Ли Чайлд - 61 час (в сокращении)
Через минуту над горизонтом показались огоньки. Яркие электрические точки, они словно висели там, мерцая и постепенно увеличиваясь. Посадочные огни самолета, милях в десяти.
Потом он увидел огоньки ниже горизонта. Желтее, слабее, разлившиеся по земле, неустойчивые, прыгающие, — и увеличивались они гораздо медленнее. Фары двух автомобилей — один позади другого, милях в пяти или дальше.
«Боинг» прибыл первым. Поначалу маленький и беззвучный, он рос, потом загудел, и вот уже он совсем близко — длинные крылья, марево реактивных струй, оглушительный вой турбин, режущие мрак лучи прожекторов. Нос самолета был поднят, шасси выпущены. Ричер невольно пригнулся, и огромный самолет пронесся над самой его головой, чуть не сбив его умопомрачительным ревом и потоком взбаламученного воздуха. Он выпрямился и увидел, что самолет решительно коснулся земли.
Он повернулся в другую сторону. Машины ехали к нему. Они двигались медленно по узкому проселку — осторожно из-за извилин, льда и колдобин, но неуклонно. Первая машина представляла собой грузовик без кузова; на шасси позади кабины стояла большая катушка с гибкой трубой, за ней на квадратной стальной раме — насос и позади него еще одна катушка с трубой. Задняя машина везла большой белый бак и автоподъемник с люлькой на длинной сочлененной стреле, сложенной на время перевозки.
Первый грузовик был окрашен в красный и желтый цвета компании «Шелл ойл». На радиаторе надпись — «ИСУДЗУ».
Полицейское оповещение по штату: «Угнаны двумя служащими с коммерческого аэродрома к востоку от Рапид-Сити насос „Исудзу“ серии А и грузовик с противообледенительной жидкостью». Угнаны, вероятно, по приказу Платона, чтобы его 737-й мог заправиться из подземной цистерны и благополучно улететь.
Ричер ждал. Фары грузовика с насосом осветили его, машина замедлила ход и остановилась. Угонщики из Рапид-Сити, должно быть, предупреждены, что их встретит подкупленный полицейский. Ричер поднял руку и спустя минуту уже ехал в кабине к тому, что ждало его на другом конце бетонной полосы.
11
«Боинг» подрулил, развернулся и встал почти вплотную к первому ряду деревянных домиков. Здесь он казался громадиной. Турбины еще шумно крутились, красный огонь под брюхом еще мигал, но передняя дверь уже была открыта, и из нее на землю спущена алюминиевая лесенка.
На земле стояли семеро мужчин. По виду, скорее, шестеро мужчин и мальчик. Без сомнения — Платон. Он был широк и мускулист, как крупный мужчина, но ростом с ребенка. Лет около сорока пяти. На нем был черный пуховик, черная вязаная шапка и черные перчатки. Он явно мерз. Шестеро латиноамериканцев рядом с ним были одеты так же и тоже мерзли.
Грузовик с насосом подъехал к крылу «боинга». Грузовик с баком остановился позади него. Оба водителя вылезли.
Ричер остался в кабине и наблюдал. Платон шел внутри неровного кольца, образованного шестью латиноамериканцами. У всех на нейлоновых ремнях через шею висели автоматы «Хеклер-Кох-МР5К». Черные, куцые, зловещие машинки. Магазин на 30 патронов. У всех семерых были рюкзаки за плечами.
Ричер вылез из кабины на пронизывающий ветер. Семеро мексиканцев тряслись от холода. Автомат слегка подпрыгивал на груди у Платона. Платон ходил маленькими кругами и топал. Но отчасти это могло объясняться раздражением. Он заметно волновался.
Двое из Рапид-Сити не прочувствовали этого. Тот, что вел машину с насосом, ступил вперед, раскинул руки и сказал:
— Вот и мы.
Платон посмотрел на него пустым взглядом и сказал:
— Ну?
— Мы хотим больше денег. — Очевидно, это было запланировано. Они с напарником это обсудили и согласовали.
— На сколько больше? — спросил Платон.
— Вдвое.
Платон остановил взгляд на одном из помощников. Он спросил по-испански, но достаточно медленно, так что Ричер разобрал:
— Ты знаешь, как работать с этим оборудованием?
— Я это делал, — ответил тот. — С топливом, много раз. С антиобледенителем — не так много. Но чего там сложного?
Платон повернулся к приехавшим. Положил руки в перчатках на автомат и прошил им обоим грудь. Сперва одному, потом другому. Очередями, по девять-десять выстрелов. Оба повалились в облаке красных брызг. Оба умерли до того, как упали на землю.
На Ричера это произвело впечатление. Длинные очереди, хороший прицел, хорошая кучность. Ствол ни разу не дернулся вверх. Притом — не снимая перчаток. Рука набита.
Платон выбросил на две трети израсходованный магазин. Протянул руку ладонью вверх и ждал. Ближайший мексиканец залез к нему в рюкзак и вынул новый магазин. Шлепнул его Платону на ладонь. Платон вставил его и сказал Ричеру:
— Ты, должно быть, начальник полиции Холланд.
— Да, — сказал Ричер.
— Почему не открыта дверь и не приготовлено оборудование?
— У меня машина сломалась. Оборудование в багажнике.
— Где твоя машина?
— На том конце полосы.
Платон повернулся к одному из мексиканцев и сказал:
— Сядь в грузовик с баком и привези оборудование.
Тот сел в грузовик с противообледенителем, а Платон повернулся к Ричеру и спросил:
— Где ключ?
Ричер вынул ключ из кармана и показал. Платон вышел из кольца охранников. Ричер прикинул, что можно сделать. Вогнать ключ Платону в глаз или сильным апперкотом в подбородок сломать ему шею.
Он не сделал ни того ни другого. За Платоном стояли пятеро с автоматами. В долю секунды из стволов вылетят семьдесят пять девятимиллиметровых пуль. Многие пролетят мимо. Но не все.
Грузовик с баком тронулся и уехал.
Платон подошел к Ричеру. Голова его была на уровне груди Ричера. Платон взял ключ и сказал:
— Снимай куртку.
— Зачем?
— Будешь спорить со мной?
Шесть рук на шести автоматах.
— Я задал вам вопрос, — сказал Ричер.
— Мы с тобой спустимся под землю.
— Почему со мной?
— Потому что ты уже там был. А мы не были.
— Я и в куртке могу спуститься.
— Правильно. Но погода холодная, и куртка у тебя застегнута. Значит, пистолеты у тебя в карманах. Я не хочу идти в незнакомое место с вооруженным противником.
— Я ваш противник?
— Я умный человек, — сказал Платон. — Надежнее считать, что для меня каждый человек — противник.
— Холодно, — сказал Ричер.
— Твоей дочери в могиле будет холодней.
Шесть рук на шести автоматах.
Ричер расстегнул парку. Сбросил. Она упала на землю с мягким стуком. «Глоки», «смиты», коробка с патронами, телефон. Тридцать пять градусов ниже нуля. Бумажный свитер. Через секунду он дрожал сильнее, чем они. Платон стоял не двигаясь. Грузовику недолго ехать, подумал Ричер, водитель вернется и расскажет про разбитый «форд». И недолго до того момента, когда кто-то взглянет на дома и увидит развороченную стену.
Короче говоря, недолго до той минуты, когда кто-то станет задавать неудобные вопросы.
Надо двигаться.
— Пошли, — сказал Ричер.
3.33. Осталось двадцать две минуты.
Они пошли гуськом к каменному зданию. Первым Платон, четыре фута одиннадцать дюймов, за ним Ричер, шесть и пять, за ним пятеро подручных Платона, ростом где-то посередине между этими двумя. Шестой подручный еще ехал в грузовике или рассматривал разбитую машину Холланда.
Платон вставил ключ в стальную дверь каменного здания. Повернул. Замок со щелчком открылся. Платон ждал. Ричер повернул ручку вниз на шестьдесят градусов и немного оттянул дверь. Потом зашел внутрь и вытолкнул ее окончательно.
Платон поднял руку ладонью вверх. Человек позади него залез в его рюкзак и нашел фонарь. Положил его Платону на ладонь. Платон включил фонарь и направил его на Ричера. Стоявший позади вынул фонарь из своего рюкзака и отдал.
Это был «Маглайт» с четырьмя батарейками, надежный и крепкий, как кремень. Ричер включил его. Обвел лучом бетонную камеру. С тех пор как он и двое покойных покинули ее четыре с половиной часа назад, в ней ничто не изменилось.
— После вас, мистер Холланд, — сказал Платон.
Спуск был таким же неудобным, как в первый раз: большие подошвы, узкие ступеньки, гулкий металл. Ричер услышал, как Платон дает указания по-испански: «Когда вернется грузовик, установите оборудование и начинайте заправку. Откройте в самолете остальные три двери и поставьте три лестницы. Сообразите, как работает противообледенитель и за сколько времени до взлета его надо использовать. Поставьте наблюдателя футов за сто с южной стороны. Это — единственное направление, которое нас должно беспокоить. Сменяйтесь каждые двадцать минут. Мне надо, чтобы он смотрел в оба, а не замерз до смерти».
Потом Платон замолчал, и Ричер услышал его шаги над собой. Лучи фонарей направились вниз и обметали лестничный колодец. Ричер не торопился. Теперь он был Холландом не только по имени — он дожидался удобного момента.
