Михаил Зайцев - Наследник волхвов
Да, они познакомились через пять дней после начала весны, накануне Восьмого марта. В канун пресловутого «женского дня», когда все подряд средства массовой информации глупо и настырно агитируют любить и беречь женщин, одинокий мужчина пусть и подсознательно, однако ощущает некоторую неполноценность. Они познакомились в этом году, шестого марта, но впервые он ее увидел гораздо раньше.
Два года назад он случайно оказался с нею в одном вагоне метро. Тогда Игнат отчего-то не решился подойти и заговорить. Хоть и защемило в груди и подумалось: вот она, та единственная...
Тогда, два года назад, наваждение развеял голос из динамиков, объявивший нужную Игнату станцию. Ноги сами собой понесли Игната к раздвигающимся дверям, он смешался с толпой и забыл про девушку. Казалось, что забыл.
Она ему приснилась следующей, после нечаянной встречи, ночью. И снилась периодически. Причем, как правило, в канун каких-то жизненных неприятностей, серьезных и не очень. Будто являлась в его сны, чтобы поддержать, помочь и вселить надежду.
Шестого марта Игнат встретил ее на улице. Заметил, узнал среди путаницы прохожих, и, честное слово, как будто током ударило, как будто лопнула скорлупа на сердце...
Зазвонил телефон. Игнат вздрогнул...
Черт подери, это она звонит! Она! Как же с ней теперь разговаривать? И о чем? Как всегда, ни о чем и обо всем? Об очень важных вещах для безумно влюбленного, блаженного идиота и о совершеннейшей ерунде для небритого мужчины средних лет с мятой сигаретой в зубах и звериной тоской в помутневших глазах. О весеннем московском ветре, о теплом море в Анталии, о родинке у нее на шее... Нет, прежних разговоров больше не будет. Никогда!
Телефон продолжал звонить. Придется ответить. Рано или поздно, но придется. Не сейчас, так через час. Или вечером, или завтра...
А может, раздолбать трубку домашнего телефона, а потом растоптать мобильник, а? И дверь никому не открывать. А еще лучше уехать! Прочь из Москвы, куда подальше... Вот только на какие шиши пускаться в бега от действительности? Последние деньги отданы за драгоценное кольцо, в бумажнике осталась сущая мелочь, даже на серьезный поход в «черный город», сиречь в запой, не хватит.
Четвертый звонок, пятый... Игнат взял трубку:
– Алло.
– Аллоу, Сергач? Игнат Кириллович? – заговорила трубка мужским голосом, похожим на баритон любовника невесты. Бывшей, блин, невесты, черт бы ее побрал...
– Да. Слушаю вас.
– Не узнал? Виктор Фокин беспокоит.
– Сколько лет, сколько зим! Привет, Витя. Рад тебя слышать, – с величайшим трудом Игнат смоделировал веселые и игривые голосовые интонации. – Как поживает телевизионный канал «Останкино»? Тьфу ты! Оговорился по старинке. Как дела на ОРТ у редактора Фокина? Процветаешь?
– С прошлого года служу на Шаболовке, на Российском телевидении. – Фокин изъяснялся вежливо, однако сдержанно и суховато, что вообще-то было для него совсем несвойственно. – А ты, Игнат Кириллыч? До сих пор гадаешь?
– Прорицаю! Куда ж я денусь? У тебя, чувствую, ко мне какое-то неотложное дело. Неужели кому-то из телевизионных шишек срочно понадобились услуги оракула? Учти, я беру дорого.
– Игнат, ты среди своих коллег, гадалок и ясновидящих, ориентируешься?
– Кто-то конкретный нужен? Выкладывай, не стесняйся. Тебя, так уж и быть, проконсультирую бесплатно, за «большое спасибо».
В другой день и час Сергач непременно обиделся бы на Витю Фокина за то, что тот позвонил в кои-то веки лишь ради получения халявной справки.
– Игнат, ты слыхал что-либо про некую «русскую Вангу»?
– Вы чего там, у себя в телеящике, обалдели все разом, да? Откуда столь неуемный интерес к провинциальной бабушке Глаше? Она и в Москву-то заезжала черт-те когда, в разгар зимы и всего на пару дней, а волна пошла, ну прям-таки офигительная, Айвазовский отдыхает. В середине марта Андрюха Крылов звонил, репортаж про нее собирался делать, просил о предварительной консультации, сегодня ты звонишь... Все, блин, будто с ума посходили!
– Андрей пропал.
– То есть? В каком смысле «пропал»?
– Поехал брать интервью у «русской Ванги» и пропал без вести.
– Блин... – Игнат зажмурился, тряхнул головой. – Серьезно, что ли?
– Куда уж серьезней, – сказал Фокин и вздохнул глубоко, тяжко.
– Витя, ты где? В смысле, из дому звонишь, да? Вить, я сейчас к тебе приеду, ладно? Минут через сорок – сорок пять буду. Бегу!..
2. Третий не лишний
Виктор Анатольевич Фокин проживал вместе с родителями в знаменитой московской высотке близ зоопарка. Витя родился седьмого ноября тридцать пять лет назад в семье академика и вплоть до пятого класса спецшколы с углубленным изучением английского искренне верил, что салют в дни годовщины Великого Октября на самом деле устраивают в честь его дня рождения. Виктор впервые выругался матом в стройотряде, куда поехал комиссаром по окончании первого курса Института стали и сплавов. Девства Фокин лишился будучи аспирантом. С первой женой развелся, защитив кандидатскую диссертацию. Со второй – накануне дебюта в качестве соведущего научно-популярной телевизионной программы. Передачу про достижения отечественной и зарубежной науки закрыли по патриотическим соображениям, и телевизионное бытие, которое, как известно, определяет наше с вами сознание, забросило Витю спецкором в одну из «горячих точек», где Фокин получил легкое пулевое ранение и знак «участника боевых действий». Отдыхая в Греции после выписки из госпиталя, Витя потерял документы, напился вусмерть и угодил в тамошнюю тюрьму. А вернувшись на Родину, нечаянно царапнул своей «копейкой» бандитскую «бэху» и попал в изнурительно долгую криминальную передрягу, из которой насилу выпутался, потеряв два зуба, семь тонн баксов, надежду на справедливость Закона, веру в бога и заодно утратив последние иллюзии относительно исключительности собственной личности.
Игнат познакомился с Витей, когда от былых интеллигентских повадок Фокина остались разве что привычка болтать лишнее и умение с достоинством носить галстук. Покуда Игнат служил в «Останкино», они с Виктором общались достаточно тесно, Первый государственный канал преобразовался в Общественный, Сергача безжалостно сократили, Фокин сумел удержаться, и с тех пор они виделись раза два-три. Последний раз, кажется, в позапрошлом году, седьмого ноября. Но вот запыхавшийся Игнат нажал кнопку дверного звонка, обитая натуральной кожей дверь отворилась, и показалось, что он пожимал Витину, отнюдь не слабую, руку буквально вчера. Фокин не изменился ни чуточки, все такой же статный, немного полноватый, гладко, до синевы, выбритый.
– Здравствуй, Игнат. Вытирай ноги.
Игнат старательно скреб подошвами ежик коврика за порогом, Виктор тем временем исподволь разглядывал мятые брюки Сергача.
– Вить, будь добр, не обращай внимания на мой пожеванный вид. Честное слово, я не запил и не опустился на социальное дно. Просто не успел с утра побриться и с вечера костюмчик отгладить запамятовал.
– Бывает, – слегка смутился Фокин. – Но, как ни стараюсь, не припомню случая, чтобы Игнат Кириллович не успел навести лоск. Странно видеть Сергача помятым.
– О ерунде говорим, Витек. Давай-ка рассказывай подробности исчезновения Андрюхи Крылова. Слабо верится, чтоб о его пропаже стало известно только сегодняшним воскресным утром. Почему сразу мне не позвонил?
– Потому, что я балда! – Фокин виновато всплеснул руками и затараторил, то ли оправдываясь, то ли убеждая собеседника в собственной глупости. – Очевидно и логично предположить, что, собираясь интервьюировать «русскую Вангу», Андрей прежде всего обратится за консультацией к профессионалу Магических Искусств, к старинному знакомому, к Игнату Сергачу. Но я, балда, до сих пор никак не привыкну к твоему, Игнат Кириллыч, сомнительному роду деятельности. Ты для меня, ренегата, как был коллегой по телевизионному цеху, так я им тебя машинально и числю. Инертность мышления помешала...
– Извини, – перебил Игнат, – так и будем у порога общаться или...
– Ноги вытер? Пошли! – Фокин взял Сергача под локоток, увлек в пахнущие книгами и свежемолотым кофе глубины академического жилища. – Пошли ко мне в комнату. Представляешь, лишь час тридцать назад, обсуждая по телефону с Федор Василичем планы завтрашнего отъезда, я, балда, сообразил, что не мешало бы созвониться с магом Сергачом. Федор...
– Секундочку, – вновь вклинился Игнат, – кто такой Федор Васильевич и куда, прости, вы с ним завтра собрались отъехать?
– Мы с Федором Васильевичем отправляемся искать Андрея. Думали сегодня уехать, но в воскресенье к вечеру на всех дорогах пробки: народ с дачных участков возвращается, а днем отчаливать мне не с руки: должен родителей дождаться, они тоже на даче отдыхают. Я созванивался с родичами, обещали пораньше вернуться. Проходи, располагайся, а я на кухню сбегаю, кофе принесу.
