Питер Спигельман - Рыжая кошка

Я сказал Джину Вернеру, что ошибся номером, надел ботинки, куртку и темные очки и принес извинения Клэр, которая стоически приняла их. Через пятнадцать минут я уже входил в метро. Боги подземки были добры, и еще через тридцать минут я поднимался по заваленной снегом лестнице на станции «Сто десятая улица».

В квартале Вернера творилось черт знает что: до расчистки ни у кого не дошли руки, люди просто протоптали узкую тропинку. Джейми Койла нигде не было видно; впрочем, где гарантии, что он не затаился в сугробе? Я постучал ногой в дверь дома Вернера, смахнул снег со штанин и нажал кнопку звонка. Через домофон дикторский голос казался металлическим.

— Кто там?

— Это Джон Марч, Джин. Человек, который забрасывает вас сообщениями. — Молчание. — Джин, я тут замерзаю.

— Кто вы такой?

— Джон Марч. Я оставлял вам сообщения на автоответчике. Несколько раз.

— И чего вы хотите?..

— Поговорить о Холли. — Снова молчание. — О Холли Кейд.

— О Холли?

— Джин, может, впустите меня?

Раздалось жужжание, дверь открылась, я поднялся на второй этаж. Вернер ждал в коридоре перед квартирой. На нем были джинсы и черная клетчатая рубашка. Он захлопнул за собой дверь.

Выглядел Джин совсем как на снимках, разве что волосы немного подстриг (как раз хватало на коротенькую косичку), а от эспаньолки осталась лишь полоска по центру квадратного подбородка. Красивое лицо чуть похудело, а в темных глазах появилось что-то лисье, не пойманное камерой. В складке губ застыла жестокость. Не уловила камера и окружающую Вернера ауру злобной силы. Мускулистый, ростом шесть футов и три дюйма, гибкий, несмотря на рост, Вернер чем-то напоминал свернувшуюся кольцами змею, отчего коридор начинал казаться опасным и слишком маленьким. Вернер закатал рукава на крепких, лишенных растительности руках.

— Не думал, что сегодня кто-то выберется на улицу, — произнес он, словно сомневаясь в моем здравомыслии. Я сделал вид, что не заметил скепсиса, и мы пожали друг другу руки. Рукопожатие Вернера было сильным и жестким. Он оглядел меня и покачал головой. — Совсем замотался, некогда было перезвонить. Ну, так что вам нужно от Холли?

— У меня есть несколько вопросов, и нам, возможно, лучше поговорить в квартире.

— Каких вопросов? Я уже давно не видел ее.

— С этого я собирался начать. Я пытаюсь найти Холли.

— Неужели?

— Вряд ли уместно обсуждать это в коридоре, Джин… Но конечно, если в квартире у вас, гм, некоторый беспорядок…

Вернер бросил на меня косой взгляд.

— Как скажете. — Он выудил из кармана ключ, и я вошел за ним в квартиру.

Из крохотной прихожей мы попали в гостиную. Высокий потолок, белые отштукатуренные стены с панелями темного дерева, видавший виды деревянный пол, а еще залитый белым светом эркер.

Скромная, подержанная мебель, но с претензией на стиль и вроде крепкая. Зеленый диван, коричневые мягкие кресла, потертые столы из темной вишни, дубовые полки, заставленные игрушками. На стенах висели в основном большие репродукции в рамках: французская и итальянская реклама 1920-х годов со стильными дьяволами и чувственными эльфами, устроившимися на гигантских чашках кофе или развалившимися на кусках мыла. Еще на стенах висело полдюжины фотографий, тоже в рамках: фигуры в белых комбинезонах и сетчатых масках, орудующие шпагами, прыгающие и делающие выпады. Фехтовальщики. Газетные вырезки, прикрепленные к каждой фотографии, разоблачали в высоком парне самого Вернера, лет десять назад, очевидно, бывшего звездой фехтовальной команды колледжа.

Вернер обошел комнату, настороженно наблюдая, как я разглядываю фотографии, снимаю куртку и открываю блокнот. Я сел на диван. Вернер замер у камина, будто позировать собрался. Поставил локоть на каминную полку из темного дерева, посмотрел в зеркало, рассеянно пригладил бородку. Довольный увиденным, указал на фотографии:

— Потрясающий спорт. Невероятная физическая форма и великолепная подготовка для театра. И соревнования! Лучший способ узнать, мужчина ты или кто.

Я не помнил, чтобы у меня когда-либо возникали сомнения в этом вопросе, но воздержался от высказывания.

— Так когда вы видели Холли? — напомнил я.

— Она пропала?

— Мой клиент некоторое время пытался с ней связаться.

— Вы обратились к копам?

Я чуть помедлил.

— Нет еще.

— Почему же? Если она пропала…

— Насколько мне известно, Холли весьма щепетильна в отношении своей частной жизни. Мой клиент уважает ее чувства.

— И кто же этот клиент?

— Человек, который беспокоится о ней.

— Имени, полагаю, вы не назовете?

— Клиенты платят в том числе и за конфиденциальность.

Вернер покачал головой:

— Ничем не могу помочь. Я говорил вам, что давно не видел Холли.

— Но вы же общались с ней… довольно долго. По крайней мере во времена «Пытливого театра».

— Ну и что?

Я ободряюще улыбнулся:

— И вы, несомненно, немало о ней знаете. — Вернер пожал плечами, и я продолжил: — Вы остались в сфере искусства после того, как «Гимлет» распался?

Он кивнул и улыбнулся, обрадовавшись возможности поговорить о себе.

— Я теперь ставлю сам, и времена, когда мы с трудом находили сцену и зрителей, кажутся далеким прошлым. Сейчас у меня работы навалом, меня просто на части рвут. Я решил покончить с одноактными пьесами — в следующем месяце ставлю «Гамлета». В центре, не где-нибудь. Весной будет пьеса Дэвида Мамета в Коннектикуте, а на лето назначен большой проект в Уильямстауне. В сутках, блин, часов не хватает. — Он посмотрел в зеркало и провел пальцем по брови.

Я кивнул.

— А Холли театр больше не привлекает, верно? Она занялась этим… кино?

— Видео, — поправил Вернер.

— Работы хоть достойные?

— Откуда, черт побери, мне знать? Как я уже говорил, мистер Марч, ничем не могу вам помочь.

Я улыбнулся:

— Вы просто не пытаетесь, Джин. Уверен, вы знаете о Холли все, что только можно… в конце концов, вы долго были близки.

Вернер заметно напрягся. В голосе явственно послышалось рычание.

— По-моему, вы и сами немало о ней знаете, — пророкотал он.

Я пожал плечами:

— Я разговаривал с людьми.

— С кем разговаривали?

— С друзьями, знакомыми — обычными подозреваемыми. — Я изобразил, что листаю блокнот. — А что, разве вы с ней не встречались? Ну, выходит, я чего-то недопонял.

Вернер глубоко вздохнул и выдавил смешок.

— Я просто не знаю, можно ли вообще к нашим отношениям применить слово «встречались». Мы работали вместе, дружили и иногда трахались. Но ни о каких там чувствах речи не шло… Во всяком случае, для меня.

— Очевидно, для Холли тоже.

Скульптурное чело Вернера прорезали морщины.

— Что вы сказали?

— Я видел ее видеофильмы, Джин. — Вернер выпрямился, но промолчал. — Вы, как я понимаю, тоже, и они застали вас врасплох.

Вернер поджал губы и затеребил золотую сережку.

— Такое кого угодно застало бы врасплох, — произнес он медленно.

— Конечно, — подтвердил я. — И вы понятия не имели…

— Насколько Холли, мать ее, ненормальная? Не имел. Да это было как гром среди ясного неба.

— Я слышал, вы тогда сильно расстроились. Наверное, восприняли поступок Холли как настоящее предательство.

— От кого слышали? — спросил Вернер. — Кто эти люди?

— Друзья Холли. Насколько вы были расстроены?

Вернер глубоко вздохнул и неторопливо подошел к креслу. Опустился в него с продуманной небрежностью и стянул резинку, удерживавшую хвостик. Провел руками по блестящим волосам и водрузил на лицо улыбку. Улыбка явно чувствовала себя неуместной.

— Я… — Вернер отвел взгляд, потом снова посмотрел на меня широко открытыми глазами. — Верно, эти видео явились для меня настоящим шоком. Однако они же стали и тревожным звонком. У Холли всегда были проблемы, но не до такой же степени. Вы знаете, как она выглядит: сногсшибательно, невероятно… возбуждающе… Но такого я даже от нее не ожидал. Мне стало тошно, я совершенно к ней охладел. Вот почему я порвал с Холли.

Мой голос оставался ровным, лицо — неподвижным.

— Вы порвали с ней?

Вернер коснулся эспаньолки и оскалил крупные зубы.

— Мое терпение небезгранично. Откровенно говоря, на закидоны Холли его уже давно не хватало. Видео меня сильно огорчили, но довольно скоро появились кое-какие виды на будущее. И, как я уже говорил, в наших отношениях чувства отсутствовали. По крайней мере с моей стороны.

Я кивнул.

— Но тогда вы были очень злы, верно? Я слышал, будто прошлой осенью вы с Холли даже скандалили.

Вернер подался вперед и ткнул в меня пальцем:

— Вы разговаривали со стариком, да? С ее гребаным соседом?

Я покачал головой:

— Я с ним не знаком, но, возвращаясь к моему вопросу… Вы с Холли часто ссорились прошлой осенью?