Дэниел Силва - Англичанка

— Не хотели, чтобы вы читали новости о себе.

— И что обо мне пишут?

— Вы пропали без вести… вот и все.

— А что с тем ужасным признанием на видео?

— Его никто не видел. Кроме премьер-министра и его ближайших помощников.

— Джереми?

— Да.

— Саймон?

Габриель кивнул.

— А вы? Вы ведь тоже его просмотрели?

Габриель ничего не сказал. Мадлен остервенело чесала тыльную сторону ладони, словно пытаясь наказать себя. Габриель хотел остановить ее, но не мог — руки по-прежнему были связаны.

— У меня не было выбора, пришлось сознаться, — сказала наконец Мадлен.

— Знаю.

— Мне пригрозили смертью.

— Знаю.

— Сначала я врала, поверьте. Врала, будто между мною и Джонатаном ничего не было, однако они знали все: время, дни, места… Все.

Тут она замолчала и озадаченно уставилась на Габриеля.

— Вы ведь не англичанин.

— Простите, — ответил Габриель.

— Вы из полиции?

— Я друг премьер-министра.

— Значит, шпион?

— Можно и так сказать.

Мадлен улыбнулась. Некогда ее улыбка была прекрасной, однако сейчас в ней читалось нечто безумное. В конце концов Мадлен поправится, только это займет время, решил Габриель.

— Мадлен, пожалуйста, не надо, — попросил он.

— Чего не надо?

— Руки.

Девушка уставилась на свои кисти — она расчесала их до крови.

— Простите, — смиренно извинилась она и сцепила пальцы, да так сильно, что побелели костяшки. — Зачем меня похитили?

— Ради выкупа.

— Они шантажируют Джонатана?

Габриель кивнул.

— Сколько просят?

— Это неважно.

— Сколько? — настаивала она.

— Десять миллионов.

— Господи, — прошептала Мадлен. — Он согласился?

— Не раздумывая.

— И что дальше?

— Мы придумаем, как обменять деньги на вас, чтобы обе стороны остались довольны.

— Много это займет?

— Осталось недолго.

— А именно?

— Я сделаю все, что потребуется, чтобы к утру вытащить вас отсюда.

— Боюсь, мне это ни о чем не говорит.

— Еще несколько часов.

— А потом?

— Мы отвезем вас в безопасное место, там вы отдохнете и приведете себя в порядок. После отправитесь домой.

— Куда? — переспросила Мадлен. — Мне не будет жизни. Все из-за одной глупой ошибки…

— О выкупе и интрижке никто не узнает. Для всех ничего как будто не произошло.

— Это пока пресса не разнюхает. Тогда меня разорвут на части. Так они поступают. Так все поступают.

Габриель хотел было ответить, однако тут в дверь постучали — с силой, два раза. Мадлен дернулась, и желудок у Габриеля будто ухнул в пустоту. Девушка быстро надела ему на голову мешок. Должно быть, и себе тоже надела, однако Габриель этого уже не видел — ткань была очень плотная.

— Вы не представились, — вспомнила вдруг Мадлен.

— Это неважно.

— Я ведь любила его. Очень любила.

— Знаю.

— Больше я здесь не выдержу.

— Знаю.

— Вы должны меня забрать.

— Заберу.

— Когда?

— Скоро.

Перед тем, как уложить Габриеля в багажник, с него сняли наручники. Машина поехала по той же неровной грунтовой дороге, провалилась в ту же выбоину, зато после выбралась на асфальтированную трассу. Снаружи, наверное, шел проливной дождь, потому что в ниши для колес беспрестанно хлестала вода. Габриель постепенно задремал, убаюканный плеском. Ему приснилась Мадлен — она расчесала руки до самой кости.

— Больше я здесь не выдержу.

— Знаю.

— Вы должны меня забрать.

— Заберу.

— Когда?

— Скоро.

Десять минут спустя машина остановилась, и он проснулся. Женщина заглушила мотор, выбралась из салона и ушла. Цокот каблуков стих; барабанил по кузову «пассата» ливень; гремел и шипел прибой. На какое-то мгновение Габриель испугался, что его бросят здесь подыхать страшной смертью погребенного заживо. Потом зазвонил телефон.

— Мы же сказали: приходи без прикрытия, — напомнил голос.

— Вы же не думали, что я оставлю десять миллионов евро без присмотра?

— Впредь поступай, как мы скажем, иначе девка умрет.

— Обещаю.

В трубке послышался шелест клавиш.

— К крышке приклеен запасной ключ. Возвращайся в отель и жди звонка.

— Сколько ждать?

Связь прервалась. Габриель оторвал от изнанки крышки ключ и отпер багажник. В лицо ему тут же хлынул дождь.

27

Гран-фор-Филипп, Франция

Когда Габриель наконец вернулся в номер отеля, то застал Келлера сидящим на кровати, с тлеющей сигаретой в пальцах, у телевизора: шел повтор матча из английской премьер-лиги, «Фулем» против «Арсенала». Звук Англичанин выключил.

— Хорошо устроились? — спросил Габриель.

— Я видел, как вы подъехали. — Келлер прицелился из пульта в экран и «выстрелил», выключив телевизор. — Ну как?

— Она жива.

— Все так плохо?

— Плохо.

— Что делать будем?

— Ждать звонка.

Келлер включил телевизор и закурил новую сигарету.

Врожденная выдержка покинула Габриеля. Он уставился в экран телевизора, однако вид взрослых мужиков, гоняющих мяч по траве, показался ему оскорбительным. Тогда он встал, заварил себе еще кружку двойного «Нескафе» и выпил ядреный напиток, сидя у окна. Течение в приливном канале изменилось: вода прибывала. Габриель взглянул на часы; время с последнего раза, как он его проверял, осталось все то же: 3:22. Вот и подтверждение тому, что в половине четвертого утра ничего хорошего не происходит.

— Они не позвонят, — вслух подумал Габриель.

— Еще как позвонят.

— Откуда знаете?

— Они зашли слишком далеко. Не забывайте: вымогателям уже не терпится избавиться от Мадлен. Так же сильно, как и вам — вернуть ее домой.

— Этого-то я и боюсь.

Келлер пристально взглянул на него.

— Когда вы последний раз спали?

— В сентябре.

— Может, выкуп отвезу я?

— Ни за что.

— Ну, мое дело предложить.

— Ценю вашу заботливость.

Келлер перевел хмурый взгляд на экран телевизора. Должно быть, забили гол, потому что мужчины в шортах радостно скакали, точно малые дети на игровой площадке. Габриель же по-прежнему взирал на воду в приливном канале и думал о Мадлен, сдирающей кожу с собственных рук. Поэтому, когда в 3:48 наконец зазвонил телефон, Габриель подскочил, будто услышав вопль перепуганной женщины. В трубке раздался голос — безжизненный, он говорил, запинаясь. Габриель взглянул на Келлера и кивнул один раз.

Время пришло.

Не найдя нигде ночного портье, Габриель оставил ключи от обеих комнат в деревянном кармане за стойкой и выкатил чемоданы на мокрую после дождя улицу. Двигатель все еще не остыл с прошлой поездки. Погрузив сумки в багажник, Габриель сел за руль. Когда он закрывал дверцу, зазвонил телефон. Выполняя инструкции, Габриель ответил на вызов и перевел сотовый в режим громкой связи.

— Выезжай на трассу А16 и двигайся в сторону Кале, — произнес голос. — Ни в коем случае не вешай трубку. Если связь прервется, девчонка умрет.

— А если пропадет сигнал?

— А ты не теряй.

Это была четырехполосная автострада, вдоль центральной разделительной полосы ее тянулись осветительные вышки, а по обочинам — ровные возделанные поля. Габриель старался не превышать ограничения по скорости в девяносто километров в час, хотя на дороге больше не было других машин. Одной рукой он рулил, в другой держал сотовый — следя за шкалой сигнала. Она почти все время показывала пять делений, однако на несколько страшных секунд мощность упала до трех полосок.

— Где ты? — спросил наконец голос.

— Приближаюсь к выезду на D219.

— Езжай дальше.

Пейзаж нисколько не изменился: те же поля, осветительные вышки, редкие встречные машины, ЛЭП, из-за которой ухудшилось качество связи. Когда голос заговорил вновь, слышать его мешал треск статики.

— Где ты?

— Приближаюсь к D940.

— Езжай дальше.

ЛЭП осталась позади, и связь снова наладилась.

— Где ты?

— Приближаюсь к развязке А216.

— Езжай дальше.

Когда впереди показались огни Кале, Габриель остановился и, не дожидаясь вопросов, сам доложился о своем местоположении — лишь бы скрасить монотонность «общения» с вымогателями. Ему не ответили, пока он не сказал, что приближается к повороту на D243.

— Поворачивай, — произнес голос. Фраза больше походила на вопрос, чем на команду.

— Куда?

Ответ пришел через несколько секунд: велели ехать на север, в сторону моря.

Первым городом на пути был Сангатт, скопление продуваемых ветром гранитных домов, перенесенных сюда, казалось, откуда-нибудь из сельской Англии. Дальше Габриеля отправили на запад, вдоль побережья канала, через деревни Эскаль, Виссан и Тардинген. Бывало, что новых указаний не поступало по несколько минут. Габриель слышал в трубке тишину и в то же время чувствовал, что приближается к завершению пути. Пора было внести ясность.