Уоррен Мерфи - Божество смерти
Столб дыма ширился, танцевал, обвивался вокруг собравшихся – и послышался низкий протяжный вой, ниже, чем рычание медведя, пронзительней, чем голос койота. Сталь звенела о сталь, крики раненых неслись в воздухе, хотя собравшиеся вокруг костра знали, что каждый из них жив и невредим и не собирается ни с кем сражаться. Большой Буйвол теперь смеялся, а Маленький Лось заходился в крике – и тут слуха их достигли слова.
Позже они никак не могли сойтись во мнениях, на каком языке прозвучали эти слова – на оджупа или английском.
И каждый спрашивал себя: интересно, на каком языке услышал их Большой Буйвол, но спросить его они не решались.
– Похоже, вы парни что надо!
Голос шел прямо из пламени. В пламени стоял человек. И он смеялся. Человек был одет в костюм, но было видно, что сбит он крепко. Ничего не скажешь, настоящий мужик – белозубая улыбка, мощная челюсть и глаза, которые, казалось, блестят в темноте.
В руке он держал небольшой чемоданчик. Человек не горел в огне. Чемоданчик тоже не горел – и вдруг пламя исчезло, словно его сдул внезапно налетевший вихрь. Но вихря не было.
– Ну, выпьем, ребята? – подмигнул незнакомец. – Пошли, повеселимся!
– Магазин закрыт, – хмуро промолвил Маленький Лось. – Так я и знал, что все-таки опоздаем.
– Закрыт! И пятерым классным парням, выходит, нечего выпить? Кто же, интересно, закрыл его?
– Закрыл его штат. Он его и держит. Этот винный магазин – собственность штата. Торгует в разлив и в бутылках. А сейчас он закрыт, – объяснил незнакомцу Маленький Лось.
– Какой штат?
– Оклахома. Вы сейчас есть в Оклахома, мистер. А как вас звать? – спросил Бегущий Олень.
– Зови, друг, как тебе нравится. И вообще, проси чего хочешь. Я, ребята, прибыл, чтобы сделать вас богатыми, сильными, знаменитыми. Чтобы вас все кругом уважали. Я сделаю из вас настоящих мужиков, черт возьми! Таких, что здешние и через тысячу лет будут вспоминать, как вы пели у костров свои военные песни, – и вспоминать со страхом и благоговением! Вот зачем я пришел сюда.
– А зовут вас?..
– Итак, магазин. Вы что же, так и позволите этому самому штату указывать вам, когда и где выпить? Так живут только рабы. Вы что, рабы, ребята?
– Он закрыт, мистер, – мотнул головой Маленький Лось. – Мы опоздали.
– И кто же его закрыл? Кто позволил себе распоряжаться на земле, которая всегда была вашей? У свободных, сильных, настоящих мужчин должна быть своя земля! А где ваша?
– Вы кто есть? – спросил Бегущий Олень.
– Я тот, кто готов обеспечить вас классной выпивкой – такой, какую вы любите, – когда бы вам ни захотелось. И уж точно без указки этой Оклахомы, или как ее там...
– Ну, не знаю, – пробурчал Бегущий Олень.
– Вот ты, друг, сильный, большой! Скажи, чего ты боишься?
Имени его они так до сих пор и не знали, но говорил он дело, это было ясно всем. У этого жилистого чужака, появившегося невесть откуда – прямо из пламени, были ответы на все вопросы. И когда гуськом вслед за ним они сходили с холма, никто не заметил, что шамана рядом с ними не было. Он остался там, на священном холме, и, вжавшись в землю лицом, плакал, плакал, словно малый ребенок – ибо совсем не этого духа хотел он вызвать своим колдовством. Не заметили они и Большого Буйвола, бредущего позади словно в трансе и бормочущего что-то на чудном языке, которому научил его белый человек в Чикаго.
У края кладбища незнакомец остановился и, обернувшись, отсалютовал священным холмам.
– Все, кто умер в войнах, – герои! – Он повернулся к обступившим его индейцам. – Вспоминая их, понимаешь, что здесь жили большие люди. Настоящие. Оджупа – величайший среди народов, и никому не позволяйте говорить, что это не так. Вы меня поняли?
Двадцать минут спустя они уже въезжали в Энид на сером пикапе. На улицах никого не было, на двери винного магазина – решетка и тяжелый замок.
– Ну вот, – вздохнул Маленький Лось, – приехали.
– Я, конечно, могу подсказать вам, как попасть внутрь, но думаю, такой башковитый парень, как ты, сообразит сам. – Незнакомец хитро подмигнул Лосю. – Это же приключение, братва! Раз – и дело в шляпе!
За все это время на сером костюме незнакомца, казалось, не появилось ни одной складочки. Он выглядел таким же отутюженным, как и в тот момент, когда ступил из огня на землю кладбища народа оджупа. Глядя на него, ребята испытывали странный восторг – даже больший, чем на финальном матче в бейсбол в Оклахома-Сити.
– Вам есть что терять? – Незнакомец оглядел пятерку. – Хотите, чтобы я провернул эту работенку? Ну что ж – заметано.
Он спрыгнул с грузовика, но его опередил Бегущий Олень и первым оказался у дверей магазина. Маленький Лось со свойственной ему прагматичностью решил испытать на прочность заднюю дверь и при помощи монтировки довольно быстро взломал решетку. Взвыла сирена, но Бегущий Олень и незнакомец быстро сориентировались – и задолго до того, как в конце улицы показался свет полицейских фар, они уже мчались в пикапе из Энида с двумя коробками виски, распевая древние военные песни славного племени.
Похмелье – у всех, кроме таинственного чужака, – было убийственным, к тому же оказалось, что резервацию уже прочесывают полицейские – явно по их душу.
– Откуда они уз-знали, что это мы? – язык у Маленького Лося еле ворочался.
– Да я сам им сказал, – с беззаботной улыбкой известил незнакомец. После безумной ночи лоск не сошел с него, а стал будто еще заметнее. Глаза блестели по-прежнему, и безграничная уверенность словно наполняла его крепкие мышцы. Бегущему Оленю показалось, что самое время снять с незнакомца скальп, однако Большой Буйвол, который уже опомнился и перешел со своего безумного языка на нормальный английский, предупредил их, чтобы они не дергались, – ничего хорошего из этого не выйдет.
– Выйдет очень хорошо, когда мы все отправят в кутузка, – Бегущий Олень досадливо сморщился.
– Всех, всех отправят, – поддакнул Маленький Лось.
Услышав их, незнакомец, однако, лишь ухмыльнулся.
– Ну, давай. Пристрели меня, если хочешь. Валяй, – он насмешливо взглянул на них. – Если в мире есть кто-то, кто любит народ оджупа больше, чем я, можете смело выбить мне мозги, парни. Действуйте.
– Выходит, это ты от большой любви заложил нас шерифу?
– И даже если бы захотел, не смог бы придумать для вас лучшего подарка, ребята. Потому что с сегодняшнего дня здесь больше не будет никакого шерифа. У вас перестанут трястись поджилки, едва только вы завидите его голубой драндулет или услышите, как воет эта чертова сирена. И будете ходить по этой земле – вашей земле, земле оджупа – как ее хозяева, а не как ребятишки с мокрыми от страха штанами. Вы мужики или желтобрюхие засранцы? Что до меня – свобода или смерть, так-то вот!
Неуловимым движением незнакомец раскрыл чемоданчик. Внутри поблескивали смазкой пять новеньких автоматов – чуть меньше, чем израильский «узи», чуть больше, чем автоматический пистолет.
– Весь вопрос в том, собираетесь ли вы до старости жить, как мокрицы? Или сможете хотя бы один раз постоять за себя? Достойны вы памяти похороненных на вашем кладбище – или так и останетесь ни рыбой, ни мясом? Я вот лично смерти нисколечко не боюсь, а боюсь рабства, того, как будут смотреть на меня мои женщины, боюсь прожить хотя бы один день как вшивый сурок, который не смеет высунуть из норы носа! Дураком бы я был, если пообещал бы вам, воины оджупа, немедленную победу, но взамен я обещаю вам вернуть утерянное достоинство. А что – единственное, что остается после смерти.
Ни одна из пяти рук, протянувшихся за оружием, не выдала страх предательской дрожью. А на другой день вся резервация, все окрестные земли, вся страна узнала, что произошло в пыльной оклахомской степи. Горстка храбрецов из народа оджупа сравняла с землей пост шерифа, та же участь постигла и посланный отряд национальной гвардии. Над чадящими развалинами взвилось знамя народа оджупа, и каждый думал о том, о чем сказал вслух воин, получивший при рождении имя Бегущий Олень:
– Может, нам до вечер не жить и не удержать победа, но мы тут был, черт их брал, и теперь они знать об этом.
У подразделения федеральных войск, что прибыло к вечеру, тоже было автоматическое оружие и даже бронетранспортер. Их было гораздо больше, чем краснокожих мстителей, и подобные задания были им не в новинку. Но в воинах жил теперь новый дух – дух народа оджупа. Маленького Лося не раздражал больше шум, а неуклюжесть Бегущего Оленя словно сдуло ветром.
Они держались все утро и весь день и только смеялись в ответ на призывы сдаться, громко ругались, когда в мегафон им пытались растолковать безнадежность их положения, а ночью, под покровом темноты, молодые воины соседних племен группками потянулись к развалинам.
В результате блистательной ночной вылазки под началом Бегущего Оленя порядком выросший отряд окружил и взял в плен растерявшихся солдат. Индейцы забрали у них все оружие.
