Карин Жибель - Укус тени
— Лидия, если ты отделаешь меня этой штуковиной, я подохну… Я не в состоянии выдерживать подобные…
— Ну и что? — перебивает его Лидия. — Подыхай!
— В этом случае ты уже никогда не найдешь Орелию… Никто, кроме меня, не сможет отвезти тебя к ней! Только я могу показать тебе то место, где…
Он использовал все свои козыри, и если его опять ждет неудача…
Помедлив, женщина опускает свое оружие.
Бенуа, не скрывая удивления, смотрит на Лидию: вражеский лагерь капитулировал так быстро, что в это трудно поверить.
— Ты, наверное, надеешься, что сможешь удрать, да?
— Удрать? Чтобы я не сбежал, тебе нужно всего лишь не снимать с меня наручники…
— Наручники не помешают тебе удрать!
— Может, и не помешают… А вот две недели истязаний — еще как помешают… Я изможден, я больше не могу выдерживать пытки… Поэтому, если ты хочешь меня прикончить, сделай это прямо сейчас!.. Давай поставим точку!
Бенуа произносит эти слова твердым голосом. Таким же твердым, как тот металлический прут, который Лидия держит в руке.
Он решил пойти ва-банк.
— Хорошо, мы поедем туда вдвоем.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы вспомнить…
— А тебе и в самом деле лучше вспомнить! Мы поедем туда сегодня ночью, чтобы не нарваться на нежелательные встречи…
Лидия поворачивается и уходит, а Бенуа облегченно вздыхает. Впрочем, ему сейчас всего лишь удалось отложить срок платежа.
Он прислоняется спиной к решетке и медленно садится на пол. У него в душе снова появляется слабая надежда. Если она и в самом деле отвезет его в лес, он там, возможно, найдет способ от нее улизнуть. Однако Лидия, конечно же, далеко не дура. А он, Бенуа, далеко не в самой лучшей физической форме.
Силы явно неравны.
Его вдруг снова начинает мучить голод. Он делает попытку думать о чем-то другом, пытается заставить работать свой мозг, который, несмотря не перенесенные им мучения, все еще в состоянии соображать.
Ему то и дело приходит в голову дата убийства — шестое января 1990 года.
Он напряженно размышляет над этой датой с того самого момента, как Лидия ему ее сообщила. Он думает о ней потому, что в его жизни с этой датой что-то было связано. Однако — то ли от физического истощения, то ли от хронического голодания, то ли от затуманившего его рассудок страха — ему никак не удается вспомнить, какое же значение в его жизни имел этот набор цифр: 06.01.1990.
Он уже где-то видел эту дату, причем не так давно. Но где?
Бенуа начинает дрожать — в этой отвратительной грязной норе становится все холоднее и холоднее.
Внимание Бенуа снова обращено на Лидию. Его охватывает ужас. Он, к сожалению, не может перестать о ней думать. Если он иногда и забывает об этой чокнутой, то не дольше чем на минуту.
Он очень сильно боится ее. Пытаться убеждать себя в обратном — бессмысленно.
Сегодняшняя ночь даст ему последний шанс на спасение. Если он не сумеет им воспользоваться, эта ночь станет для него последней.
И это несмотря на то, что он никого не убивал.
Так кто же все-таки мог швырнуть его в пасть этого чудовища?
15
Он терпеливо ждет того момента, когда они с Лидией поедут в лес.
Ждет, когда ему представится последний шанс выбраться из этой переделки живым.
Ему холодно, и он надеется, что Лидия, по меньшей мере, даст ему его пальто. Бенуа, впрочем, и сам пытался согреться: как только она ушла вверх по лестнице, он принялся сгибать и разгибать ноги. Не имея возможности ходить, он с помощью подобных незамысловатых упражнений попробовал размять немеющие от холода и неподвижности мышцы.
Если сегодня ночью у него ничего не получится, это будет конец. Конец его короткого существования. И конец всем тем воспоминаниям, которые вдруг стали для него такими дорогими.
Посреди ночи Лидия наконец появляется снова. Она заходит в подвал тепло одетая и объявляет не очень любезным тоном:
— Мы едем!
Прижавшись к прутьям решетки, Бенуа сидит с таким видом, как будто у него уже совсем не осталось сил.
Однако в его душе теплится надежда. Надежда, готовая перерасти в отчаяние.
— У меня кружится голова, — говорит он.
— Ну и что? Как будто ты не знаешь, что мне на это наплевать! Поднимайся!
— Я не могу…
— Хочешь, чтобы я тебе помогла? — сердито спрашивает Лидия, доставая пистолет.
— Ты… ты не могла бы дать мне чего-нибудь поесть или выпить? Пожалуйста!
— Даже не мечтай! А ну-ка, вставай на ноги! Быстро!
— Послушай, Лидия, я не смогу идти… Не станешь же ты тащить меня на себе! Дай мне чего-нибудь поесть. Я сейчас, похоже, потеряю сознание…
Лидия колеблется. Впрочем, нет ничего странного в том, что ее пленник пытается извлечь для себя пользу из сложившейся ситуации.
— Хорошо, я принесу тебе немного перекусить. А затем мы поедем…
— Спасибо.
Она исчезает в темноте и пятью минутами позже возвращается с чашкой чая и несколькими печеньями. Об этом Бенуа мог только мечтать!
Лидия снимает с него наручники, он берет чашку и… в нерешительности смотрит на нее. С этой чашкой у него связаны очень неприятные воспоминания.
— Там нет стрихнина! — с ехидной улыбкой заявляет Лидия. — Можешь пить!
Бенуа пробует чай губами и кончиком языка: вкуса горечи вроде бы нет. Помедлив секунду, он выпивает содержимое чашки одним глотком, а затем набрасывается на печенье.
— Побыстрее! — командует Лидия, изнывая от нетерпения.
Бенуа поспешно проглатывает третье — и последнее — печенье. Лидия бросает ему его пальто и обувь. Он одевается, а затем покорно подходит вплотную к решетке и поворачивается к ней спиной, чтобы Лидия могла надеть на него наручники.
Ему даже не верится, что он наконец-то выйдет из этой «клетки»…
Бенуа идет впереди Лидии. Он поднимается по ступенькам и открывает дверь, скрип которой ему неоднократно приходилось слышать в течение последних двух недель. Он видит перед собой узкий коридор, где так же темно, как и в подвале. Шагая по коридору, он чувствует упершийся между лопаток ствол пистолета.
— А как тебе удалось затащить меня туда, в подвал? — вдруг спрашивает он.
— Я тебя не тащила!.. Ты шел сам!
— Сам?!
— Да! Оксибат натрия способен творить чудеса, разве не так? Ты любезно делал все, о чем я тебя просила… Как раз на лестнице ты и разбил себе башку! А потом ты позволил запереть себя без каких-либо возражений!
Еще несколько шагов — и они оказываются в чулане, в котором хранятся продукты. Затем они проходят через кухню и попадают в гостиную. Это помещение кажется Бенуа знакомым. Да, именно здесь — как последний дурак! — он попался в подготовленную для него ловушку.
Бенуа вдруг резко останавливается: его взгляд зацепился за фотографию, стоящую на стареньком комоде как раз напротив дивана.
— Что случилось, Бенуа? Ты не рад тому, что снова увидел Орелию?
Ему следовало догадаться об этом раньше. Ведь это настолько очевидно!
— Ты что, не понял, что мы близняшки? Ты меня разочаровываешь, Бен… Ладно, пошли.
Выйдя на крыльцо, Бенуа невольно съеживается от холода, у него начинает кружиться голова.
Автомобиль Лидии стоит прямо перед крыльцом. Лидия открывает правую переднюю дверь. Бенуа садится в машину, косясь на дуло направленного на него пистолета. Его собственного пистолета.
Женщина, к удивлению пленника, садится в автомобиль на сиденье позади него. Что она опять придумала?
Лидия, прижав голову Бенуа к подголовнику, затягивает на его шее толстый шнурок.
— Черт, да ты меня так задушишь!
— Ничего, дышать ты сможешь… Зато теперь я уверена, что ты будешь вести себя смирно!
Она тщательно связывает концы шнурка с тыльной стороны подголовника и только после этого садится за руль.
— Ты могла бы дать мне мой свитер, я весь дрожу от холода!
— Заткнись, а не то я затяну шнурок еще сильнее.
Автомобиль трогается с места.
Они отправляются на ночную прогулку, в которой нет ничего романтического.
К счастью, сегодня ночью — полная луна.
Подарок небес. А может, и знамение…
Проехав несколько километров, они оказываются в окрестностях деревушки Эклан.
Бенуа, у которого шея затянута шнурком, едва дышит.
Он, можно сказать, прикован к своему сиденью!
Забавное ощущение: снова иметь возможность разглядывать окрестности, пусть даже через ветровое стекло, пусть даже рискуя истереть до крови кожу на шее. Своего рода глоток свободы…
— И куда ехать теперь? — спрашивает Лидия. Ее голос звучит требовательно и резко.
Бенуа пытается что-то ответить.
— Еще немного вперед… Там будет дорога направо…
Лидия, чтобы не прозевать ответвление дороги, едет очень медленно.
Бенуа прекрасно знает эту местность. Он частенько слонялся здесь, будучи еще мальчишкой, да и в более взрослом возрасте ему не раз доводилось бегать тут по воскресеньям на длинные дистанции трусцой. Однако сегодня ему предстоит выступить в роли спринтера.
