Кто свистит в ночи - Грег Вудланд
Эван продолжал с чувством молиться, а Хэл тем временем шарил глазами по рощице, холму и оврагу, напряженно прислушивался – не раздастся ли где звук шагов. Цикады вдруг замолкли, и за деревьями что-то хрустнуло. Скрипнуло окно прицепа. По рукам Хэла пробежали мурашки, хотя он по-прежнему никого не видел.
Он вытащил часы. Пять минут двенадцатого? Черт, не может быть! Часы опять остановились. Хэл прищурился, глянул на пылающее солнце. Оно зависло прямо над головой.
– Половина двенадцатого. Бежим домой! – толкнул он Эвана.
– Ибо Твое есть Царство, и сила, и…
– Папа нас убьет, Эван!
– Не убьет… Во веки веков. Аминь.
– Папенькин сынок, – шипел Хэл, оттаскивая брата от импровизированного могильного холма, под которым лежал труп собаки. Не похоронили, так хотя бы спрятали, укрыли тело от недобрых глаз.
* * *Хлопнула летняя дверь с сеткой. Мик Гудноу поскреб седеющую щетину, подхватил три жестяные миски и приготовился выйти из дома, где его ждало ослепительное солнце и бурные приветствия собак. Он глянул на полуденное небо и шагнул за порог, придерживая миски мощной рукой. Мик направился к проволочному вольеру в углу двора; сухая трава и крапива захрустели под подошвами его форменных ботинок. Две немецкие овчарки прыгали у калитки, шумно прося кенгурятины.
– Кэти, Вилли! Сидеть!
Овчарки уселись в ожидании еды, свесили языки, наблюдая за хозяином, – не собаки, а воплощенная воспитанность. Про третью – Чарли – такого не скажешь.
– А где у нас Чарли? – Молодой пес еще не вышел из конуры. Не среагировать на еду? Наверное, играет, прячется. Мик свистнул. – Чарли? А ну-ка выходи, беги кушать!
Мик поставил миски, открыл калитку и тут же попал в объятия. Собачьи слюни потекли по его форме.
– Чарли! Выходи!
Чарли ему принесла женщина, жившая недалеко от пруда. Она появилась в полицейском участке в тот же день, как Мик переехал в Мурабул. На руках у женщины крутился крупный щенок.
– Слыхала, вы любите овчарок, констебль Гудинаф?
«Гудинаф»… Именно так и прочел бы его фамилию незнакомый человек.
– Произносится «Гуд-ноу», совсем как «ноу-гуд» – «никчемный человечишка», только наоборот, – поправил Мик, сопротивляясь желанию выхватить у хозяйки веселое существо. Женщина явно пришла с твердым намерением пристроить собаку.
– Возьмите Чарли, иначе его выбросят на улицу, сегодня же выбросят. Смирный щеночек – вы и не заметите, что он у вас поселился.
– Да у меня уже двое!
– Что двух держать, что трех – какая разница? – Она сунула щенка Мику в руки и тут же испарилась.
Прошло полгода. Чарли был исключительно беспокойным: две другие овчарки Мика, вместе взятые, ему в подметки не годились. Собака оказалась помесью немецкой овчарки, вот только с кем скрестили его мать – благодетельница сказать не могла. Пес отказывался подчиняться приказам, воспитанию не поддавался. Чарли любил погулять, дома появлялся когда приспичит, но чертов пес был таким симпатягой, что рука не поднялась бы его выгнать.
– Чарли, Чарли! Беги сюда! Беги быстренько!
Проклятого пса как не бывало!.. Причем не в первый раз. Мик жил на северной окраине Мурабула, в миле от центра, где находился полицейский участок.
Наступила суббота, до Рождества оставалось полторы недели. Скоро в городе начнется подарочная лихорадка: драки, нетрезвые водители, взломы и грабежи. Через десять минут Мику заступать на смену. Сержант будет в восторге, что констебль Гудноу опоздал. Вот и еще повод пожаловаться суперинтенданту Деннисону.
Мик обнаружил две сломанные проволочные перемычки в задней части клетки Чарли. Пес вполне мог пролезть сквозь такое отверстие. Впечатляющий ход даже для ловкача Чарли. Видимо, собака смылась на участок, который примыкал к территории Мика сзади, а потом выскочила через вечно открытые ворота заднего двора собрания пресвитерианской общины. Значит, пес в бегах. Чарли был достаточно умен, чтобы избегать тяжелых полуприцепов, проносившихся по дорогам.
Мик извлек телефон из-под «Сидней морнинг геральд», валявшейся на кухонном столе, набрал номер полицейского участка и сообщил Питеру Пе́тровичу, что задержится, потому что должен поискать собаку.
– Спасибо, констебль Гудноу, – монотонно пробубнил в трубку Пе́трович. – Дам знать сержанту Брэдли, как положено.
– Питер, тебе не человек с улицы звонит. Не включай копа, приятель.
Пéтровичу было восемнадцать, и он появился в участке на пару недель раньше Мика, только выпустившись из полицейской академии Гоулберна. Мик был старше на двадцать пять лет и гораздо опытнее мальчишки, однако Питер вбил себе в голову, что Мик младше его по чину. По сути дела, оба являлись констеблями на испытательном сроке. Мик проходил уже вторую стажировку в своей жизни в ожидании, пока Брэдли и Деннисон сочтут его кандидатуру на постоянную должность констебля подходящей.
– Разумеется, констебль Гудноу. Я все передам. Могу еще чем-то вам помочь?
Мик повесил трубку, вышел во двор и соединил перемычки в собачьей клетке. Вилли он запер во дворе, накинул на Кэти поводок и пошел к шоссе. Они перебежали через дорогу. Машин не было, горячий асфальт ощутимо отдавал тепло. Мик нашел дыру в изгороди из колючей проволоки, через которую мог пробраться Чарли, спустил Кэти с поводка, и собака прыгнула в отверстие. Мик перелез через ограждение и двинулся за ней.
– Чарли!
