Альфредо Конде - Тайна апостола Иакова
Они открыли юридическую фирму, использовав в качестве образца дизайнерские центры, в которых в разработке проектов принимают участие не только архитекторы, но и адвокаты, социологи, экономисты и прочие высоколобые аналитики. Так и к работе в этой адвокатской конторе с самого начала были привлечены специалисты различных специальностей.
Проект заработал, когда все вокруг были уверены, что он окончательно провалился. С самого начала казалось нереальным содержать столь широкий штат сотрудников, да еще выплачивать им достойные зарплаты, которые соответствовали бы уровню их профессиональной подготовки. Это действительно было почти нереально.
Однако те, кто так считал, недооценили категорическое нежелание участников проекта возвращаться обратно в армию безработных дипломированных специалистов и их не менее твердое намерение завоевать мир с помощью той профессии, которую они в свое время избрали. Почти всем им пришлось до этого пройти через жизненный этап, когда при всей присущей им жажде активной и созидательной деятельности они были вынуждены в лучшем случае заниматься по вечерам развозкой почты, если не пиццы, галисийских пирогов или испанских омлетов; и это вместо того, чтобы проводить эти вечера в семейном кругу, наслаждаясь совместным ужином или просто спокойным, ленивым времяпрепровождением. Вместо того чтобы крутить любовные романы, они должны были носиться с заказами по всему городу, с почтительного расстояния взирая на жизнь других людей и не чувствуя себя хозяевами своей собственной.
Сфера их прежней деятельности охватывала самые разные низкопрестижные занятия, и они ни за что на свете не желали в сию сферу возвращаться. И готовы были сделать все возможное, чтобы их, не дай бог, не признали профнепригодными или недостаточно полезными для того дела, за которое они все вместе взялись. Именно таковы были побудительные мотивы служащих адвокатской конторы, главным учредителем которой была Клара.
Многочисленный штат энергичных сотрудников, молодых, но уже прошедших школу выживания, плюс мудрое и эффективное руководство компанией позволили за короткий срок создать достаточно разветвленную сеть полезных связей, которую адвокатская контора сумела в высшей степени удачно использовать после одного из самых драматичных событий в истории мирового мореплавания, произошедшего у берегов Галисии, — крушения нефтяного супертанкера под необычным для морского судна названием Coleslaw.[3]
Благодаря свойственным сотрудникам компании и ее руководству напористости и дару убеждения, именно этой никому не известной в те времена конторе, разномастностью своих служащих действительно напоминавшей овощной салат, было поручено защищать интересы всех, кто понес ущерб в результате катастрофического разлива нефти.
Таким образом, сия недавно образовавшаяся адвокатская контора, в которой Клара Айан была далеко не последним человеком, обзавелась массой дел по защите интересов всех рыболовецких корпораций галисийского, а затем и не только галисийского побережья, пострадавшего от «черных приливов», последовавших за кораблекрушением и разливом нефти. А это, в свою очередь, означало получение в полноправное распоряжение сумм, исчисляемых миллиардами евро, которые следовало выплатить десяткам тысяч людей в качестве возмещения нанесенного катастрофой ущерба. Именно такие суммы присудили судовладельцам проведенные в спешном порядке суды, а галисийское правительство, в свою очередь, поспешило приумножить сии суммы выплатами из своего бюджета. Такая чиновничья расторопность заслужила полное одобрение населения, одновременно вызвав среди облагодетельствованных порочную надежду на то, что когда-нибудь еще какой-либо танкер потерпит крушение у их берегов.
Причина столь масштабной катастрофы заключалась в том, что уже после аварии танкер был отбуксирован на слишком большое расстояние от берега, где подвергся мощной атаке шторма силой в десять баллов, бушевавшего на протяжении семи нескончаемых дней. В конечном счете судно попросту развалилось.
Поскольку разлив нефти произошел вдали от берега, практически в открытом море, куда было отведено судно, да еще при сильнейшем западном ветре, последствия аварии оказались более чудовищными, чем даже можно было предположить. «Черный прибой» обрушился практически на все галисийское побережье. И на баскское. Более того, он затронул берега Кантабрии, север португальского, а также немалую часть французского побережья.
Молодой компании был обеспечен головокружительный успех. Небывалый разлив нефти привел к появлению тысяч и тысяч потерпевших, большинство из которых, словно сговорившись, поручили вести дела по взысканию возмещения за понесенный ущерб именно этой адвокатской конторе. Поступившие в ее распоряжение миллиарды евро обеспечили великолепную профессиональную карьеру неопытному и до недавнего времени весьма стесненному в средствах коллективу. В результате гонорары двух дюжин новоявленных специалистов достигли поистине немыслимых высот, а компания завоевала репутацию, о которой ее основатели не могли помыслить даже в самых смелых мечтах.
Возможно, именно в этом небывалом карьерном взлете и крылась причина того, что Клара вдруг стала активно заниматься оказанием бесплатных адвокатских услуг наименее защищенным представителям общества, прежде всего иммигрантам. Впрочем, вне всякого сомнения, немалую роль при принятии этого решения сыграло и то, что она сама была дочерью галисийцев, эмигрировавших в Лондон в те времена, когда галисийская эмиграция обратила свой взор к Европе, оставив в прошлом идею «покорения Америки», удовольствовавшись спокойным существованием с достойной и стабильной зарплатой, получаемой в конце каждого месяца, и сохранив в качестве единственной амбиции обеспечение лучшего будущего для своих детей.
Именно это пытается донести сейчас Клара до русской женщины. Она одна из них. Дело не в том, что она испытывает к ним чувство солидарности. Она априори солидарна и едина с ними. В свое время она пережила то же, что они. И поэтому она, как никто другой, прекрасно понимает эту эмигрантку. С данной минуты, заключает Сомоса, эта русская, вне всякого сомнения, — новая клиентка адвокатессы; и она уже начинает проявлять понимание и готовность к сотрудничеству, которые до этого таились где-то глубоко внутри.
Не сомневаясь в том, что отныне русская послушно последует всем советам и наставлениям своей добровольной защитницы, что она с удовольствием примет ее щедрую помощь, смирив гордыню и подчинившись более сильной, убедительной и непреклонной воле, Сомоса решает отправиться по своим делам. Он следует дальше по коридору, направляясь теперь уже прямо к кабинету главного комиссара и даже не вспомнив о карикатурах Перидиса, которые еще совсем недавно казались ему такими забавными; он думает лишь о том, какие все-таки у этой Клары длинные и стройные ноги и как красиво и соблазнительно их обтягивают чулки, которые в детективных романах его юности назывались нейлоновыми.
Он доволен. Он чувствует себя помолодевшим всякий раз, когда подмечает в себе сохранившееся влечение к противоположному полу, а кроме того, ему приятно осознавать, что он может не только называть на «ты» того, чей предшественник внушал ему во времена университетской юности непреодолимый страх, но и относиться к занимающему столь высокий пост человеку даже с некоторой снисходительностью. Ведь главный полицейский комиссар приблизительно его возраста.
— Слушай, а ты очень даже ничего… — бормочет Сомоса, откровенным взглядом окидывая с головы до ног попавшуюся ему навстречу даму, явно давая понять, что вовсе не прочь пообщаться с ней поближе. Женщина, которая служит в полиции старшим инспектором, улыбается, не зная, чувствовать ей себя польщенной или оскорбленной. Ей прекрасно известна слабость уважаемого профессора. Как и то, что он так же безопасен, как и в далеком шестьдесят восьмом. Правда, об этом она узнала, только когда из чистого любопытства прочла якобы уничтоженную в свое время полицейскую карточку этого старого пижона.
2
Компостела, суббота, 1 марта 2008 г., 12:15
«Вы все полные придурки!» — гласил транспарант. Обидно, не так ли? Когда позднее комиссару опишут все как было, он с трудом поверит в достоверность случившегося. Сначала он вообще не сможет допустить даже мысли о том, что все это могло произойти в действительности. Ему потребуется совершить определенное интеллектуальное усилие, чтобы представить себе маленький вертолетик, с мнимой неуверенностью стрекозы прорезавший пространство центральной библиотеки университета и сбросивший вниз лист ватмана, содержащий сие сколь же безапелляционное, столь и обидное утверждение. Но когда, сделав над собой усилие, он наконец представит себе, как все это выглядело, то с трудом сдержит улыбку.
