Марк Олден - Гайджин
Алекс, с глазами полными слез, пыталась смотреть в сторону. Они умирают из-за меня, думала она. Потому что этот ублюдок разгадал мой шифр.
Эсэсовец с редеющими белесыми волосами и ямочкой на подбородке подошел к Милнзу с вилами. Он перевернул стонущего Милнза на спину и аккуратно положил ручку вил на его горло. Затем эсэсовец встал на ручку, расставил ноги и, балансируя руками, начал раскачиваться из стороны в сторону до тех пор; пока Милнз не испустил последний вздох.
Эсэсовец улыбнулся де Джонгу и сказал, что именно так они делали в концентрационных лагерях с евреями, цыганами, русскими.
— Интересно, — пробормотал де Джонг и обернулся к Алекс.
Она должна будет провести ночь в коровнике с ее оставшимся товарищем, Уиллисом Спидом, жителем штата Джорджия, членом американской сборной по баскетболу от Высшего технического училища, штата Джорджия. Де Джонг попросил их извинить, но они будут находиться под стражей и без одежды. Обнаженные тела — это прелюдия к обнажению души. Нагота имеет свое психологическое воздействие, и де Джонг был уверен, что это им известно. Она усиливает чувство беспомощности пленника, печально, но надо признать, что это необходимо. Они должны быть готовы к завтрашнему дню, когда де Джонг хотел бы услышать от них полные и правдивые ответы на все вопросы. Ему хотелось узнать, смогут ли они солгать. Правда подобна огню — ничто не может противостоять ей.
— Я сам возьму на себя труд связаться с вашими коллегами из ОСС, — сказал де Джонг, обращаясь к Алекс, — я думаю, что вы должны выходить на связь дважды. Днем и в восемь часов вечера, не так ли? Мне нужно будет состряпать какую-нибудь чудесную сказку о том, как вы обнаружили меня и сели мне на хвост. А вы оба постарайтесь заснуть. День завтра будет довольно суматошным. Бон нуи[3].
Алекс подумала, что у них есть шанс. Когда он пошлет свое сообщение, он подставится. Каждый код имеет свои меры предосторожности на случай, если используется другим лицом, или когда отправитель вынужден им пользоваться под чьим-то контролем. Алекс, как и многие шифровальщики, всегда делала в тексте отправления преднамеренные ошибки. Если этих ошибок не было, значит что-то было не так. Включение или пропуск хотя бы одной буквы, а также изменение порядка слов были другими сигналами, означавшими, что отправитель в опасности. Де Джонг был хитрым, как лис, но он не знал ни одной из мер предосторожности шифров Алекс. Они знали только ее и тех, с кем она связана. Может быть, „он и разгадал шифр, но как только он начнет его использовать, он сам подпишет себе приговор. ОСС сразу же поймет, что это не она, и начнет действовать. Все, что нужно Алекс и Уиллису — это остаться в живых и не терять надежду, что их коллеги сумеют добраться до них вовремя.
* * *Ночь в коровнике Шульмана была самой худшей, которую ей когда-либо доводилось пережить. Связанные по рукам и ногам, абсолютно голые американские агенты дрожали от холода в яслях рядом с открытой входной дверью. По приказанию де Джонга — никаких одеял. Для тепла Алекс и Уиллис, как сумели, накрыли себя соломой и прижались к черно-белому боку коровы. Оба лежали спинами к керосиновым лампам, поставленным на землю. Они лишь урывками впадали в дремоту, охраняемые сначала парой эсэсовцев в черных кожаных пальто, а затем двумя японцами, болтавшими до самого рассвета.
Утро. Улыбающийся Уиллис сказал Алекс, что он получил громадное наслаждение поспать рядом с ней.
Хотя условия были, конечно же, далеко не идеальными, но он всегда относился к тому романтическому типу мужчин, которые приносят дамам завтрак в постель. Он пытался ее подбодрить. Их ноги и руки занемели до судорог от туго стягивающих их веревок и холода. Уиллиса мутило от запаха этой чертовой коровы. Оба заметили, что тела Конроя и Милнза исчезли.
Уиллис начал что-то говорить и осекся. Алекс посмотрела туда же, куда и он. Де Джонг, Шульман, японцы и три эсэсовца были на полпути между домом и коровником. Де Джонг остановился, то же сделали и другие. Он посмотрел на небо, что-то сказал, и все засмеялись. Земля между домом и коровником была слегка припорошена снегом, но только де Джонг был обут в сапоги, высокие, до колен, резиновые сапоги, и был похож на сельского джентльмена, вышедшего на утреннюю прогулку.
Артур Кьюби оставался на балконе в доме. Он что-то говорил Касуми, которая совершенно не обращала на него внимания и не спускала глаз с де Джонга. Де Джонг посмотрел в сторону шале и любезно пригласил Кьюби присоединиться к ним. Офицер германской разведки откланялся Касуми и вышел из дома. Алекс показалось, что он не очень-то торопится в коровник.
Она прошептала Уиллису:
— Наши люди уже в пути. Помни это. Де Джонг допустил ошибку, выйдя с ними на связь. Они знают, что это он, а не я, и они уже в пути.
— Они не смогут добраться сюда настолько быстро, чтобы помочь мне, — произнес он подчеркнуто медленно.
Он был явно не в восторге от этого отеля. Размещение и сервис далеки от должного уровня и к тому же сочетались с запахом коровьих лепешек.
Де Джонг и его свита вошли в коровник и остановились перед яслями, в которых находились пленники. Только де Джонг был побрит. От него исходил запах дорогого одеколона, на голове его была шляпа-панама, которая уже вышла из моды, но на нем смотрелась хорошо.
Он подошел к ним и присел на корточки рядом с Алекс.
— Прошу меня простить, но я без предисловий, сразу же к сути дела, если не возражаете. Начнем с того, как настоящее имя Рихарда Вагнера. Не могли бы вы мне сказать, кто этот парень, который постоянно сбрасывает вашим людям информацию.
«Надолго моего мужества не хватит, — подумала Алекс. — Минута, две — самое большее». Она вспомнила Конроя и Милнза и, встретившись с глазами де Джонга, промолчала.
Он оставался сидеть на корточках, сцепив пальцы рук.
— Я жду, мисс Уэйкросс.
Молчание.
Алекс не увидела движения его рук и ножа в его руках. Но она почувствовала, как он сгреб ее волосы, дернул ее голову назад, и сразу же эта ужасная боль с правой стороны головы — она не смогла сдержать истошного крика.
Де Джонг держал большим и указательным пальцем ее кровоточащее правое ухо. Несколько секунд он смотрел на него, затем, как бы поддразнивая ее, начал раскачивать его над ее головой.
— Всякий отказывающийся отвечать на вопрос, заданный самураем, будет наказан подобным образом. Молчание указывает на то, что ты глух, и следовательно, у тебя нет ушей. Вполне соответствующее наказание, надо заметить. Еще раз. Рихард Вагнер. Его настоящее имя, пожалуйста.
Уиллис Спид подал голос:
— Черт тебя подери, оставь ее в покое. Я скажу тебе его имя.
— Нет, ты мне его не скажешь, — обернулся к нему де Джонг. — Потому что если ты произнесешь еще хоть одно слово, пока я к тебе сам не обращусь, то мне придется вырезать твой язык. Мой вопрос к мисс Уэйкросс, а тебе я советую помолчать.
Алекс, перепачканная собственной кровью, попыталась отползти от де Джонга и забраться под корову, теперь уже стоявшую и равнодушно пережевывавшую свою жвачку.
— Тихо-тихо, — проговорил де Джонг.
Он схватился за веревку, перетягивающую лодыжки Алекс, потянул к себе, перевернул ее на живот и сделал надрез на каждой ягодице. Эта пытка, объяснил он ей, называется линг-чез. Смерть от тысячи порезов. Китайская и с длинной историей. Существуют различные вариации этой пытки. Та, которую он собирается применить к ней, включает двадцать четыре пореза, не больше и не меньше. И всегда производится по два пореза одновременно.
— Рихард Вагнер. Его имя.
Алекс попыталась ударить его связанными ногами, но промахнулась.
— А у вас довольно высокий боевой дух, — заметил ей де Джонг.
Он перевернул ее на спину и зажал рот рукой. Но не для того, чтобы заглушить ее крики, а чтобы зафиксировать голову. Затем он сделал порезы по центру каждой ее брови. Не глубокие, но длинные. И очень болезненные. Потом он начал рассказывать заранее, что он собирается с ней сделать.
Предплечья. По три дюйма на каждом. Не глубоко, но очень мучительно.
Грудь. По два дюйма по каждому соску.
У Алекс потемнело в глазах, и она потеряла сознание.
* * *Когда Алекс очнулась, было уже темно и шел легкий снег. Во рту был кляп. Запах навоза, животных и керосиновой лампы говорил о том, что она в коровнике. Она окончательно пришла в себя, когда осознала, что привязана к трупу Уиллиса Спида. Его тело лежало лицом вниз на соломе. Лицо Алекс упиралось в его холодную спину, руки и ноги были привязаны к его рукам и ногам. Она закричала, но звук ее голоса застревал у нее в горле. Она начала дергаться, пытаясь освободиться, но веревки держали крепко.
Звуки приближающихся шагов заставили Алекс удвоить усилия. Но она только ободрала кожу на запястьях и лодыжках. Рука в перчатке коснулась ее плеча. Нежно. Испуганная Алекс затаилась. Она ощутила теплое дыхание у своего уха.
