Джозеф Файндер - Жесткая игра
— А Бодину это зачем?
— Чтобы у Майка было как можно больше компромата на «Евроспейшл».
— Когда тебе это нужно? К возвращению из Канады?
— Вообще-то Бодин хочет получить информацию еще до отъезда.
— Мне надо еще подготовить презентацию для Майка. Так что смогу начать не раньше чем через пару часов.
— Пойдет, если на борту нашего самолета есть Интернет.
— Есть. Главное, сделать все до того, как вы доберетесь до коттеджа. Он вне зоны доступа. Никаких мобильников, смартфонов, имейлов… Вообще ничего. А Шерил к тому же запрещает пользоваться спутниковыми телефонами.
— По мне так просто идиллия. Но думаю, наши шишки не очень-то мне обрадуются.
— Тебе все равно придется с ними общаться.
— Приложу все усилия, чтобы не пришлось.
— Ты что, не понимаешь? Это же главная фишка всех корпоративных выездов. Тренинги, спортивные игры… Чтобы разрушить барьеры и заставить подружиться людей, которые друг друга терпеть не могут.
— Вряд ли эти игры помогут Бодину полюбить Шерил Тобин.
Зои посмотрела на меня долгим, загадочным взглядом.
— Слушай, Джейк. Но это строго между нами. Знаешь Софи? Из нашей службы безопасности?
— Ну и?..
— Вчера я встретила ее в баре, и она мне рассказала, что только что закончила суперсекретную работу для юридического отдела. Она заходила кое в чьи почтовые ящики, — продолжала Зои, — архивировала письма и пересылала их в одну юридическую контору в Вашингтоне.
— Зачем?
— Она не знает. Ей просто дали задание. Но она понимает, что дело серьезное.
— Это коснулось всех сотрудников?
— Нет, только нескольких топ-менеджеров. Включая Бодина.
— Правда? — Вот это уже было интересно. — Неужели приказ отдала сама Шерил Тобин?
— Я бы не удивилась.
Я задумался. Говорят, одной из причин, по которой совет директоров нанял человека со стороны, было желание оздоровить систему. Ходили слухи о коррупции. Но, по правде говоря, авиабизнес известен своей сомнительной чистотой.
— На твоем месте я была бы поосторожней, — сказала Зои. — Четыре дня лицом к лицу с корпоративными шишками… Боюсь, дело кончится тем, что ты им выскажешь все, что думаешь, и потеряешь работу. Эти ребята не будут терпеть твоих выходок.
— Нет?
— Нет. Может быть, ты и разбираешься в собаках, Лэндри, но о волках ты не знаешь самого главного. Доминирование — это основа основ.
На шоссе, ведущее к аэропорту Ван Найс, я выехал с приличным запасом времени. В этот момент буквально из ниоткуда возникла полицейская машина с включенной мигалкой и сиреной. У меня внутри похолодело: неужели я превысил скорость?
Но копы проехали мимо, некстати напомнив мне о тех временах, которые я предпочел бы забыть.
В зал суда меня ввели в наручниках.
Белая рубашка была мне явно велика — в шестнадцать лет я был довольно тощ и узок в плечах. Офицер, квадратный мужчина с внушительным пузом, провел меня к деревянной скамье, рядом с общественным адвокатом. Я сел, и с меня сняли наручники.
В зале суда было жарко и душно, пахло потом. Судьей была негритянка в огромных очках на цепочке. Я уставился на табличку с именем: Ее честь Флоренс Альтон-Уильямс.
Наконец судья повернулась ко мне, откашлялась.
— Мистер Лэндри, — сказала она, — у индейцев чероки есть легенда, где говорится об одном юноше, который был очень агрессивен и постоянно нарывался на неприятности. Он пришел к своему деду и сказал: «Порой меня такая злость обуревает, что я просто не могу остановиться». Его дед, мудрый старейшина, ответил: «И я был таким когда-то. Понимаешь, в тебе живут два волка. Один добрый, другой злой. Злой волк постоянно сражается с добрым». Юноша подумал немного, а потом спросил: «Дедушка, но какой же волк победит?» — «Тот, которого ты чаще кормишь».
Судья взяла папку с моим делом, открыла. Воцарилась тишина.
— Мистер Лэндри, вы признаетесь виновным в убийстве по неосторожности. Вы приговариваетесь к восемнадцати месяцам заключения в колонии для несовершеннолетних. Надеюсь, за это время вы поймете, какого волка нужно кормить.
У «Хаммонд аэроспейс» было четыре корпоративных самолета. Все они стояли в нашем собственном ангаре в аэропорту Ван Найс и предназначались исключительно для элиты. Зал ожидания был роскошный: мраморные полы, кожаные кресла. Он напомнил мне вип-залы для пассажиров бизнес-класса — иногда случается бросить взгляд внутрь, проходя мимо. Вы куда-то бежите, лавируя среди тележек, а там сидят роскошно одетые люди, чокаются бокалами с шампанским и закусывают черной икрой.
Я огляделся. В зале было человек десять, все были очень похожи друг на друга, осанистые, важные. Возраст — от сорока до шестидесяти. И в отличие от меня, ни на одном не было галстука. Вся одежда в стиле «кэжуал» — защитного цвета шорты или брюки, тенниски, ветровки. Сплошные супербренды.
Двое ходили по залу и говорили сами с собой — в ушах у них красовались «блютус». Хэнк Бодин беседовал с каким-то неизвестным мне человеком.
Я чувствовал себя как новенький в школьной столовой: стоит с подносом, ищет хоть одно знакомое лицо, чтобы сесть рядом…
Так что я оставил чемодан у входа, робко приблизился к Бодину и сказал:
— Привет, Хэнк.
Прежде чем он успел ответить, к нему подошел высокий жилистый мужчина и хлопнул его по плечу. Это был Кевин Бросс, начальник отдела продаж департамента коммерческих авиаперевозок. У него было длинное, узкое лицо, а нос, казалось, несколько раз ломали. Возможно, во время матча — в студенческие годы он, как и Бодин, неплохо играл в футбол.
— Вот ты где! — сказал он, обращаясь к Хэнку, меня он словно и не заметил. — Ты читал это дебильное письмо, которое Шерил всем разослала? — продолжал он, понизив голос. — Всю эту лабуду насчет «культуры ответственности»?
Говорить в таком тоне о генеральном?! Я ушам своим не верил.
Бодин улыбнулся:
— Наверное, до сих пор у нас таких принципов не было. Ты знаком с Джейком Лэндри?
— Как дела? — спросил Бросс без малейшего интереса, окинул меня равнодушным взглядом и повернулся к Бодину: — А где Хьюго?
— Будет с минуты на минуту, — ответил Бодин. — Летит из Вашингтона.
— Так Шерил его не уволила?
— Нет, но к тому времени, как она с ним разберется, он сам об этом запросит.
Они говорили о Хьюго Ламмисе, старшем вице-президенте вашингтонского отделения компании. В переводе на понятный всем язык: он лоббировал наши интересы в Белом доме. До того как его нанял «Хаммонд», он был замминистра национальной безопасности. Ходили слухи, что он сделал кое-что не вполне законное, чтобы «Хаммонд» заключил контракт с ВВС США.
— Будет медленно поджаривать ему пятки? — усмехнулся Бросс.
Бодин наклонился к нему и тихо сказал:
— Я слышал только, что она наняла какую-то вашингтонскую юридическую фирму для проведения внутреннего расследования.
Глаза у Бросса округлились.
— Шутишь!
Мне было как-то неловко слушать их разговор. Но потом я понял, что значу для них не больше, чем какой-нибудь уборщик. Я так далек от их игр, что на меня можно не обращать внимания.
Зазвонил мой мобильный. Я извинился и отошел в сторону.
— Привет, — сказала Зои. — Развлекаешься? А я только что разговаривала с репортером из «Авиэйшн дейли» насчет той аварии. Он сказал, эта, как ее там, хрень отвалилась из-за проблем с композитом.
— Эта хрень называется закрылок. А что за проблемы с композитом, он сказал?
— Я что, похожа на инженера? Да я даже диски в проигрыватель не той стороной вставляю. В общем, я кое-что записала и отправила тебе по электронке. Вместе с фотографиями крыла.
— Отлично, Зои! Скачаю все, как только сяду в самолет.
— Кстати, парень из «Авиэйшн дейли» сказал, что «Сингапурские авиалинии» тоже разорвали контракт с «Евроспейшл».
— Это уже общеизвестная информация?
— Пока нет. Журналист только-только ее получил и как раз ставит на сайт. Так что еще целых пятнадцать минут ты будешь обладателем самой что ни на есть горячей новости.
— Бодин будет плясать от радости, когда узнает.
— Отличный способ подлизаться к шишкам, раз уж ты собираешься провести с ними уик-энд…
— Хорошо. Расскажу. Спасибо большое. С меня причитается.
Стеклянные двери терминала открылись, впуская коренастого мужчину с оттопыренными ушами. Он сразу начал со всеми шумно здороваться — так, будто пришел на вечеринку к соседям. На мужчине была светло-серая тенниска, плотно обтягивающая круглый живот.
Должно быть, это и есть знаменитый Хьюго Ламмис, наш лоббист номер один. Он подошел к Бодину и Броссу, посмотрел на часы. Они у него были большие, серебряные, необычного дизайна. Бросс тоже глянул на свои: золотые и тоже внушительных размеров. Странно, по-моему, какая разница, во сколько мы прилетим в Канаду?
