Кристофер Райх - Правила мести

— Адрес вы запомнили?

— Нет, но, если вы отвезете меня туда, я, возможно, сумею его найти.

Грейвз бросил взгляд на Кейт, в нем ясно читалось недоверие.

— Продолжайте, — сказал он.

— Потом я последовал за ней на Сториз-Гейт. Какое-то время она оставалась в машине, и это сбило меня с толку. Но как только я увидел кортеж автомобилей, сразу все понял. Когда дело касается Эммы, всякие сомнения отпадают. Вот почему я стал звать ее. Не хотел, чтобы она сделала то, что намеревалась.

— Таким образом, вы утверждаете, что ничего не знали о ее планах убить Игоря Иванова, пока не добрались до Сториз-Гейт? — гнула свою линию Кейт Форд.

— Конечно не знал, — ответил он, на этот раз более уверенно, поскольку рассказал все начистоту.

— Думаю, хватит все это слушать, — сказал Грейвз, недоверчиво фыркнув. — Американцы знать не знают о вашей жене. Первое, что мы сделали, — навели справки в Лэнгли. Хотели дать им шанс все выложить как на духу, поскольку вы американец. Но они всё полностью отрицают. Ничего не слышали об Эмме Рэнсом. Ничего не знают о заговоре с целью убийства Иванова. Они в шоке и в ярости. Предложили свою помощь, и я им верю. Вопрос о проведении подобного теракта на нашей территории ими никогда не рассматривался. В ФБР у меня тоже есть связи. Там даже не слышали фамилии вашей жены. Единственное, что более или менее похоже на правду из всего, что вы нам тут наговорили, — факт пребывания вашей жены в Швейцарии в феврале. Но знаете что? Британский паспорт, с которым она путешествовала, оказался фальшивым. И после этого вы думаете, что я поверю, будто она работала на некое секретное шпионское учреждение? Как вы там его называли?

— «Дивизия», — сказал Джонатан.

— «Дивизия», — повторил Грейвз, — которая то ли является, то ли не является частью Министерства обороны США. А она какой-то странный оперативник, который шатается по всей Европе и проворачивает какие-то дела. Извините, доктор Рэнсом, но у нас есть подходящее слово для подобных баек: чушь собачья.

— Можете верить чему хотите, — сказал Джонатан. — Мне это все надоело.

Грейвз, всем своим видом выражая отвращение, покачал головой:

— Не знаю, почему до сих пор не бросил вас на съедение волкам.

Джонатан расправил плечи, стараясь не обращать внимания на сильную пульсацию крови в голове:

— Потому что я ко всему этому непричастен. Неужели вы не можете это понять своей тупой головой?

Грейвз подошел ближе к кровати:

— Мы поместили рубашку, которая была на вас надета, в одну из наших специальных машин. В результате там обнаружилось столько следов взрывчатого вещества, что они могли бы вывести из строя десяток сканирующих устройств. За последние сутки вы находились в прямом контакте с пластиковым взрывчатым веществом.

— Это невозможно.

Но, даже произнося эти слова, он знал, что, когда Эмма рядом, все возможно.

Грейвз продолжал:

— При данных обстоятельствах вы являетесь соучастником убийства и обвиняетесь в заговоре, имеющем целью совершение террористического акта. Вы подтвердили, что узнали на видеокассете вашу жену. Мы видели кадры с вами на месте преступления за несколько мгновений до теракта. Если добавить к этому следы взрывчатого вещества на вашей рубашке, то суд будет недолгим. Одно жалко: мы больше не казним такую мразь, как вы, а лишь отправляем гнить в тюрьму. А теперь скажите, где мы можем найти вашу жену?

— Я не могу этого сделать.

— Не можете или не хотите?

— Я знаю не больше, чем вы.

Джонатан откинулся на койку. Все было кончено. Он отправлялся в тюрьму на очень длительный срок.

Полицейские вернулись в комнату через час. Сразу было заметно, что их манера вести себя несколько изменилась. У женщины — в меньшей мере: она была столь же суровой и сдержанной, как и прежде, а вот Грейвз хотя и сохранял свою решительность, но казался менее напряженным, словно нашел новый безотказный способ заставить Джонатана говорить.

— Слушайте меня внимательно, — сказал представитель МИ-5. — Я вовсе не утверждаю, что поверил хотя бы одному сказанному вами слову. Однако я решил поговорить с человеком, которого вы, возможно, знаете. Это мой старый друг Маркус фон Даникен из швейцарской Службы анализа и профилактики. Вижу, вам это имя знакомо. Так или иначе, поскольку мы делаем, по существу, одну и ту же работу, я спросил его, знает ли он что-нибудь о вашей жене. Сказал, что она имеет отношение к сегодняшнему происшествию и что вы находитесь под моим надзором. Он, можно сказать, совершил пару обмолвок, которые кое-кому, я уверен, не очень понравились бы. Не стану утверждать, будто знаю что-то об истории с лайнером авиакомпании «Эль-Аль» или об организации под названием «Дивизия». Официально я ничего о них не знаю и знать не буду. Но фон Даникен сказал мне одну вещь, знаете какую?

Джонатан покачал головой.

— Он сказал мне, что вы очень упрямый сукин сын и сделали все возможное и невозможное, чтобы выяснить, что затевает ваша жена. Принимая во внимание эти обстоятельства, как и некоторые другие проблемы, о которых я не имею права вам говорить, я хочу попросить вас кое-что для нас сделать.

— Что именно?

Грейвз присел на край кровати, не спеша скрестил руки на груди, устроился поудобнее.

— Есть одна причина, почему вы здесь, в сельской местности неподалеку от Херефорда, а не в центре Лондона, в Скотленд-Ярде. Как только вы будете названы подозреваемым, я не смогу даже близко подойти к вам. Имело место преступное деяние, погибли невинные люди. Кто-то должен за это ответить, а вы оказались причастны к случившемуся. Это вопрос правоприменения в самом простом и чистом виде. Даже сейчас, когда мы разговариваем, мои друзья из СО-15 жаждут вашей крови. Но я поговорил с моим боссом, а он — с боссом из лондонской полиции, и мы решили, взвесив все обстоятельства, что будет лучше оставить на какое-то время эту часть расследования под моим контролем. В настоящее время никаких обвинений против вас не выдвинуто. С формальной точки зрения вы свободный человек.

Джонатан внимательно посмотрел на Грейвза. Квалифицированный, умный и довольно жесткий человек. Джонатан понимал, что доверять ему нельзя.

— Так чего же вы от меня хотите?

— Вы должны вывести нас на нее, — сказал Грейвз, улыбнувшись на прощание. — Вы поможете нам разыскать вашу жену.

21

Его звали Сергей Швец, и он занимал должность директора Федеральной службы безопасности России, сокращенно ФСБ, продолжающей дело КГБ — небезызвестной организации, которую в свое время очень боялись. Он сидел в кресле второго пилота в вертолете «Камов» и с раздражением взирал на спокойные волны плещущегося внизу Черного моря. Это был крепкий мужчина с темными, глубоко посаженными глазами, седеющими волосами и челюстями, как у бульдога. Ему было пятьдесят лет, и в России он выглядел именно на свой возраст. В Париже, Нью-Йорке или Лондоне ему давали все шестьдесят. Хотя внутри кабины вертолета было прохладно, капельки пота выступили у него на лбу и верхней губе.

— Сколько еще? — спросил он пилота.

— Пять минут.

— Хорошо, — сказал Швец, глядя на часы. На некоторые встречи опаздывать было неразумно.

Впереди, в форме полумесяца, на сто пятьдесят километров береговой линии раскинулся город Сочи, а позади него поднимался из розового тумана покрытый снегом хребет Кавказских гор. Сочи давно уже стал любимым летним курортом русских коммунистических лидеров. Как и те лидеры, город был степенным и ортодоксальным, словно стыдящимся своего буржуазного субтропического климата. За последние несколько лет, однако, город претерпел радикальные изменения. Новоиспеченная элита страны прибывала шумными, обвешанными драгоценностями толпами, чтобы насладиться обильным сочинским солнцем и прибрежным кафе на открытом воздухе. Вдоль набережной выросли роскошные виллы, каждая новая еще более грандиозная, чем предыдущая. Дороги, выстроенные для «Лад» и «ЗИЛов», теперь были забиты «мерседесами» и «рейнджроверами». Сочи уже успели окрестить русским Сен-Тропезом.

А недавно президент дал своим соотечественникам новый повод для поездок в Сочи. В 2014 году курорт на Черном море будет принимать XXII Зимние Олимпийские игры.

Швец стал считать подъемные краны, высящиеся на линии горизонта, и остановился на цифре четырнадцать. В прошлый его визит их было столько же. Вертолет летел низко над городом, и Швец заметил, что несколько строительных площадок пусты, а некоторые и вовсе заброшены. Сочи, как и вся его родина, умирал и возрождался в зависимости от цен на нефть. Впрочем, у него было мало времени на подобные размышления: он увидел место назначения, выпрямился на сиденье, вытер лоб и потуже затянул галстук.

Бочаров Ручей — летняя резиденция президента, выстроенная в 1950-е годы, — располагался в нескольких километрах к югу от города, на берегу большого озера. Вертолет сел на травяную площадку, прилегающую к административному крылу резиденции, откуда Швец был незамедлительно доставлен к заднему подъезду президентского особняка. Приближаясь к входу, он заметил нависшую над головой тень. Подняв глаза, Швец обнаружил снайперов Министерства внутренних дел, занявших позиции на крышах всех зданий комплекса. Ничего подобного прежде не наблюдалось — президент был всерьез напуган.