Томас Харрис - Ганибалл
Старлинг хотела было оставить перископ, когда дверь вдруг распахнулась. Из нее вышел крупный белый мужчина в гавай-ской рубашке и сандалиях. На груди у него висела матерчатая хозяйственная сумка. И одна рука пряталась за этой сумкой. Следом за ним появился курчавый чернокожий. Этот нес на руке плащ.
– Внимание! – произнесла Старлинг.
А за двумя мужчинами появилась Эвельда Драмго – за их спинами виднелись ее длинная, как у Нефертити, шея и красивое лицо.
– Эвельда выходит, идет позади двоих мужчин, они, кажется, вооружены, – сказала Старлинг.
Она не успела быстро отодвинуться от перископа, и Бригем задел ее. Она надела защитный шлем.
Бригем уже командовал в микрофон:
– Первый – всем группам. Начинаем! Начинаем! Она вышла с нашей стороны, мы пошли.
– Положить всех на землю, максимально тихо и быстро, – приказал Бригем. Он передернул затвор своего дробовика. – Лодка будет здесь через тридцать секунд. Вперед!
Старлинг первая соскакивает на мостовую. Косички Эвельды взлетают в воздух, когда она поворачивается в ее сторону. Старлинг ощущает рядом с собой присутствие мужчин, оружие у них наготове, и они кричат: «Все на землю! Всем лежать!»
Эвельда выходит вперед.
У Эвельды на груди – ребенок в рюкзачке «кенгуру».
– Нам не надо никаких неприятностей, – говорит она человеку, стоящему рядом с нею. – Подождите, подождите! – Она выходит вперед, королевская осанка, держит ребенка высоко перед собой, на всю длину ремней рюкзачка, одеяльце свисает вниз.
Надо дать ей дорогу. Старлинг на ощупь сунула пистолет в кобуру, вытянула руки вперед.
– Эвельда! Сдавайся. Иди сюда.
Позади Старлинг рев мощного восьмицилиндрового мотора и визг шин. Вот тебе и прикрытие!
Эвельда не обращает на нее никакого внимания, идет прямо на Бригема, и тут свисающее с ребенка одеяло начинает дергаться и вибрировать – из-под него стреляет автомат «МАК-10», и Бригем падает, прозрачный щиток его шлема весь забрызган кровью.
Грузный белый мужчина отбросил хозяйственную сумку. Берк увидел у него автомат и выстрелил – заряд бесполезных свинцовых опилок, «привет из Эйвона», которым было заряжено его ружье. Он передернул затвор, но не успел. Грузный мужчина дал очередь, буквально перерезав Берка пополам ниже бронежилета, на уровне паха, повернулся к Старлинг, но она уже выхватила пистолет из кобуры и, прежде чем он успел выстрелить, всадила две пули прямо в середину его гавайской рубашки.
Выстрелы позади Старлинг. Курчавый чернокожий сбросил плащ со своего автомата и, пригнувшись, прыгнул обратно в дом, но тут удар в спину, как мощным кулаком, швырнул Старлинг вперед и выбил весь воздух у нее из легких. Она резко обернулась и увидела, что «канонерка» «криспов» стоит боком к ней, это «кадиллак»-седан, стекла опущены, двое стрелков сидят прямо на оконных проемах с противоположной от нее стороны, что называется «по-чейеннски», и ведут огонь над крышей машины, а третий стреляет с левого заднего сиденья. Вспышки огня и дым из трех стволов, пули свистят вокруг нее.
Старлинг присела между двумя припаркованными машинами, заметила, что Берк корчится на дороге. Бригем лежит неподвижно, под его шлемом расплывается лужа крови. Хар и Болтон вели огонь, засев между машинами где-то на противоположной стороне улицы, а там разлетались вдребезги автомобильные стекла, звеня по асфальту, потом грохнула лопнувшая автомобильная шина, потом плотный огонь из «кадиллака» прижал их к земле. Старлинг, стоя одной ногой в канаве, высунула голову из-за машины.
Двое стрелков сидят в окнах машины и стреляют над крышей, водитель тоже стреляет, держа пистолет в свободной руке. Четвертый, что сидит на заднем сиденье, открыл дверцу и втаскивает внутрь Эвельду с ребенком. Хозяйственная сумка теперь у нее в руке. Стреляют в сторону Болтона и Хара, через улицу, дым из-под задних колес «кадиллака», машина тронулась с места. Старлинг поднялась на ноги, повернулась вслед за движущейся машиной и всадила пулю водителю в голову. Дважды выстрелила по стрелку, что сидел в окне переднего сиденья, и того отшвырнуло назад. Выбросила магазин из пистолета и мгновенно вставила новый, пустой еще не упал на землю, не отрывая взгляда от машины.
«Кадиллак» вильнул вправо, со скрежетом цепляя припаркованные на той стороне улицы машины, и остановился, уткнувшись боком в одну из них.
Старлинг уже двигалась по направлению к «кадиллаку». На подоконнике дальней от нее задней двери по-прежнему сидел стрелок, дико выкатив глаза и пытаясь оттолкнуться руками от крыши машины, грудь зажата между «кадиллаком» и припаркованным автомобилем. Его пистолет соскользнул по крыше. Из ближнего к ней заднего окна высунулись руки без оружия. Человек в синем головном платке выскочил из машины, подняв руки вверх, и бросился прочь. Она не стала обращать на него внимания.
Выстрелы справа, и бегущий бросается на землю головой вперед, проехавшись лицом по мостовой, потом пытается заползти под стоящую машину. Лопасти вертолетного винта стрекочут над головой.
Кто-то орет в помещении рыбного рынка: «Лежать! Всем лежать!» Люди прячутся под прилавками, вода из брошенного возле разделочного стола шланга фонтаном лупит в воздух.
Старлинг приближается к «кадиллаку». Движение на заднем сиденье. Машина раскачивается. Внутри орет ребенок. Выстрелы, и заднее стекло рассыпается вдребезги и падает внутрь.
Старлинг подняла левую руку и крикнула, не оборачиваясь:
– Прекратить огонь! Не стрелять! Следите за дверью! Вы, там, сзади, следите за выходом из здания!
– Эвельда! – Движение на заднем сиденье машины. Ребенок орет внутри. – Эвельда, высуни руки из окна!
Эвельда Драмго вылезает из машины. Ребенок продолжает орать. «Ля Макарена» с грохотом несется из динамиков в помещении рыбного рынка. Эвельда вылезла и идет по направлению к Старлинг, наклонив свою прекрасную голову, руки обнимают тело ребенка.
Берк дернулся, лежа на земле между ними. Теперь это уже слабые конвульсии – он почти истек кровью. Ритм «Ля Макарены» дергается словно вместе с Берком. Кто-то, сильно пригнувшись, подбежал к нему, лег рядом, зажал ему рану.
Старлинг направила ствол пистолета в землю перед Эвельдой.
– Эвельда, покажи руки, ну, давай же, покажи руки!
Одеяло оттопыривается. Эвельда подняла голову, лицо в обрамлении косичек, темное, как у египтян, и посмотрела на Старлинг.
– А, это ты, Старлинг… – произнесла она.
– Эвельда, не стреляй! Подумай о ребенке!
– Сука! А давай махнемся жизненными соками!
Одеяло завибрировало и задергалось, ударила воздушная волна. Старлинг выстрелила Эвельде в лицо, пуля попала в верхнюю губу, и задняя часть черепа словно взорвалась.
Старлинг обнаружила, что она почему-то сидит, голову сбоку жутко саднит, дыхание перехватило. И Эвельда тоже сидит на мостовой, склонившись вперед, головой к ногам, изо рта у нее хлещет кровь, прямо на ребенка, ребенок орет, но его крики заглушает нависшее над ним тело матери. Старлинг подползла к ней и ухватилась за скользкие от крови застежки рюкзачка. Потом достала у Эвельды из лифчика нож-бабочку, открыла его не глядя и перерезала лямки. Ребенок был весь красный от крови и скользкий, Старлинг с трудом удерживала его в руках.
Прижимая его к себе, Старлинг подняла измученный взгляд. Увидела, что из шланга, брошенного возле рыбного рынка, все еще бьет вода, и кинулась туда, неся окровавленного ребенка. Смахнула в сторону ножи и рыбьи потроха, положила ребенка на разделочный стол и направила на него струю из шланга. Темнокожий ребенок на белой столешнице посреди ножей и рыбьих внутренностей, рядом с ним отрубленная акулья голова, вода смывает с него зараженную спидом кровь, и кровь Старлинг тоже капает на него и смывается вместе с кровью Эвельды в общем потоке, соленом, как морская вода.
Бьет струя воды, и в брызгах возникает радуга, словно Дар Господень, словно сверкающий символ над результатами удара Его слепого молота. Ни одной раны на теле мальчика Старлинг не видит. Из динамиков грохочет «Ля Макарена», и все время щелкает лампа-вспышка, пока Хар не оттаскивает фотографа в сторону.
ГЛАВА 2
Тупик в рабочем районе Арлингтона, штат Вирджиния. Недавно пробило полночь. Теплая осенняя ночь после дождя. Воздух нехотя движется, подталкиваемый холодным фронтом. В гуще опавших листьев на сырой земле скрипит сверчок. Он замолкает, когда до него докатывается мощная вибрация, приглушенный рев 5-литрового двигателя «мустанга» со стальным трубчатым передним бампером; «мустанг» заворачивает в тупик, сопровождаемый машиной федерального маршала. Обе машины въезжают на дорожку, ведущую к аккуратному дуплексу, и останавливаются. «Мустанг» еще несколько минут подрагивает на холостом ходу. Когда его двигатель выключается, сверчок ждет немного, а потом снова начинает свою песню, свою последнюю песню перед наступлением холодов, послед-нюю песню в своей коротенькой жизни.
