Алафер Берк - Город лжи
— Это Миранда. Я просто хотела сообщить, что отправила маме цветы, поэтому ты можешь не беспокоиться.
Текст в данных обстоятельствах был очевидно неуместен. Единственным значимым словом здесь было «цветы». Стюарт выдержал «тест на психов», и Миранде ничто не грозило.
Другое дело — «тесный». Произнеси она это слово, и помощь тут же будет в пути. По крайней мере так ей объяснили.
Она соглашалась с необходимостью подобной проверки, однако за шесть месяцев ей поднадоело играть в Джеймса Бонда. Она полагала, что такой образ действий позволял поддерживать миф, что дело, которым она занимается, всего лишь игра. Исполнение роли. Фантазия. Хобби, как сострил кто-то из их «поставщиков». Совсем не то, что на самом деле.
Когда она подошла к лифту, Стюарт (или Майк) уже направлялся к ней, от него все еще пахло табачным дымом. Она нажала кнопку «вверх». Кроме них около лифта никого не было.
— Тебе объяснили, что я делаю только то, что безопасно? — спросила она. Даже самые смирные поначалу мужчины порой настаивали на отказе от презерватива.
Клиент кивнул, однако его смущение проявилось в румянце на щеках.
— Это… Ну конечно, я тоже предпочитаю… Я определенно за безопасность.
Когда двери лифта открылись, Миранда ступила в кабину, Стюарт — за ней. Всего через несколько минут фантазии рассеются, и Миранда снова станет Кэти Бэтл.
И в эту ночь Кэти уж точно не будет в безопасности.
ЧАСТЬ III
Все это касалось 27 мая
Глава 27
20.45
Со времени переезда Элли из Вичиты в Нью-Йорк прошло уже десять лет, а она все еще удивлялась маленьким случайностям, напоминающим, насколько изменилась ее жизнь в результате этого перемещения. Она выросла там, где споры насчет пиццы сводились к выбору между «Пицца Хат» и «Доминос». Зато теперь невинное желание съесть это блюдо могло породить получасовые дебаты по поводу сравнительных достоинств хрустящей темной корочки «У Джонса» в Вест-Виллидж и «белыми пирогами» «У Ломбарди». А некоторые вообще готовы были поклясться, что настоящую нью-йоркскую пиццу можно встретить только в Бруклине.
К счастью, Элли удалось обойтись без дискуссий. И когда она позвонила Максу Доновану — сказать, что может наконец-то сделать перерыв и съесть пиццу, оба точно знали, какое заведение она имела в виду.
Толкнув узкую крутящуюся дверь ресторана «Отто», Элли вошла внутрь. С итальянского название этого заведения переводилось как «восемь», что намекало на расположение ресторана — 8-я улица, с северной стороны парка Вашингтон-сквер. Если бы двенадцать лет назад Элли сказали, что любовь к пицце приведет ее в многолюдный винный бар Марио Батали[40] всего в квартале от знаменитых парковых арок, где Гарри высадил Салли,[41] она ни за что бы не поверила.
Но теперь ресторанчик «Отто» был их с Максом излюбленным местом. У них еще не было своей песни, годовщины, не было прозвищ друг для друга, однако они уже привыкли сидеть в баре у Отто, потягивая вино и подкрепляясь легкими закусками, пиццей или пастой.
— А вот и она.
Старший бармен Деннис, в своей неизменной белой рубашке, синих джинсах и с улыбкой Будды уже наливал «Черный Джонни Уокер» в стакан с толстым донышком, стоявший на свободном месте рядом с Максом Донованом.
— Я тут как раз говорил помощнику прокурора, что вы, наверное, сейчас трудитесь усерднее, чем он. Заказать вам что-нибудь или возьмете меню?
— Сегодня на ваш выбор, — попросила Элли.
— А насколько мы голодны?
— Очень.
— Хорошо. Мы тут любим голодных людей. — Деннис подлил Максу красного вина и направился к другому концу стойки.
— За окончание дня, — провозгласил Макс, поднимая бокал.
Они старались придать своим отношениям будничный характер, однако Элли позволила Максу достаточно глубоко проникнуть в ее жизнь, поэтому он знал, как она ненавидела, когда в расследовании возникали заминки — даже по естественным причинам. Ты перебираешь версию за версией, опрашиваешь одного свидетеля за другим, летишь из морга в криминалистическую лабораторию. Но в какой-то момент необходимо остановиться. Перевести дух. Взять паузу. А затем посмотреть на дело свежим взглядом.
Некоторые копы умеют переключаться. Оставлять все мысли о деле и жить собственной жизнью, пока не наступит пора снова взяться на работу. А Элли не умела. Она могла по двадцать часов безостановочно носиться на голодный желудок, зная, что остаток ночи проведет без сна из-за избытка адреналина.
— Что новенького по делу о сайте? — Макс отлично понимал: сначала ей надо выговориться на тему расследования, а уж потом перейти к нормальной беседе. — Надеюсь, ты что-нибудь сумеешь извлечь из ноутбука этого парня?
Элли позвонила Максу из «Газовой лампы», чтобы убедиться в наличии достаточных оснований для изъятия компьютера. Макс подтвердил, что она может действовать без ордера, чтобы тот не успел очистить жесткий диск. К сожалению, подтвердил он и то, что вызывать Гузмана на допрос пока преждевременно.
— Я подкинула его комп специалисту. Ей-богу, этому парню на вид не больше пятнадцати. И он называл меня «мэм». Но, черт возьми, я сказала ему, что звать он меня может хоть бабушкой, если завтра днем выдаст что-нибудь стоящее.
Тощий парнишка-итальянец в фартуке и с хвостом на затылке поставил перед ними набор блюд, и Деннис прервал свои дела, чтобы описать содержимое каждой тарелки. Здесь были такие разновидности мяса и сыра, названия которых Элли ни за что не выговорила бы, но, поскольку для нее это все соединялось в пиццу или пасту, то было превосходно.
Не дожидаясь Макса, она погрузила вилку в горку спагетти карбонара.
— А как у тебя сегодня день прошел?
— Отлично. Конечно, с утра мне пришлось разыгрывать это нелепое представление перед Бэндоном. Потом ты уехала на Лонг-Айленд, а я провел остаток дня на процессе по убийству с судьей Уокером. Все равно что на приеме у зубного.
— Подсудимый сдрейфил? — Замена реально грозившего пожизненного на 25-летний срок выглядела удачной сделкой, а потом обвиняемому пришлось окончательно решать собственную судьбу в открытом судебном заседании.
— Нет, он был голоден, и наверняка его тошнило при мысли о тюремной баланде, которую ему предстояло хлебать ближайшую четверть века. Он не признавал вину, пока судья не поставил перед ним несколько гордит[42] и сандвичей.
— Ты шутишь.
— Говорю, он не признался бы, если бы ему не принесли еды. И не любого фастфуда. А два сандвича «Макмаффин» и две больших гордиты из «Тако Белл» — с курицей и с мясом.
— Да ладно, я на это не куплюсь.
У Макса и вправду была манера преувеличивать, а то и выдумывать всякие истории, чтобы поразвлечь Элли.
Он поднял руку в притворной присяге.
— Клянусь Богом. После многочасовых попыток объяснить, почему парню не стоит уклоняться от важнейших конституционных прав в обмен на фастфуд, судья Уокер в конце концов сдался. Хотя, очевидно, это было грубым нарушением правил поведения конвоя, поскольку им не полагается приносить заключенным ничего недозволенного. Так вот, Уокер отправил пристава за едой, но тот вернулся без сандвичей. Мне кажется, «Макмаффины» входят в меню завтрака, а потому после одиннадцати их не купишь. Ну, а мне удалось уговорить менеджера, и мы все-таки заполучили их.
Кто бы сомневался. Макс ухитрился бы обратить и архиепископа.
— Вот она, сила убеждения.
— Нет, настоящая сила убеждения подтвердилась бы — раз уж мы говорим о кулинарии, — если бы ты оставила мне хоть немного спагетти.
Элли покачала головой и запихнула в рот еще немножко пасты, однако потом подвинула тарелку с остатками спагетти Максу. Но едва Элли почувствовала, как напряжение трудного дня начало отпускать, у нее на поясе зажужжал телефон. Это был Роган.
— Да, — сказала она, прикрывая микрофон сложенной в лодочку свободной рукой, чтобы приглушить громыхание одной из песен группы «Клэш».
— Ты со своим парнем, верно?
— Возможно.
— Что ж, тогда пора попрощаться. У нас еще один труп.
Глава 28
21.15
Присутствие полиции в отеле «Роялтон» сразу бросалось в глаза. Вечерний поток спешащих по домам людей, характерный для центра, уже схлынул, так что сравнительно редким прохожим представилась возможность поглазеть на постепенно густеющую толпу полицейских и целый парк служебных автомобилей, запрудивших 44-ю улицу.
Водитель такси, в котором приехала Элли, завидев столпотворение впереди, наотрез отказался сворачивать с Мэдисон-авеню из опасения двадцать минут стоять в пробке на перекрестке по вине припаркованных в два ряда машин и любопытных туристов. Элли попыталась повлиять на него с помощью жетона, но в конце концов расплатилась, не дав чаевых, и потопала к гостинице пешком.
