Девочка, которую нельзя (СИ) - Андриевская Стася

В довершение всего Гордеев приказал мне жестом «будь здесь» и куда-то ушёл. И едва он исчез, как ко мне тут же подкатил мужик, который однажды уже уходил восвояси, только теперь он был гораздо пьянее и непонятливее, и к его словесным подкатам добавились назойливые поползновения обнять. Поэтому я, недолго думая, подхватила со стойки клатч и сбежала в туалет.

Там я со всей ответственностью кинула Гордееву сообщение, где я. Он не ответил, но мгновенно вспыхнувшие галочки «прочитано» словно тут же связали нас невидимой нитью. Даже в этой кутерьме он был рядом. И сложно было придумать что-то более близкое и нужное мне именно сейчас!

Возвращаясь в бар, я слегка заплутала и свернув не туда, замерла — в конце коридора стоял Гордеев. Одной рукой упираясь в стену, второй он перебирал волосы у виска этой, как её… с алыми губами. А она, кокетливо хихикая, что-то нашёптывала ему на ушко.

Я попятилась. Налетела на кого-то спиной, едва не рухнув со своих шпилек… Но так и не сумев оторвать взгляда от этой парочки. Гордеев как раз медленно повёл ладонью вниз, по шее дамочки, по плечу и бедру, и снова вверх — по затянутой в кожаный корсет талии и обратно на шею, с, мать его, чёрным чокером! А в довершение всего ещё и приложился к её губам поцелуем.

И я, наконец, бросилась прочь. На глаза стремительно накатывала пелена слёз, хотя, казалось бы, ну какая мне разница? Какая мне, к чёрту, разница?! Пусть хоть всех тут перецелует-перетрахает, мне-то что?! Мне похрен, мне просто пох…

Путь неожиданно перегородил мужской силуэт. Я грубо, на эмоциях, выругалась и шагнула в сторону, собираясь его обойти, но он стиснул моё плечо, удерживая, и я обмерла — это был человек из кабинета!

Немая пауза. Его изучающий взгляд, скользящий, по лицу, груди… Задержка на татуировке на плече. И дальше, вниз по фигуре… И снова вверх. Ухватил за подбородок, приподнял, так чтобы больше света попадало на лицо… Довольная усмешка. Взгляд переползает на губы, с губ на шею… Горько воняющий куревом палец поддевает висюльку моего ошейника, нагло вытягивает её из декольте, поигрывает камушком на конце цепочки. Многозначительная ухмылка…

И я очнулась. Шарахнулась от него, готовая даже отбиваться, если понадобится, но он больше не удерживал, только проводил взглядом, от которого у меня задрожали колени.

Возле бара поджидал Коломоец, и я чуть на шею ему не бросилась, но в последний момент сдержалась. Однако, когда к бару заявился Гордеев, и наша троица тут же поехала в отель, я всё-таки поддалась глупой жажде мести: прильнула к плечу Сергея. В ответ он приобнял меня, притягивая ближе к себе. Эта возня на заднем сиденье, как я и рассчитывала, привлекла внимание Гордеева. Он посмотрел на меня через зеркало заднего вида — глаза в глаза, долгие пару секунд… и тут же снова безразлично уставился на дорогу. А мне стало только ещё хуже.

Минут через тридцать после возвращения в гостиницу, ко мне в номер постучались. Я обречённо вздохнула. Что ж, в свете последних событий ночной визит Коломойца был вполне ожидаем. Жутко не хотелось объяснять, что он всё не так понял и в этом роде, но и не открыть не могла — начальник!

Но на пороге стоял Гордеев с бутылкой вина и двумя бокалами в руке.

Я впустила, но, сцепив руки на груди, гордо застыла на пороге. Уязвлённое самолюбие вопило от восторга — сам пришёл! Вот и пусть теперь говорит что хотел, и проваливает к этой своей красотке! А то ишь, нашёл дуру поблизости! Как бы не так! В моём контракте не указано, что я обязана с ним пить. Тем более в третьем часу ночи!

Но это был бы не Гордеев, если бы он не сделал по-своему — просто обошёл меня и хозяйски поставил бутылку с бокалами на столик в гостиной.

— Зря дуешься, — словно продолжая давно начатый разговор, небрежно обронил он. — У меня не было цели посмеяться над тобой. Я лишь хотел, чтобы ты раз и навсегда забыла про свою непереносимость алкоголя. Она и выглядит иначе и контролировать её невозможно. В отличие от простого неумения пить.

— А, вот так, да? — издевательски мило улыбнулась я. — Какая прелесть! Но только почему же меня тогда в клубе накрыло всего с пары глотков водки в коктейле?

— Может, потому что это всё-таки была не водка?

— Угу, а ты у нас, значит, эксперт, да?

— Ну не то, чтобы прям эксперт, — пожал он плечами, — но в восьми случаях из десяти смогу точно назвать общую группу вещества. И в твоём случае это был не алкоголь точно. — По его лицу скользнула тень улыбки. — Просто капельки из жучков, «Шпанская мушка» называется. Ты должна знать, что это, ты же, вроде, будущий ветеринар.

Я фыркнула и отошла к окну, а у самой холодок по коже — а ведь это действительно вполне в духе Машки! Особенно после всех этих намёков на тройничок с её Пашкой.

— Нет у тебя никакой непереносимости, Слав, — спокойно повторил Гордеев. — Не вижу смысла отрицать очевидное. Если ты, конечно, не пытаешься скрыть, что приняла этот возбудитель сама.

— Чего?! — возмущённо обернулась я. — А что тогда принимал ты? — Бомбило прямо изнутри. Всё в одну кучу: и змеюка Машка, и шимпанзе эта… счастливица, и то, что Гордеев снова оказался прав. — Тогда, на остановке, в тебя ведь стреляли, да? Тебя убить хотели, так?

— Ну, — мягко насторожился Гордеев.

— Гну! Тогда почему у тебя встал? Я, конечно, ветеринар только будущий, но азы физиологии самцов знаю достаточно, чтобы утверждать, что опасность и эрекция — вещи не то, что несовместимые, а даже взаимоисключающие! Так что ты либо и сам был под возбудителем, либо…

Замолчала. Не был он под возбудителем, это же очевидно. Тогда что — не было никакой опасности? Но я же сама с ним потом из-под пуль убегала! Значит, мне та эрекция просто примерещилась? Меня ведь тогда так растащило от его прикосновений, что я… Вот бли-и-ин… Ну что же я за дура-то, а?

Гордеев, словно в подтверждение моих мыслей, с усмешкой набрал в грудь воздуха, собираясь ответить… Но так ничего и не сказал, просто неопределённо развёл руками. И в этот момент в дверь постучали.

Я испуганно замерла. Осторожный стук повторился, я снова не ответила, и Коломоец, ещё немного потоптавшись под дверью, ушёл.

— Что у тебя с ним? — нахмурился Гордеев.

— Тоже, что и с тобой! — отчего-то виновато пряча взгляд, засуетилась я. — Контракт и ничего личного! Поэтому забирай свой компот и отчаливай! Нечего тебе здесь ловить, понял?

— Какое, на хрен, личное, что ты несёшь?! — разозлился вдруг он. — Я просто пришёл извиниться за розыгрыш с настойкой! И вот ещё, — вынул из внутреннего кармана конверт, — деньги. Как обещал. А теперь спи давай. Завтра куча дел.

Из дневника «ОКЛН». Выдержки.

Здравствуй, дорогой дневник…

Несколько строк зачёркнуто.

Бред какой-то. Просто детский сад.

Несколько строк зачёркнуто. В зачёркнутых фрагментах угадываются очертания матерных слов.

…Ладно, доктор Айболит, как скажешь. Личный дневник, так личный дневник. Без дежурных формул, сокращений и обобщений. Только субъективное восприятие и мысли по ходу. Предельно откровенные. Исключительно для себя. Просто рабочий инструмент…. Ну ок. По крайней мере попробуем.

Далее тщательно зачирканный абзац текста.

…Нет, всё-таки это хрень полная. Док говорит, дневник поможет вернуться в колею, а мне кажется, он только ещё сильнее расшатывает. Сегодня после сессии на какое-то время показалось, что и сам понял — девчонка слишком похожа на Алинку. Она тянет за собой воспоминания, которые в свою очередь заставляют переосмысливать жизнь едва ли не сначала. Рефлексия чистой воды. А может, просто старею?

Далее несколько абзацев экспрессивно зачёркнуто.

…Док говорит, в моём случае любая рефлексия херня, если не записана на бумаге. Снова настаивает на ведении подробного дневника. Божится, что никогда в жизни не попросит его почитать. А мне даже смешно — он и так моих тараканов лучше меня знает, зачем ему ещё и мои писульки?