Майкл Коннелли - Забытое дело
Человек с ножом, назвавший его миссионером, был не так уж и не прав. Грабитель почти попал в точку. Босх всегда знал, что в этой жизни у него есть миссия, и сейчас, после трехлетнего перерыва, он снова исполнял свое предназначение. Но не все было так уж хорошо. Там, в раскинувшемся за холмами городе, среди мерцающих огней, снов, надежд и желаний, таилось что-то, чего он не видел. И оно поджидало его.
Босх пощелкал кнопками телефона и услышал непрерывный сигнал. Значит, сообщений не поступало. Тем не менее он нажал кнопку возврата и прослушал сообщение, которое хранил уже неделю. Это был тоненький голосок его дочери, записанный в тот день, когда они – она и ее мать – уехали от него.
– Привет, папочка, – сказала она. – Спокойной ночи, папочка.
Больше девочка не сказала ничего, но ему хватало и этого. Босх сохранил сообщение до следующего раза, чтобы прослушать, когда понадобится, и отключил телефон.
Часть вторая
Честь мундира
Глава 20
В 7:50 следующего утра Босх был на месте, наблюдая за очередью, выстроившейся к пункту раздачи «Метро-шелтер», и посматривая на Роберта Верлорена, работавшего в кухне по другую сторону от уставленных тарелками столов. Ему повезло. Рано утром у бездомных как будто произошла пересменка: те, что патрулировали город ночью, завалились спать, а их место заняли другие, те, кому еще хватало ума не слоняться по темным улицам. Первоначально Босх предполагал снова начать с больших центров, а уже потом перейти к тем, что поменьше, но едва он поставил машину на стоянку в Джапантауне и начал показывать фотографию Верлорена на улице, как люди стали узнавать человека на снимке. Дневная смена знала бывшего владельца ресторана лучше, чем ночная. Некоторые даже говорили, что видели его где-то тут, но только теперь он выглядит постарше. В конце концов Босх встретил мужчину, который, взглянув на снимок, уверенно кивнул и, равнодушно бросив: «Да, это Шеф», – направил его в «Метро-шелтер».
«Метро» было одним из сравнительно небольших приютов-спутников, которые действовали совместно с Армией спасения и миссией и, координируя работу с ними, обслуживали тех бездомных, которые стекались в Лос-Анджелес с наступлением зимы из более холодных северных районов штата. Три маленьких центра не могли в силу ограниченности средств обеспечивать трехразовое питание, а потому, договорившись между собой, специализировались на чем-то одном. «Метро-шелтер» обеспечивало бездомных завтраком, который начинался ежедневно в семь утра. К тому времени когда Босх попал туда, у двери столовой выстроилась длинная очередь трясущихся, растрепанных, заспанных мужчин и женщин, а все места за пластмассовыми столиками внутри уже были заняты. На улице поговаривали, что именно в «Метро-шелтер» кормят самыми вкусными завтраками.
Пробившись через толпу к двери, Босх вошел в столовую и почти сразу обнаружил Верлорена в кухне. Понаблюдав несколько минут, детектив понял, что Верлорен не готовит какое-то одно блюдо, а контролирует весь процесс. Одет он был вполне опрятно: белая двубортная куртка, темные брюки, чистый белый фартук до колен и высокий поварской колпак.
Завтрак состоял из яичницы-болтуньи с красным и зеленым перцем, жареной картошки, овсяной каши и сосисок. Выглядело и пахло все аппетитно, тем более что Босх, спеша приступить к поискам пораньше, вышел из дома, не позавтракав. Справа от раздаточной стоял стол с двумя большими кофейниками и толстыми керамическими кружками, пожелтевшими и потрескавшимися за годы службы. Босх взял кружку, налил обжигающего черного кофе и отошел в сторонку. Когда Верлорен оказался неподалеку с подносом, на котором лежало несколько порций яичницы, Босх шагнул к нему.
– Привет, Шеф, – сказал он, слегка повысив голос, чтобы перекрыть гул голосов и звон посуды.
Верлорен посмотрел на него и сразу понял, что имеет дело не с «клиентом». Как и накануне вечером, Босх оделся так, чтобы не выделяться, но человек, проживший на улице много лет, без труда узнал в нем чужого. Возможно, Верлорен даже догадался, что перед ним полицейский. Выйдя из-за стойки, он шагнул к Босху, однако остановился на полпути, как будто по полу проходила невидимая демаркационная линия, отделявшая кухню от обеденного зала. Он стоял, все так же держа в руке поднос.
– Я могу вам чем-то помочь?
– Да, если у вас есть минутка. Хотелось бы поговорить.
– У меня нет сейчас свободного времени. И не будет до конца завтрака.
– Это касается вашей дочери.
Босх заметил, как Верлорен на мгновение опустил глаза. Но только на мгновение.
– Вы из полиции?
Босх кивнул.
– Сейчас самая запарка. Если хотите, можете немного подождать. Мы обслуживаем последних.
– Я подожду.
– Как насчет перекусить? Вид у вас голодный.
– Уф…
Босх огляделся. Все столики были заняты, и свободных мест не оставалось. Он знал, что в столовых для бездомных, как и в тюрьмах, существуют свои неписаные правила. К тому же среди людей этой категории всегда велик процент психически больных. Одно плюс другое, и любая мелочь, даже выбранное у стола место, способна стать причиной неприятностей.
– Пойдемте со мной, – сказал Верлорен. – У нас есть столик за кухней.
Не дожидаясь ответа, он повернулся, и Босху ничего не оставалось, как последовать за ним. Они прошли в заднюю комнатку, где стоял пустой, если не считать грязной пепельницы, стол из нержавеющей стали.
– Садитесь.
Верлорен убрал пепельницу за спину. Он не прятал ее, а скорее действовал автоматически, как метрдотель, который не может позволить себе усадить гостя за неубранный стол.
Босх поблагодарил и сел.
– Я сейчас вернусь.
Не прошло, казалось, и минуты, как Верлорен принес большую тарелку со всем тем, что входило в меню завтрака для бездомных. Когда он раскладывал столовые приборы, Босх заметил, что рука у него дрожит.
– Спасибо, но, знаете, я подумал, а хватит ли другим? Ведь люди еще идут.
– Не беспокойтесь, голодным сегодня не уйдет никто. Мы никогда никого не прогоняем – главное, чтобы человек пришел вовремя. Как кофе?
– Спасибо, отличный. Понимаете, дело не в том, что я побрезговал садиться там, в зале. Я просто не знал, куда сесть.
– Понимаю. Можете не объяснять. Позвольте только убрать поднос, и мы сможем поговорить. Кого-то арестовали?
Босх посмотрел на него. В глазах Роберта Верлорена читалась надежда, даже мольба.
– Пока нет. Но мы движемся в этом направлении.
– Я приду, как только освобожусь. Ешьте.
Босх кивнул, и Верлорен вышел из комнатки.
Яичница оказалась очень вкусной. Как, впрочем, и все остальное. Не хватало разве что тоста, но это, подумал Босх, было бы уже слишком. Комната, в которой он сидел, находилась между кухней и моечной, в которой двое мужчин как раз заряжали большую посудомоечную машину. Шум в моечной стоял невообразимый, звуки, прилетавшие из столовой, смешивались с дребезжанием тарелок, гулом мотора и голосами, и все это неоднократным эхом отскакивало от облицованных серыми керамическими плитками стен. Ведущая в переулок задняя дверь была приоткрыта, и через нее на улицу уходили излишки тепла.
Покончив с завтраком, Босх допил кофе, поднялся из-за стола и вышел в переулок позвонить. Он сразу обратил внимание на то, что двор превращен в своего рода укрепление. В том месте, где задняя стена миссии примыкала к стене склада фабрики игрушек, стояли несколько десятков ящиков и коробок, покрытых кусками брезента и выстеленных старым тряпьем. Сейчас там было тихо. Вероятно, часть бездомных обосновалась здесь, в относительно защищенном и безопасном месте. И дело не в том, что в ночлежках недоставало кроватей, а в том, что в комплекте с кроватями шли некоторые обязательные для исполнения правила. Люди же, обитавшие в переулке, по-видимому, не желали связывать себя никакими правилами.
Босх позвонил Райдер на сотовый и сразу же услышал ее голос. Она уже была в кабинете и даже успела закончить с ордером.
– Я нашел его, – негромко сказал Босх.
– Отличная работа, Гарри. Мастерство не ржавеет. Что он сказал? Опознал Маккея?
– Мы еще не разговаривали.
Он объяснил ситуацию и спросил, есть ли новости у нее.
– Ордер лежит на столе у капитана. Если ответа не будет до десяти, Альберт попробует немного надавить, а уж потом бумаги пойдут выше.
– Рано пришла?
– Рано. Хотела побыстрее закончить.
– Ты, случайно, не читала вчера дневник Бекки?
– Читала. Уже в постели. Толку от него немного. Обычные жалобы на неразделенную любовь и все такое. МНЛ упоминается, однако никакого ключа к установлению личности я не обнаружила. Может, Бекки вообще его придумала – уж слишком он особенный, просто идеал. Наверное, Гарсия был прав, когда вернул дневник матери. Боюсь, нам от него пользы мало.
– Этот МНЛ… Он не может быть женщиной?
– Хм… Гарри, у меня нет слов. Знаешь, я не обратила внимания. Дневник у меня с собой, так что я еще посмотрю. А что? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
