Итан Блэк - У Адских Врат
Воорт показывает новое удостоверение охраннику в вестибюле.
В набитом битком лифте слышна смесь английского, французского и азиатских языков. Из обрывков бесед он улавливает, что идет чрезвычайное заседание ООН по морским вопросам. Сброс отходов в море. Разработка недр. Морские границы.
— Не говоря уже о контрабанде, — говорит мужчина с индийским акцентом женщине, похожей на японку. — Наркотики. Люди. Оружие.
Офис 5041, принадлежащий «Теодору, Стоуну, Эсквайру» (так гласит золоченая табличка), — это небольшое, но хорошо оборудованное помещение с восхитительным видом на Ист-Ривер. Воорт тотчас замечает полотна английских мастеров и антиквариат.
Да, такой человек вполне может интересоваться «Гусаром».
Администратор в приемной направляет его к секретарю Стоуна — стройной, смуглой женщине итальянского типа, с толстым слоем губной помады и осторожным, подавленным взглядом. Значок Воорта не производит на нее впечатления. Женщина мгновенно оценивает пришедшего — Воорт подозревает, что ее критерии связаны с потенциальным богатством. «Тед в данный момент отсутствует», — сообщает она, отрывая взгляд от журнала «Комментари». Очевидно, этот посетитель с бизнесом не связан, а потому, несомненно, не заслуживает второго взгляда.
— Они с Кандейс на «Кандейс», — добавляет она, снова уставившись на заголовок «Европейские границы! Были и нет!».
— Простите, Бет, но кто или что такое «Кандейс»? — Воорт пытается наладить контакт, называя имя, написанное на установленной на столе дощечке.
— Я не Бет, — объясняет женщина, словно говорит с тупицей. — Мисс Ааронс больна. Я — секретарь мистера Льюиса, на этой неделе работаю за двоих. Кандейс — это дочь мистера Стоуна и название его яхты.
Проследив за ее взглядом, Воорт видит над диваном фотографию белой яхты над диваном.
— У него ложа на чемпионате по теннису. — Судя по тону, женщина то ли уверена, что детективы обязаны уметь читать мысли, то ли считает неудачником любого, у кого нет своей ложи на Открытом чемпионате США по теннису.
Обычно, если хочешь что-то узнать о компании, нужно двигаться сверху и снизу одновременно. Давить с обеих сторон. Искать словоохотливую секретаршу, незаметную практикантку из копировального кабинета, обозленного конкурента возле бачка с питьевой водой. Человека, которого обошли при продвижении по службе, унизили на совещаниях по сбыту, отвергли на собеседовании, сократили или уволили.
Но у Воорта нет времени, он даже не знает, в правильном ли направлении ищет.
Он заявляет секретарше, что в здании зафиксированы жалобы на воровство.
— Я проверяю, не пропало ли что-то и у вас.
— У нас ничего не пропадало.
— Тогда незачем беспокоить мистера Стоуна. Спасибо.
Камилла звонит через шестнадцать минут, когда Воорт и Микки едут по автостраде ФДР — на чемпионат по теннису.
— Похоже, Тед Стоун — настоящее чудовище, — говорит она. — Будь осторожен, Воорт.
Глава 10
Теодор С. Стоун (будущее «чудовище», будущий убийца, а пока набирающий вес бюрократ и мелкий брачный аферист) спешит по летному полю аэропорта Уилсон в Найроби, Кения, к громадному транспортному и воздушно-десантному самолету бывшего советского блока — двадцатилетнему «Ану», — забитому явно нервничающими гражданскими пассажирами. На календаре 1993 год.
— Я посылаю тебя расследовать военное преступление, — объявил ему в Нью-Йорке начальник, мистер Йоруба.
Для первой поездки за пределы США сообразительный бухгалтер — а по вечерам студент-юрист — оделся в брюки цвета хаки, белую рубашку от «Ван Хьюзен», галстук в коричневую полоску из торгового центра в Сикокусе, штат Нью-Джерси. Выцветший твидовый пиджак на сгибе руки. Зажав между коленями кожаный портфель, он пристегивается к стальной серой скамье, тянущейся вдоль борта, под красными лампами, дававшими сигнал парашютистам. Пассажиры сидят друг против друга, как в поезде линии номер 7, которым Тед каждый день ездит на Манхэттен из Куинса.
— Мохаммед Айвад несет ответственность за гибель тысяч людей, — сказал мистер Йоруба. — Но, думаю, к тебе он отнесется хорошо.
Запускаются тяжелые моторы, и «Ан» с голубыми эмблемами ООН медленно, тяжело поднимается в небо. Вдали висят мелкие облака, похожие на разрывы зениток. Прочие пассажиры, вероятно, сотрудники гуманитарных миссий вроде «Врачей без границ» или «Христианской помощи». В конце концов, коммерческие рейсы в Сомали больше не приземляются. Правительство пало. Страна поделена между враждующими кланами. Не действуют ни финансовая система, ни товарно-денежные отношения, не работают ни школы, ни электростанции. Нет даже безопасных дорог.
— С какой стати Мохаммед Айвад позволит мне проверить свои счетные книги? — спросил Тед начальника.
— По правилам, — жестко ответил мистер Йоруба, — он обязан допустить сотрудников КБ ООН, иначе потеряет помощь.
КБ ООН — это Контрольное бюро Организации Объединенных Наций, в котором Тед получил первую работу.
— По правилам, — строго продолжил мистер Йоруба, — даже если он, возможно, нелегально ввозит оружие, это не твое дело. Твое дело — удостовериться, что продовольственная помощь попадает туда, куда нужно… что ее не разворовывают.
— Я проверю ведомости по контрактам, — сказал двадцативосьмилетний Тед, выпускник Пейс-колледжа, молодой отец, первый Стоун, окончивший юридический колледж и работающий в такой престижной организации, как ООН.
— Наблюдай за операцией. Отслеживай любые упоминания о счетах в европейских банках. Ты работаешь совместно с европейским персоналом. Мы уверены, что Айвад отмывает деньги, но чьи? Наши? Ах, Тед. Мир теперь настолько разделен.
Мистер Йоруба жевал буррито с авокадо и чеддером. Это невысокий, аккуратный нигериец, всегда в черном костюме и с ярким галстуком-бабочкой. Угрюмый, порядочный человек, он уже тридцать один год руководил Африканским отделом КБ ООН.
— Никому не рассказывай, чем занимаешься. В Могадишо никуда не ходи без охранников Айвада. Согласно правилам международной помощи, он обязан защищать тебя.
Под крылом самолета проплывает Восточная Африка: облетевшие деревья, мелкие фермы, частные охотничьи угодья, где последние дикие животные на Земле пожирают друг друга — а туристы платят за то, чтобы увидеть это зрелище. Точки там внизу — червяки, ползущие по красным грунтовым дорогам, — это конвои ООН, воплощения доброй воли или жалости, изливающейся, как из рога изобилия, из Вашингтона, Берлина, Парижа, сгружаемой с кораблей в Момбасе или доставляемой самолетами из Мельбурна, Лондона, Мадрида.
Тед находит все это… ну-у… волнующим.
— Мы входим в воздушное пространство Сомали, — говорит смуглый, невысокий и плотный человек слева от Теда — индиец или пакистанец.
Тед — новичок в плохо финансируемой конторе мистера Йорубы, скоплении уютных клетушек на восемнадцатом этаже здания ООН. На пробковой доске над столом Теда, рядом с фотографией Кандейс, прибиты схемы контроля за контрактами по зерну, тетрациклину, энергосберегающим дровяным печам, радиоприемникам на батарейках, канистрам, велосипедам, водоочистным таблеткам, учебникам и консервированной фасоли.
— Вы бухгалтер? — Индиец перекрикивает ревущие двигатели: «Антонов» попадает в воздушную яму и теряет пятьсот футов высоты.
— Откуда вы узнали?
— Я изготовляю окна. Я — друг генерала Айвада, потому и попал на этот рейс. Надеюсь, когда война закончится, я получу контракты на стекло в этих краях. Надо будет сменить много окон.
Тед также знакомится с улыбчивым соседом справа — пожилым, но удивительно стильным парижанином в элегантном синем пиджаке и рубашке с расстегнутым воротником. Седовласый, загорелый Реми Трюэль представляется: «Я друг Мохаммеда Айвада. Консультирую его по инвестициям в Европе».
— Инвестициям — во что? — спрашивает Тед. Сердце колотится быстрее.
— Акции. Облигации. Генерал владеет банановыми плантациями. Этот легальный доход направляется на север. Если мирный договор будет подписан, он, возможно, переедет в Париж, — подмигивает Трюэль. Тед понимает это так: если мирный договор будет подписан, Айвад сбежит.
«И я должен работать в одной упряжке с этими типами?»
Самолет начинает снижаться. В главном аэропорту Могадишо приземлиться невозможно, говорит индиец, его разбомбили. Но Айвад контролирует небольшой частный аэродром, который обычно используют для перевозки ката — легкого наркотика, который помогает расслабляться уставшим от войны жителям Могадишо (еще один «легальный» источник дохода, который Трюэль помогает выгодно вложить).
— Появилось столько новых способов прятать наличность, — вздохнул тогда в Нью-Йорке мистер Йоруба.
Повернешь на углу направо — и жизнь поползет по прежней колее. Поверни налево — и ты в журнале «Пипл».
