один за другим заходили в комнату для опознания.
Стоя по другую сторону смотрового окна, Элли узнала в номере один Джима Кемпа, портье, работавшего на нижнем этаже их здания. Номером два был Тоби Как-его-там, трудившийся за прилавком в булочной на 2-й авеню. Номер три — Джейк Майерс. Она выбрала промежуточное расположение, чтобы ее потом не обвинили, что процедура проведена необъективно. Номером четыре был еще один портье, Стив Бродерик. Под номером пять шел парнишка, гитарист, которого они нашли возле парка Грэмерси.
Все молодые, худощавые, черноволосые. Приличные на вид. Схожие по росту и комплекции. Элли мысленно поздравила себя с таким удачным подбором, но тут вошел номер шесть, и Уилли Уэллс, защитник Джейка Майерса, которого тот вызвал после своего ареста накануне вечером, разразился скептическим смехом.
— Вы что, издеваетесь надо мной?
Номером шесть был гражданский сотрудник из отдела убийств, Джек Чен. Молодой, стройный, смуглый, черноволосый — и откровенный азиат.
— Парень, которого мы вытащили из зала ожидания, в последний момент отказался, — объяснил Роган. — Испугался, что его могут ложно обвинить.
— И тогда вы взяли этого? — поразился Уэллс, указывая на Чена. — Что, Толстяка Алберта[27] не нашли? А как насчет снежного человека? Он, возможно, подошел бы.
— Вы таким образом хотите нам сообщить, что предпочли бы обойтись первыми пятью? — спросил Роган.
— Я бы предпочел шестерых, но нормальных.
— Но вам известно, — вмешался Макс Донован, — любой суд подтвердит, что пяти достаточно.
— Не моя работа — помогать топить моего клиента. Делайте, что считаете нужным, а если облажаетесь — встретимся в суде.
Донован посмотрел на Рогана, который нажал на кнопку громкой связи и отпустил шестого опознаваемого.
— Мы готовы? — спросила Элли, когда Майерс и четверо других мужчин выстроились в шеренгу.
Ей не хотелось видеть томные серые глаза Донована. Если он и смущался, когда приглашал ее вчера вечером на ужин, сейчас это было незаметно.
Он кивнул, и Элли открыла дверь в коридор. Тахир Кадим сидел на раскладном металлическом стуле возле двери. Стефани Хайдер, Джордан Маклафлин и Мириам Харт стояли, сбившись в кучку, чуть поодаль. Поблизости взад-вперед ходил Пол.
Первым Элли вызвала Кадима. Таксист, даже не подходя к окну, указал на Джейка Майерса.
— Этот, — подтвердил водитель. — Я видел, как он забрал девушку из моего такси.
— Но вы же на самом деле не видели, чтобы кто-то забирал мисс Харт куда-то, правда? — спросил Уэллс.
Донован поднял руку:
— Мы здесь для опознания, Уилли. Если вы хотите допросить господина Кадима в другое время, это ваше право.
— А к тому времени вы, вне всякого сомнения, проведете с ним свою стандартную беседу.
— Я не обязан с вами разговаривать, — отозвался Кадим. — Вы можете задать свои вопросы в суде.
— А, понятно, уж поздно, — заключил Уэллс.
Донован улыбнулся, и Элли проводила таксиста к двери.
Следующей была Стефани Хайдер.
В отличие от Тахира Кадима, лучшая подруга Челси у окна задержалась, но не из-за трудностей с опознанием. Ее глаза не перебегали с одного на другого. Наоборот, взгляд девушки застыл на середине шеренги. Она смотрела на Джейка Майерса, и лицо ее постепенно наливалось ненавистью.
Прошло не меньше минуты. Наконец она сказала:
— Это номер три. Точно.
Она рукавом смахнула слезу со щеки; Элли обняла девушку за плечи и вывела из комнаты.
Пол и Мириам Харт, ожидавшие в коридоре, встретили ее нетерпеливыми взглядами.
— Я не сомневаюсь, — сообщила Стефани. — Это был он.
Мириам и Джордан обняли Стефани, а господин Харт тем временем обеими руками тряс ладонь Элли, выражая признательность за поимку убийцы.
— Я домой хочу, — всхлипывала Стефани, уткнувшись в плечо госпожи Харт.
— Вы можете вернуться в Индиану в любое время, — сказала Элли. — Нам нужно было идентифицировать Майерса, и вы отлично справились. До суда еще не меньше двух месяцев; окружная прокуратура свяжется с вами насчет предварительных слушаний.
Госпожа Харт промокнула глаза бумажным платком.
— Девочки хотели сегодня еще кое-что сделать в память о Челси, чтобы покончить с этим кошмаром, по крайней мере в Нью-Йорке. А завтра мы летим обратно. Пора вернуть Челси домой.
И они снова начали благодарить Элли за проделанную работу, но все ее мысли сейчас были заняты тремя делами, которые лежали в ее синем рюкзаке, и тем разгромом, который адвокат вроде Уилли Уэллса мог устроить им перед присяжными.
Вечером, лежа на диване, Элли закрыла папки и кинула их на кофейный столик. К этому моменту она неоднократно перечитала их, чтобы запомнить важнейшие детали.
Люси Фини была убита почти десять лет назад. Она пережила свой двадцать первый день рождения на три месяца, торопясь воспользоваться всеми возможностями, которые давало совершеннолетие. Она и три ее соседки занимали переоборудованную двухкомнатную квартиру в районе Вашингтонские высоты, но Люси чаще всего можно было найти в центре, где она провела последние два года, обслуживая столики в шести различных ресторанах.
На той неделе, когда погибла Люси, они с соседками в разном составе уходили по вечерам поразвлечься. Соседки свой аппетит к приключениям удовлетворили. Люси — нет. Вечером 23 сентября 1998 года она решила прошвырнуться по барам одна. По словам ее приятельниц, для них в этом не было ничего необычного. Они с удовольствием посещали некоторые заведения, где считались почти завсегдатаями, и даже в одиночку чувствовали себя вполне спокойно.
В последний раз Люси с «Космополитеном» в руках видели в баре «Би» в квартале Бауэри. Бармен вспомнил ее. Он также вспомнил, что втихаря добавил ей в коктейль несколько дополнительных рюмок водки, что было одной из привилегий полупостоянной клиентуры. Однако он общался с ней не так много времени, чтобы припомнить человека, с которым она ушла незадолго до закрытия.
Соседки Люси заявили об ее исчезновении только на третий день, что также указывало на тот стиль жизни, который девушка считала нормальным. Обнаженное тело Люси нашли еще три дня спустя; оно было упаковано в черные мешки для мусора и выброшено в Бронксе, неподалеку от реки Гарлем.
Она была задушена. Четыре колотые ножевые раны на груди и животе. А светлые волосы были грубо и неровно обрезаны почти под корень, как и у Челси Харт.
Во второй из трех папок хранилось дело Робби Харрингтон. Она тоже была задушена после ночного посещения бара, спустя почти два года после Люси Фини. И если мать Люси была права насчет ее изменившейся прически, убийца Робби мог также испортить ее стрижку, хотя и менее откровенно.
Оставалось третье дело — Элис Батлер. Она пропала через полтора года после убийства Робби Харрингтон. Ей было тогда двадцать два — чуть больше, чем Люси Фини, и на два года меньше, чем Робби Харрингтон. Два с половиной года Элис очно-заочно училась в Городском университете Нью-Йорка, едва набирая зачетные часы, чтобы перейти на второй курс, а за год до смерти бросила учебу окончательно.
