Роберт Маккаммон - Всадник авангарда
— Профессору это не понравится, — предупредила она, когда Фалько вложил ключ в замок камеры Зеда, и Мэтью тут же понял, что она слишком далеко зашла в своих угрозах.
Фалько отпер замок и открыл дверь под скрип заржавевших от соли петель. Жестом велел Зеду выходить.
— Я думаю, у нашего юного гостя была здравая мысль, — сказал капитан. — Касательно размещения пассажиров. Наш га вполне может работать и тем заслужить себе хотя бы одеяло на палубе, если не гамак. — Он миновал Мэтью и вложил второй ключ в замок камеры Берри. — Что до девушки, я думаю, ей следует отдохнуть в уюте — во искупление оскорбленного достоинства. Надеюсь, мадам, что вы переселитесь в каюту доктора в течение часа. Если у него возникнут по этому поводу вопросы, он знает, где меня найти.
— Нет! — Да, голос у этой женщины определенно был. От него чуть не пошли трещинами дубовые балки над головой. Глаза ее горели, словно у сумасшедшей. — Я не согласна! От его храпа стены дрожат, а ноги у него воняют, как дьяволова задница!
Повернулся ключ, щелкнул замок. Фалько открыл дверь, а Мэтью уже был на месте, чтобы подхватить пошатнувшуюся Берри.
— С радостью предложу вам ароматизированные ватные шарики, — сказал Фалько Арии Чилени. — Два в уши, два в ноздри. Не подняться ли нам теперь на свежий воздух?
Глава тринадцатая
Сегодня Мэтью был сам не свой. В это тринадцатое утро плавания на «Ночной летунье» он не находил себе места, бесился и чувствовал, будто сейчас выскочит из собственной кожи, если в ближайшее время не покажется гавань. Конечно, приход в гавань поставит новый ряд проблем. Он теперь проникся сочувствием к морякам и пассажирам, направляющимся из Англии в колонии. Но у него, по крайней мере, было чем отвлечься от постоянной качки и пылающего солнца: он становился Натаном Спейдом.
В тот день, когда Берри и Зеда выпустили из клеток, мадам Чилени очень холодно сказала ему: «Я полагаю, вы очень горды собой, выиграв эту мелкую стычку? Но впереди вас ждут настоящие битвы, Мэтью, и, надеюсь, вы готовы вести их так же доблестно, потому что вам придется сражаться за свою жизнь. Я посоветовала бы вам взять свиток, который вы так небрежно отбросили, и дочитать документ до конца. Он приготовлен для вас профессором Феллом, и не стоит относиться к нему беспечно. Запечатлейте жизнь и времена Натана Спейда в собственной памяти, милый мой. Станьте им, если вам дорога ваша шея… а заодно шея вашей подруги и этой черной вороны. Мы достигнем места назначения в конце следующей недели. К этому времени вы должны стать Натаном Спейдом. Не забывайте мой совет».
«Не забуду, — ответил ей Мэтью. — Надеюсь, вам нравится ваше новое жилище, и спасибо за гостеприимство, оказанное мисс Григсби».
Женщина покинула его каюту, оставив ощущение мороза.
Зачем надо становиться Натаном Спейдом, он не имел понятия. Но это казалось правильным, поскольку Ария Чилени настойчиво требовала, чтобы он к моменту приезда не был Мэтью Корбеттом. Да еще ее заявление насчет того, что некоторые персонажи, которых предстоит встретить, знали Лиру Такк… в общем, да здравствует Натан Спейд.
Мэтью не раз задумывался, существовал ли когда-либо Натан Спейд на самом деле, но решил не спрашивать мадам Чилени: если знать, что такое существо реально, начинаешь сомневаться во власти Бога над Злом по сю сторону Небес. Гуляя по палубе в это тринадцатое утро, когда солнце палило в полную силу, а рядом шла Берри — умытая, накормленная и избавленная от корабельной плесени, — он напряженно размышлял о жизни и временах мастера Спейда.
Натан Спейд следовал от убийства к убийству, будто поставил себе целью достигнуть самого дна извращенности. Похоже, что Спейд сделался высококлассным убийцей и был нанят бандой лондонских громил, именовавших себя «Рисковые», а так же отправил на тот свет — дай Бог, чтобы это было художественным вымыслом профессора Фелла, — к двадцати годам восемь человек. И еще двоих в день двадцатилетия — просто из спортивного интереса. Его называли «Перчик» — за манеру бросать в глаза жертвы горсть перца перед тем, как вспороть ей живот или перерезать глотку, — в зависимости от того, насколько медленная была заказана смерть. Потом он стал шанхаером высочайшей пробы и раздобывал для банды «Рисковых» проспиртованных девок, которыми те набивали свой сомнительной репутации дом на Блю-Анкор-роуд в Саутуарке. Свою работу он выполнял не хуже любого честолюбивого мерзавца и заработал у «Рисковых» отличную репутацию, выгодно эксплуатируя тот факт, что малолетки и девственницы хорошо продаются в любом экономическом климате, а на улицах Лондона всегда предостаточно бездомных малолеток, равно как и докторов, готовых за наличные восстановить иглой и ниткой гордость честной девственницы.
— Лучше бы ты мне этого не рассказывал, — заявила Берри, гуляя с Мэтью по палубе, когда он поведал ей именно об этой составляющей обаяния Натана Спейда. Но потом поправилась: — Но все-таки я хочу знать: зачем тебе нужно им притворяться? И чего хочет от тебя профессор Фелл?
У Мэтью не было иного выхода, кроме как рассказать ей все без утайки — то есть как ему это представлялось. С нею он виделся ежедневно, гуляя по палубе, но Зеда встречал лишь пару раз — в основном за работой на нижних палубах.
Мэтью решил, что держать Берри в неведении было бы не благородным жестом, а ненужной жестокостью.
— Как я уже сказал, — закончил он, — профессор хочет, чтобы я на него работал. Решил какую-то неизвестную проблему. Но я в самом деле верю его слову, что он вернет нас в Нью-Йорк, когда работа будет выполнена.
— А почему ты ему веришь?
Глядя на девушку, Мэтью с удовольствием отметил, что ее лицо уже не такое бледное, как раньше. Веснушки выступили на свежем румянце. Местное солнце за несколько дней сотворило здесь такую погоду, какая в Нью-Йорке бывает в апреле. Судно подходило к Бермудам, и Мэтью рассудил, что до конца путешествия вряд ли осталось больше нескольких дней.
— Вынужден, — ответил он. — Хотя мне случалось — как бы точнее сказать — не единожды расстроить его планы, я думаю, что он меня считает… — Мэтью задумался над окончанием мысли, — достаточно ценным работником.
— И все равно я не понимаю, почему ты никому не сказал, Мэтью! Про этих Мэллори… то есть про доктора Джентри и эту женщину. — В это слово Берри вложила все презрение, на какое была способна. — Ты же мог сказать Хадсону, почему не сделал этого?
— По той же причине, по которой не сказал тебе, — напомнил он. — Не хочу, чтобы из-за меня кого-нибудь убили. А если бы Хадсон вмешался, его вполне могли убить — потому что им нужен я, а не он. И с тобой та же история. Кстати, подумай: вот ты здесь, и что произошло? У них теперь не только я, у них Зед, как дамоклов меч над твоей головой, и ты — над моей.
— Ты это уже много раз говорил, — ответила она, сердито полыхнув голубыми глазами.
— И еще не раз повторю до того, как все закончится.
Его злость не так легко вспыхивала, но горела, пожалуй, жарче. Однако бить Берри по голове за ослиное упрямство не имело смысла, потому что Мэтью отличался тем же качеством и не раз получал за него затрещины.
Они прошли еще немного, закончив круг по палубе, переступая через свернутые канаты и обходя матросов, скребущих мокрые доски песчаником. Мэтью сказал:
— Так я продолжаю рассказ про мастера Спейда, если ты по-прежнему готова слушать.
Берри почти не колебалась — любопытство в ней без труда взяло верх над девичьей чувствительностью.
— Давай.
Мэтью стал рассказывать дальше. Натан Спейд — если он действительно когда-то существовал — отлично потрудился шанхаером, и потому в возрасте двадцати двух лет был повышен до управляющего борделя «Синий Якорь», принадлежащего «Рисковым». Еще полгода — и Перчик заправляет вторым подобным заведением в Саутуарке на Лонг-лейн. К двадцати четырем годам его репутация открывателя талантов, а также вспарывателя брюха конкурентам выросла так, что к нему обратился некий доктор Джонатан Джентри от имени некоего профессора, который осведомлялся, не желает ли вышеупомянутый мастер Спейд еще вырасти в деловых кругах? А именно: взять в управление новый дом, располагавшийся почти под стенами парламента, где джентльмены с прекрасным воспитанием и превосходными средствами общаются с дамами дурного воспитания, намерение которых — переместить денежные знаки из набитых карманов в пустые? И, что очень важно, женщины должны быть красивы и абсолютно безжалостны в умении вытаскивать информацию из своих оглушенных сексом или пораженных любовью лотарио, а также не стесняться делиться этой информацией с Натаном Спейдом — для передачи через доктора Джентри в уши профессора.
Предложение было принято.
