Дьявол сказал «бах» (ЛП) - Ричард Кадри
Деймус отпускает зеркало, и оно падает, разбиваясь на миллион мелких осколков.
— Выглядит так, будто мы поженились. Мазаль тов[63], — хмыкаю я.
Она смотрит с подозрением и отходит от меня.
— Даже не шути на эту тему.
— Можешь собрать своих людей к вечеру? Я хочу всё обсудить.
— Мне нужно будет начать прямо сейчас.
— Бримборион достанет тебе всё, что нужно.
Она смотрит на меня, когда мы подходим к дверям библиотеки.
— Ты согласился на пакт, но не веришь в клятвы, не так ли?
— Нет. Все делают то, что собираются сделать.
— И всё же ты доверяешь мне свою жизнь.
— Поверь, если бы был какой-то другой способ, я бы так и сделал. Но ты достаточно умна, чтобы увидеть возможность, когда кто-то срёт на твоей лужайке.
— За шанс заполучить свою скинию я бы заключила сделку с самим Дьяволом.
— Ты прямо Филлис чёртова Диллер[64].
Проповедница не смотрит на меня, но могу сказать, что она довольна собой. Минуту спустя стучится Бримборион.
— Минутку, — кричу я и смотрю на Деймус.
— Вы заблуждаетесь. Знаешь это? Не думаю, что вы собираетесь торговать змеиным маслом, но ваша церковь — это влажный сон Новой Эры. Нет никакой адовской феи-крёстной, которая свергнет большого плохого Папочку и разберётся с этим бардаком.
Когда она улыбается, кажется, что ей меня жаль.
— С чего ты так уверен? Потому что ты великий и могущественный Люцифер?
— Потому что я бухал с Богом. Настоящим. Он разбит на такое множество частей, что не смог бы организовать поход старшеклассников. И поверьте мне, леди, у него нет запасного плана. Мы сами по себе.
Она гладит меня по руке и поворачивается, направляясь к двери.
— Позволь мне беспокоиться о душах адовцев, а ты беспокойся о своей грядущей смерти. Кстати, у меня есть одно условие.
— Какое?
— Я хочу быть там сегодня вечером. Я могу предоставить тебе бойцов и медицинскую помощь, но хочу быть там, чтобы при любом исходе, между нами не было недоразумений.
— Принято.
— Я открываю дверь, и она выходит в коридор.
— Что-нибудь ещё? — спрашивает Бримборион.
— Отведи её обратно вниз и предоставь всё, что она захочет. И сам не высовывайся. Скоро произойдут странные вещи.
— Насколько странные?
— Заляг-на-дно странные. Отведи леди вниз. Она может ввести тебя в курс дела.
Бримборион хочет задать больше вопросов. Деймус берет его за руку и уводит.
Адовский супербайк с рыком оживает. Я выскальзываю с тыльной стороны отеля и направляюсь на север по Родео-драйв. Здесь всегда ощущается прилив ностальгии. Однажды я ввязался в кайдзю-реслинг с цепным псом Мейсона Паркером, и едва не спалил эту улицу дотла. Но это было почти год назад, и я простил её за то, что она была так переполнена богатыми мудаками. И за то, что была такой легковоспламеняющейся.
Я гоню по Сансет, направляясь на север. Моя обожжённая рука болит от работы дросселем, но как есть, так есть. За Бульваром дорога находится в полном беспорядке. Землетрясения изодрали асфальт; огонь расплавил то, что оставалось, и когда он остыл, то стал напоминать слой лавы, полный застывших волн и внезапных провалов. Здесь проводится немного ремонтных работ. Не выгодно. Здесь нет ничего, кроме скорпионов и потерянных призраков из Тартара.
Туда, куда я направляюсь, не ездят ради удовольствия. Неразумно выбирать прямой маршрут, поэтому я сворачиваю с главной улицы на извилистые двухполосные дороги, огибающие выжженные холмы и заброшенные поместья киномагнатов, прежде чем нырнуть в скрытые каньоны. Вокруг полночь угольно-шахтной черноты, за исключением света фары мотоцикла. Я выжимаю дроссель, и дорожное полотно трясётся и трещит у меня под колёсами. Линии расходятся от меня тонкими чёрными молниями. Края дороги прогибаются. Куски отламываются и падают в темноту. Большая часть дорог к северу от Голливуда самоубийственны, по улицам так ебашили подземные кровавые приливы и землетрясения, что они в любую минуту могут провалиться в воронки. Это мой способ сделать жизнь интересной любому, кто преследует меня.
Я исхожу из идеи, что выход на безлюдную территорию побудит моего убийцу сделать свой ход. И пребывание в глуши даст мне больше шансов сбежать к чертям без того, чтобы в городе какие-нибудь вольные стрелки или красноногие принялись палить по мне, едва я упаду. Я могу спугнуть наёмных убийц, если не буду лежать и умирать. Если я дам им фору, позволив добраться до меня полумёртвого, возможно, это побудит их выступить в открытую, чтобы завершить работу. В этом и состоит идея. По правде говоря, я даже не уверен на сто процентов, что меня преследуют. Я надеюсь, что это так. Лучше бы это было так. Я не хочу, чтобы мне снова пришлось это делать. Узнаю достаточно скоро.
Впереди огни. Я выключаю фару мотоцикла и сбрасываю скорость. Дома каньон Колдуотер — прелестный зелёный райский уголок, куда хорошие родители берут на выходные в походы счастливых детей, чтобы познакомить их с радостями природы, бешеными койотами и болезнью Лайма. В Аду стены каньона достигают сотен метров в высоту, и на них невозможно взобраться. Закрученные шпили сглаженного ветром гранита — единственное, что нарушает голый ландшафт. Миллионы теней роятся в долине и вверх по бокам шпилей и стенам. Они снова и снова бьют, режут, стреляют и сваривают друг друга в открытых бассейнах лавы, и будут делать это до скончания времён. Батчер-Вэлли. Именно здесь я отыскал Дикого Билла.
В паре сотен метров вокруг долины расположен пост охраны. У нас они по всему Аду. Понятия не имею, зачем. Никто никогда не проводил операцию поесть-и-смыться ни из одной из территорий наказания Ада. Моя теория заключается в том, что посты нужны для самой охраны. Нужно быть реальным долбоёбом, чтобы тебя бросили сюда. В легионах нет гауптвахт и военных трибуналов. Они десятки тысяч лет без выходных нянчатся с мёртвыми мудаками. Ещё хуже то, что в Аду каждый год — високосный.
Учитывая сегодняшний маршрут, я не стал надевать рубашку. Зачем выбрасывать на ветер хорошую одежду? Я опускаю подножку и глушу двигатель мотоцикла, пока меня не заметили отморозки с поста охраны.
На мне кожаная куртка, которую испортил мечом мудак Укобак. Она кажется уместной. Я расстёгиваю её и швыряю на землю возле мотоцикла. Всю дорогу к каньону я сомневался, не снять ли доспехи Люцифера. Это придало бы драматизма тому, что произойдёт дальше.
