Гленн Купер - Хроники мертвых
Болтали обо всем подряд, как всегда на встречах выпускников. Вспоминали забавные моменты, смеялись над нелепыми ситуациями, неблагоразумными ошибками молодости, студенческими проказами и собственными слабостями. Женщины слушали, не встревая в разговор, прощая явное приукрашивание и пикантные подробности. Зекендорф с Алексом, сохранившие тесную дружбу, направляли беседу, перекидываясь шутливыми репликами, словно комический актерский дуэт. Пайпер не мог похвастаться умением вовремя вставить саркастическое замечание, но его размеренные воспоминания о нелепостях первого года учебы приводили женщин в восторг. Один только Марк молчал, вежливо улыбался, когда все хохотали, потягивал пиво и ковырялся в тарелке с азиатской едой. Зекендорф попросил жену фотографировать, и она послушно кружила вокруг стола, заставляя всех принимать оригинальные позы, и то и дело щелкала фотоаппаратом.
Компании первокурсников — словно неустойчивые химические соединения. Меняются условия, связи тут же распадаются и молекулы расходятся. На втором году обучения Пайпер переселился в «Адамс-Хаус», к другим футболистам. Зекендорф с Алексом держались вместе, вместе и переехали в «Леверетт-Хаус», а Марк получил отдельную комнату в «Карьере». Пайпер изредка встречался с Зекендорфом на занятиях по государственному управлению, но теперь они вращались в разных мирах. После выпускного Зекендорф с Алексом остались в Бостоне и время от времени узнавали о Пайпере из газет или теленовостей. Никто из троих не пытался восстановить связь с Марком. Он просто исчез из их жизни. Если бы Зекендорфу не втемяшилось во что бы то ни стало встретиться и если бы Марк не внес свой адрес на почте «Гугла» в журнал выпускников, он бы так навсегда и остался краткой главой прошлого.
Алекс громко рассказывал о дикой студенческой выходке с участием сестер-близнецов из колледжа Лесли. Именно в ту ночь он якобы бесповоротно решил связать свою жизнь с гинекологией. В самый интересный момент подружка Алекса перевела разговор на Пайпера. Видимо, ей поднадоело шутовство захмелевшего Алекса. Она с восхищением смотрела на рыжеволосого здоровяка, который сидел напротив и пил виски стакан за стаканом, не пьянея.
— И как же вы оказались в ФБР? — спросила модель как раз в тот момент, когда Алекс начал очередную историю о себе.
— Я недостаточно хорошо играл в футбол, чтобы заниматься им профессионально.
— Нет, серьезно! — Похоже, ей стало на самом деле интересно.
— Ну, честно говоря, не знаю, — мягко ответил Пайпер. — После выпускного у меня не было четкого представления, что дальше делать. Ребята вот знали, чего хотели от жизни. Алекс собирался в медицинский. Зекендорф — на юридический. Марк в итоге окончил Массачусетский технологический институт, так ведь? — Марк кивнул в ответ. — А я несколько лет просто болтался. Преподавал во Флориде, работал тренером. А потом вдруг подвернулось место в полиции округа.
— Твой отец вроде бы из правоохранительных органов? — вспомнил Зекендорф.
— Был помощником шерифа в Панаме.
— Он жив? — спросила жена Зекендорфа.
— Нет, давно умер. — Пайпер сделал большой глоток виски. — Наверное, это у меня в крови; путь наименьшего сопротивления, как говорится. В общем, так вот получилось. Вскоре шерифа стало раздражать, что ему в затылок дышит умник из Гарварда, его же собственный помощник, и он заставил меня подать заявление в Куонтико. Ну, чтобы избавиться, сами понимаете. А потом… не успел я и глазом моргнуть, а скоро на пенсию выходить!
— Неужели уже двадцать лет прошло? — удивился Зекендорф.
— Почти двадцать два.
— И чем займешься?
— Кроме рыбалки? Представления не имею.
Алекс разлил еще одну бутылку вина.
— А вы хоть знаете, как этот чертяка знаменит?
— А вы знамениты, Пайпер? — ухватилась за продолжение темы модель.
— Вовсе нет.
— Врет! — воскликнул Алекс. — Он самый успешный следователь по делам о серийных убийцах за всю историю ФБР!
— Откровенные выдумки! — резко возразил Пайпер.
— Скольких ты поймал за эти годы? — спросил Зекендорф.
— Точно не помню. Несколько.
— Несколько!.. Скорее я несколько раз проводил влагалищное исследование! — не удержался Алекс. — Я слышал, ты ни разу не ошибался.
— По-моему, ты перепутал меня с папой римским.
— Да ладно скромничать. Я где-то читал, что ты можешь провести психоанализ поведения любого человека за полминуты!
— На тебя ушло намного меньше времени, старик. Но если серьезно… не верь всему, что пишут!
Алекс легонько толкнул локтем подружку:
— Запомни мои слова: этот парень — настоящий феномен!
Пайпер был бы рад сменить тему разговора. В его карьере случалось всякое, и ему совсем не хотелось вспоминать о былых заслугах.
— Похоже, мы все преуспели в жизни, несмотря на сомнительные успехи в учебе на первом курсе! Зекендорф — первоклассный юрист по корпоративному праву. Алекс — доктор, профессор… Но давайте поговорим о Марке. Чем ты занимался все эти годы?
Не успел Марк вытереть губы салфеткой, чтобы ответить, как Алекс в свойственной ему роли мучителя воскликнул:
— Давайте послушаем. Шеклтон, наверное, стал каким-нибудь интернет-миллионером, счастливым обладателем «Боинга-737» и баскетбольной команды! Не ты, случайно, изобрел сотовый телефон? Ты же всегда что-то записывал в своем блокнотике, закрывшись в комнате. Что ты там делал, парень? Ну, ясен перец, мусолил старые номера «Плейбоя». Зачем еще столько бумажных носовых платков? А что еще ты там делал?
Пайпер с Зекендорфом расхохотались. Марк и правда всегда покупал по несколько упаковок «Клинекс». Пайпер тут же осекся, когда Марк пронзил его колким взглядом, будто вопрошая: «И ты, Брут?»
— Я занимаюсь компьютерной безопасностью, — едва слышно прошептал Марк, опустив голову, как будто сообщил это своей тарелке. — К сожалению, миллионером не стал. — Потом вдруг вскинул голову и гордо добавил: — Еще в свободное время я пишу.
— В какой компании ты работаешь? — вежливо поинтересовался Пайпер, стараясь искупить вину.
— Я работал на несколько компаний, но сейчас, как и ты, состою на службе у правительства.
— Неужели?! А где?
— В Неваде.
— Ты ведь живешь в Лас-Вегасе? — спросил Зекендорф.
Марк кивнул, расстроившись, что никто не удивился его словам о писательстве.
— В каком подразделении работаешь? — уточнил Пайпер. Марк молча уставился на него. — В каком правительственном отделе?
Марк судорожно сглотнул. Кадык заходил вверх-вниз.
— В лаборатории… Это секретное подразделение…
— Ага, Шеклтон — тайный агент! — ликующе затараторил Алекс. — Налейте-ка еще вина. Надо развязать ему язык!
— Не, Марк, правда, расскажи поподробнее. — Зекендорфа, похоже, потрясла эта новость.
— Простите, не могу.
Алекс доверительно наклонился к Марку:
— По-моему, кое-кто из ФБР может разнюхать, чем ты занимаешься.
— Вряд ли, — уверенно ответил Марк.
Зекендорф не собирался заканчивать разговор.
— Невада… Невада… Единственная правительственная секретная лаборатория там, насколько мне известно, находится в пустыне… — громко заявил он, — в так называемой зоне пятьдесят один. Я прав? — Он думал, что Марк начнет отрицать, но тот лишь беспристрастно взглянул на него. — Только не говори, что работаешь в зоне пятьдесят один!
Немного подумав, Марк тихо ответил:
— Не буду утверждать обратного.
— Ух ты! Там изучают НЛО и всяких разных пришельцев? — спросила потрясенная модель.
Марк улыбнулся загадочно — словно Мона Лиза.
— Если узнаешь ответ, Марку придется тебя убить, — прошептал Пайпер.
Марк резко покачал головой. Взгляд его вдруг неожиданно стал серьезным. Пайпер почувствовал знакомое беспокойство.
— Нет. Если узнаете ответ, другим людям придется убить вас, — хрипло проговорил Марк.
22 МАЯ 2009 ГОДА
Стейтен-Айленд, Нью-Йорк
Консуэла Лопес сидела на корме парома «Стейтен-Айленд», как всегда, рядом с выходом, чтобы сразу выскочить, когда паром подойдет к остановке. Если не успеть на пятьдесят первый автобус, отходящий без пятнадцати одиннадцать, следующий придется ждать долго. Дизельные двигатели мощностью девять тысяч лошадиных сил работали так слаженно, что Консуэла чувствовала гул мотора всем телом. Он убаюкивал. Закрыть бы сейчас глаза… Но вокруг столько подозрительных личностей. Как бы кошелек не увели!
Консуэла закинула опухшую левую ногу на пластмассовую скамейку, подложив газетку. Если без газетки, то это уж совсем верх неуважения. Консуэла растянула лодыжку, запнувшись о шнур пылесоса, — она работала уборщицей в южном Манхэттене. Слава Богу, это произошло в пятницу, в конце дня после долгой рабочей недели. В выходные будет возможность прийти в себя. Пропустить работу из-за болезни — непозволительная роскошь. Хоть бы поправиться к понедельнику. Если вечером в субботу не полегчает, надо будет пойти в воскресенье на раннюю мессу и попросить о помощи Деву Марию. А еще нужно обязательно показать отцу Рочасу странную открытку. Может, он развеет все страхи.
