Джой Филдинг - Бегство Джейн
— Он давно живет с вами?
— С тех пор как умерла моя мать. Уже около шести лет.
— А от чего умерла ваша мать?
Ответ Кэрол прозвучал очень тихо, почти неслышно:
— От рака, от чего же еще? У нее был рак желудка, а потом пошли метастазы.
— Простите.
— Это было тяжело. — Она замолчала, глаза ее были полны слез. — Я была у нее в больнице за несколько дней до смерти. Мама очень мучилась, хотя ей кололи обезболивающие лекарства. Я спросила ее, о чем она думает целыми днями, глядя в потолок, и она ответила: «Я ни с чем не думаю. Я просто хочу, чтобы все это поскорее кончилось».
— Как бы я хотела вспомнить мою мать, — сказала Джейн. Удивление на лице Кэрол вытеснило грусть. — Майкл рассказал мне об аварии.
— Да?
— Правда, он рассказал коротко и без подробностей. Только сказал, что она скончалась на месте и что это случилось год назад.
— Да, уже прошел целый год, — пробормотала Кэрол. — Боже, как быстро летит время. А вы что, совсем не помните свою маму?
Джейн отрицательно покачала головой.
— Я смотрю на ее фотографии, а они ничего не говорят мне и не находят отклика в душе. Я чувствую себя такой… предательницей.
— Я очень хорошо знаю, как это бывает. Мне тоже знакомо это чувство. — Она придвинулась близко к Джейн. Их колени соприкоснулись. Кэрол заговорщически зашептала: — Я очень люблю своего отца. Но иногда в последнее время мне кажется, что я не живу, а жду его смерти. Это ужасно, я такая мерзкая тварь. Вот вы меня совсем не знаете и даже не представляете, с какой гадиной вы имеете дело.
— Я не думаю, что вы мерзкая тварь, я думаю, что вы, наоборот, очень человечны.
Лицо Кэрол расплылось в благодарной улыбке.
— Вот именно поэтому я всегда паслась у вас после ухода Дэниэла. Вы всегда находили такие слова, которые придавали мне бодрости духа.
— Расскажите мне о вашем муже. Если вам это не очень тягостно.
— Вы что, шутите? Да я живу разговорами о Дэниэле. У меня не осталось подруг, потому что я всех их достала бесконечными разговорами о своем бывшем муже. Все они думают, что мне пора выбросить его из головы и жить нормальной жизнью, но я до сих пор не могу избавиться от призрака. Я много могу о нем рассказать, потом вы меня не остановите.
— Рассказывайте, прошу вас, — настаивала Джейн. — Если бы люди обращались со мной, как обращались всегда, то, мне кажется, я быстрее бы все вспомнила. — Говоря это, Джейн вспоминала, как она жила последние несколько дней и что думала. Впервые она высказала эти мысли вслух. — Все вокруг так заботливы, предупредительны, все ходят передо мной на цыпочках, все хотят, чтобы я побольше отдыхала, а у меня от всего этого возникает такое чувство, будто я живу под стеклянным колпаком. Пожалуйста, — повторила она, — расскажите мне о Дэниэле.
— Ну ладно, слушайте, только не говорите потом, что я вас не предупредила.
Джейн кивнула в знак согласия, и Кэрол начала свой рассказ.
— Мы поженились, когда мне было двадцать восемь лет. И надо сказать, что я действительно была готова к замужеству. Я не была самой хорошенькой девушкой в нашем квартале, к тому же я всегда отличалась полнотой, а все мои подруги уже давно повыскакивали замуж. Я уже отчаялась, а мои родители оставили последние надежды когда-нибудь сбагрить меня замуж. Вы больше чем на десять лет моложе меня, и, возможно, вам не знакомо такое отчаяние, да, кроме того, тогда не в ходу была теория, что, дескать, женщина может вполне обойтись и без мужчины. Вот тут-то и появляется Дэниэл Бишоп. Зубной врач. Красавец-мужчина. Он немного моложе меня, ну да подумаешь — какие-то пять лет! Короче, я была на седьмом небе от счастья и просто потеряла голову.
— Итак, вы поженились, — прервала ее Джейн.
— Ну, на самом деле, сначала я забеременела. Ну а потом мы поженились. Первой родилась Селина, а через несколько лет Эндрю. Сначала не все было гладко, но с течением времени противоречия сгладились. Наш брак с годами становился все удачнее. Казалось, все идет очень хорошо. Дэниэл процветал, дети росли здоровыми. Денег хватало с избытком. Ну а потом все пошло наперекосяк. Дэниэла ограбил компаньон, разразился скандал, потом был суд, потом заболела моя мать, вот тут-то наши отношения и расстроились. В довершение всего, после смерти мамы с нами стал жить мой отец. Думаю, что для Дэниэла всего этого было слишком. Я пыталась поговорить с ним, но он никогда не отличался склонностью к доверительным разговорам. Он любил избавляться от стрессов гимнастикой. Но в этом я никогда не могла составить ему компанию. Я всегда была далека от спорта. Он пристрастился к бегу, превратился просто в фанатика этого дела. Он не мог ни одного дня обходиться без пробежки. Вначале пытался уговорить меня бегать вместе с ним, но я сказала ему, что стара бегать по утрам. Пусть бегают те, кто помоложе. Наверное, это была моя ошибка. Потом какой-то его бывший одноклассник предложил ему вступить с ним в долю. Дэниэл согласился. Для этого мы переехали в Бостон. Нам это подходило. Мы решили, что на новом месте сможем начать все с начала. Во всяком случае, мы пытались убаюкать себя такими рассуждениями. Купили этот дом, купили собаку. Дети пошли в школу. Казалось, все счастливы. Дэниэл был просто в восторге от своих новых компаньонов, ему нравилась его практика. Он вступил в теннисный клуб, клуб гольфа и опять начал каждое утро бегать. Иногда он брал с собой собаку. Собственно, из-за этой собаки вы и познакомились.
— О, это так интересно, — встрепенулась Джейн.
— Да, я очень хорошо помню этот эпизод. Как-то муж пришел с работы и решил, что нашему псу требуется сделать зарядку и прогуляться. Нашу собаку зовут Малыш, как того крутого парня из «Далласа», — вы, конечно, видели тот фильм. Перед тем как совершить пробежку, Малыш почувствовал зов природы и решил ему последовать. Естественно, Дэниэл не обратил на это ни малейшего внимания и спокойно разминался, пока наш пес делал свои дела на вашей лужайке. Вдруг он услышал страшный вопль. Думаю, что этот вопль услышал весь поселок.
— Это кричала я? — спросила Джейн, заранее зная ответ.
— Убери эту тварь с моей лужайки! — вопили вы. — О! Это было грандиозно. Эй, ты, оглох что ли? Забирай с моей лужайки эту пакость! Вы выскочили из дома, потрясая кулаками. Дэниэл потом рассказывал, ему показалось, что вы готовы избить его.
— Этого не может быть!
— Может, может. Вы были просто неподражаемы. Такая маленькая фурия. «У меня маленькая дочь. Она играет на лужайке, а ваша псина…» — кричали вы. При этом вы употребляли такие сочные словечки. Я слушала и наблюдала всю эту сцену с крыльца и получила истинное наслаждение. Единственное, что меня расстроило — это реальная угроза лишиться ваших замечательных шоколадных тортов. Дэниэл послушно побежал домой за пластиковым пакетом и собрал все собачье дерьмо с вашей лужайки. После этого случая вы подружились и скоро начали вместе бегать по утрам.
— Да, кажется, у меня несладкий характер.
— Это уж точно. — Лицо Кэрол стало серьезным.
— Когда Дэниэл уехал?
— Двадцать третьего октября. Не было никаких ссор и раздоров. Не случилось ничего такого, о чем можно сказать: «Вот причина». Нет. Все произошло очень буднично и спокойно. Просто ему стало невмоготу. Он устал. Устал от моего отца, устал от двух наших подростков, устал от меня. Он решил, что еще достаточно молод, чтобы попробовать себя в роли холостяка. Он купил за миллион долларов часть дома на набережной в центре Бостона. Теперь бегает по утрам по Фридом-Трэйл, ходит пешком на работу; когда ему это надо — навещает детей; короче говоря, живет в свое удовольствие. Вот такие дела.
— Да. — Джейн подумала о губной помаде, которую купила, а потом забросила. Она решила по возвращении домой воспользоваться ею.
— Как это происходит? — вопрошала Кэрол. Она встала, подошла к кухонному столу, налила себе еще чашку кофе и положила на тарелку овсяного печенья с изюмом. — Хотите еще? — спросила она у Джейн.
— Нет, спасибо. — Джейн покачала головой.
— Я хочу сказать, как они ухитряются всю жизнь оставаться маленькими детьми? Как получается, что они забывают о своей пожизненной ответственности и назначают свидания молоденьким блондинкам, а нам в это время остается только сидеть и ждать, когда у нас волосы на лобке поседеют? Я спрашиваю вас — это что, правильно? — Она съела одно печенье и принялась за другое. — Что вы можете обо всем этом знать? Ваш муж — само совершенство.
— Да, он кажется очень милым, — согласилась Джейн, чувствуя себя идиоткой. Это все, что она могла сказать о человеке, с которым ее связывали одиннадцать лет супружества: он кажется очень милым.
Она повернулась к Кэрол и увидела, что женщина смотрит на нее внимательным напряженным взглядом, словно хочет сказать что-то очень важное.
