Тесс Герритсен - Тот, кто умрет поседним
— Ты не в курсе, что тут творилось в последние несколько дней, — ответил Фрост. — От компании Кроу особого удовольствия не получишь.
Джейн села, постукивая ручкой по папкам, которые она принесла на совещание. Подумала обо всех тех часах, которые посвятила изучению Уордов и Яблонски.
— Скажи, что я попала в точку, Фрост. Скажи, что во всем этом есть нечто странное.
— В этом есть нечто странное.
— Спасибо.
— Но это не означает, что все дела связаны. Я пробил их по БАНСП. Просмотрел сотни семей, убитых по всей стране. Мне жаль, но у этих трех семей многочисленная компания.
— Но вторые нападения выделяют эти три семьи из других. Словно старуха с косой не желает сдаваться, пока не закончит свою работу. Как мы это объясним?
— Не каждая безумная вещь имеет объяснение. Иногда просто так случается.
— Мне никогда не нравился такой ответ. Подобное я говорю своему ребенку.
— И Реджину это устраивает, верно?
— Не значит, что и меня тоже.
Ее мобильник зазвонил. Джейн увидел номер Кроу на дисплее и застонала. Взглянула на Фроста и закатила глаза, пока отвечала:
— Риццоли.
— Они заметили Сапату в квартире в Роксбери[94]. За Марией велось наблюдение, и гребаный придурок объявился. Приезжайте немедленно, мы окружили дом.
Десять минут спустя Джейн и Фрост припарковались у забора из металлической сетки и выбрались из машины. Кроу уже был там, напыщенный, словно генерал МакАртур[95], наставляющий свои войска, состоящие из детективов Арбато и Мура да двоих патрульных.
— Главный вход прямо за углом, — пояснил Арбато, указывая на четырехэтажный дом из красного кирпича. — Кэхилл следит за входной дверью. Подозреваемый еще не вышел.
— Мы уверены, что это Сапата? — спросил Мур.
— Если и нет, то у него есть двойник. Мария вышла из автобуса в двух кварталах отсюда и направилась прямо по этому адресу. Полчаса спустя Сапата пересек вон ту парковку и вошел в здание.
— У Вас есть список жильцов? — спросила Джейн.
— Ага. Там двадцать четыре квартиры, пять из них пустуют.
— Есть какие-нибудь испанские имена? — поинтересовался Кроу. — Их надо проверить в первую очередь.
Один из патрульных рассмеялся:
— Эй, приятель, это дискриминация!
— Так предъяви мне иск.
— Я могу взглянуть на этот список? — попросил Фрост и принялся просматривать имена. — Здесь живет Филбрук.
— Ага, этот точно настоящий латиноамериканец, — хохотнул патрульный.
— У Марии есть сестра, — Фрост посмотрел наверх. — Она замужем за Филбруком.
— Должно быть, он там, — произнес Кроу. — Какая квартира?
— Здесь сказано, что двести десятая.
— Это в задней части здания, — пояснил Арбато. — Код безопасности для входа в задание — один, два, семь.
— Арбато, — приказал Кроу. — Вы и два этих офицера останетесь у выхода. Остальные, вперед.
Любой, кто заметил бы их, видел бы каждый шаг Кроу, Мура, Фроста и Джейн, которые вместе двигались к главному входу. Но те, кто находились в квартире 210, располагающейся в задней части здания, оставались слепы к тому, что направлялось прямо к ним. Кроу нажал «1-2-7» на входной панели, и замок щелкнул. Когда Джейн проследовала за ним внутрь, ее сердце заколотилось, а руки начали потеть. Все может пройти с легкостью или же превратиться в кровавую бойню. Что означало, это могут быть последние секунды, которые она когда-либо отсчитывала, переставляя вверх по потертой лестнице свои туфли и держа «Глок» в руках. Спина Фроста маячила прямо перед ней, его кевларовый жилет выпирал из-под рубашки. Все эти детали Джейн отмечала со скоростью щелчка, десятки мелочей одновременно.
Они поднялись на второй этаж. Квартира 210 находилась дальше по коридору. Дверь позади Джейн внезапно открылась, и она развернулась вместе с оружием. Молодая женщина попятилась, схватила ребенка, ее темные глаза расширились от ужаса.
— Оставайтесь внутри! — прошипела Джейн. Женщина мгновенно испарилась и захлопнула за собой дверь.
Кроу уже подобрался к квартире 210. Он помедлил, бросив беглый взгляд на свою команду.
— Риццоли, — прошептал он. — Твой выход. Проведи нас туда.
Джейн знала, почему он выбрал ее. Женское лицо и голос не воспримут как угрозу. Она вздохнула и нажала на дверной звонок. Встала достаточно близко к глазку, чтобы полностью закрыть собой обзор. К несчастью, тому, кто находился внутри, это также упрощало задачу выпустить ей пулю в голову. Она заметила быстрое движение в глазке: кто-то смотрел на нее.
Дверь распахнулась. Появилась испанка, круглолицая, чуть за сорок, настолько похожая на экономку Акерманов, что Джейн догадалась: это, должно быть, сестра Марии.
— Миссис Филбрук? — произнесла Джейн.
Женщина заметила других детективов в коридоре и закричала:
— Мария!
— Вперед, вперед! — рявкнул Кроу, отталкивая Джейн и врываясь в квартиру.
Слишком много всего происходило одновременно. Детективы пронеслись через квартиру. Сестра Марии кричала и причитала на испанском. Когда Джейн бежала по направлению к соседней комнате, то мельком увидела запачканный ковер, полосатый диван и манеж.
Дети. В этой квартире есть дети.
Джейн бросилась в спальню, где тяжелые шторы создавали такой густой полумрак, что она чуть не упустила ютившиеся в углу фигурки. Женщина обнимала двух малышей, плотно закрыв их всем телом, словно защищая от любого вреда своей собственной плотью.
Мария.
Шаги зазвенели по металлу.
Джейн нырнула в другую дверь, ведущую во вторую спальню, где Мур через открытое окно карабкался на пожарную лестницу.
— Сапата? — спросила Джейн.
— Взбирается вверх по лестнице!
Почему вверх?
Она высунула голову в окно и увидела Арбато и Кэхилла, которые стояли в переулке внизу с оружием наготове. Она подняла глаза, заметив трех членов своей группы, которые продолжали погоню, поднимаясь по лестнице.
Она пробежала обратно через квартиру и бросилась к лестнице. Если Сапата доберется до крыши, там она его и перехватит. Джейн перепрыгивала через две ступеньки разом и заметила открытую дверь с задвижкой, пока неслась через последний пролет со стучащим сердцем и вздымающейся грудью.
Она выскочила через дверь в яркий полуденный свет. Увидела Сапату, который перелез через край и встал обеими ногами на крышу.
— Стоять! — закричала она. — Полиция!
Он замер, уставившись на нее. Сапата был безоружен. Линялые синие джинсы, мятая рубашка на пуговицах с разорванным рукавом. Несколько секунд только они двое были на этой крыше. Джейн увидела отчаяние в его глазах, сменяющееся твердой и мрачной решимостью.
— Руки вверх! — проорал Кроу, когда он и Фрост взобрались на крышу позади Сапаты.
Ему некуда было бежать. Один коп впереди, двое позади, и все они вооружены. Джейн заметила, как подогнулись ноги Сапаты, и подумала, что тот вот-вот опустится на колени в знак капитуляции. Его следующий шаг потряс ее.
Он бросился влево и побежал к дальнему краю крыши. Поближе к узкому переулку, разделявшему здания. Только скачок олимпийского класса мог помочь мужчине благополучно пересечь эту пропасть.
Тем не менее, он прыгнул, оттолкнувшись от края крыши в направлении соседнего здания. На мгновение он, казалось, повис в воздухе, его тело вытянулось как при прыжке ласточкой в воду, что почти перенесло его через пропасть.
Джейн подошла к краю. Увидела Сапату, отчаянно цепляющегося за водосток соседнего дома, в то время как его ноги болтались на уровне четвертого этажа.
— Иисусе, он спятил? — воскликнул Фрост.
— Арбато, давай к соседнему дому! — прокричал Кроу, наклонившись вниз к улице, и два детектива побежали по переулку.
По прежнему свисающий с водостока Сапата пытался подтянуться, стараясь нащупать ногами опору на стене. Зацепился одной ногой, соскользнул. Снова зацепился. В тот момент, когда его нога нащупала карниз, водосток оторвался от крыши.
Джейн закрыла глаза, но не смогла заглушить лязг падающего металла или стук тела Сапаты, ударившегося о тротуар.
Где-то закричала женщина.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Мария Салазар, сгорбившись, сидела за столом для допросов, опустив голову и утирая слезы. В молодости Мария, должно быть, была невероятно красива. В свои сорок пять она все еще была привлекательна, но через одностороннее зеркало Джейн могла разглядеть седые корни волос на макушке Марии. Ее руки, сложенные на столе, были крупными, но с подтянутыми мышцами, натренированными годами работы по хозяйству. В то время как она чистила, полировала и подметала чужие дома, что за обиды кипели внутри нее? Пока она стирала пыль с антикварной мебели Акерманов и пылесосила персидские ковры, приходило ли ей в голову, что всего одна из их картин, единственное изумрудное ожерелье из шкатулки миссис Акерман, может заставить исчезнуть все ее финансовые проблемы?
