Скотт Фрост - Дневник Габриеля

Я, пошатываясь, поднялась на ноги, подошла к машине и заглянула внутрь. Боже, у Брима не было кистей. Остались только обломки кости, разорванные мускулы и поблескивающие сухожилия.

Я отшатнулась, чьи-то руки поймали меня и, приобняв за плечи, отвели прочь от машины. Голоса задавали вопросы, но я не понимала ни слова. Я точно знала, что по моему лицу бегут слезы, но ничего не чувствовала. Все те же руки проводили меня по улице, вывели за желтую ленту и усадили на обочину.

— Алекс, ты ранена?

Я подняла голову и увидела лицо Чавеса, который присел на корточки рядом со мной.

— Он сам себя взорвал. Я не понимаю, взял и взорвал.

Я покачала головой, отказываясь верить, и провела рукой по волосам. Крошечные осколки стекла напоминали рисинки, которыми осыпают невесту на выходе из церкви.

Я снова посмотрела на машину. Два офицера в специальном обмундировании извлекли обмякшее тело Брима через окно и неуклюже понесли его к медикам.

— Вот он, террор, — прошептала я.

— Алекс?

— Глаза Брима. Он понял, что это террор. — Я посмотрела на Чавеса. — Он не знал, где Лэйси, но знал, что она похищена. Знал.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь, черт побери, происходит? — раздался сердитый голос.

Это приехал агент Хикс с командой спецов из ФБР и теперь стоял за спиной у Чавеса. В ярком свете фонарей было видно, как у него шея пошла красными пятнами от злости.

— Я же сказал вам подождать, не лезть туда и дать нашим экспертам все разрулить! А вы что сделали? Позволили этой пойти…

— «Эта», между прочим, возглавляет убойный. — Чавес тут же занял оборону.

— Да, и только что взорвала свидетеля, блестящая работа. Да вы хоть понимаете, с кем имеете дело?!

— Он сам себя взорвал, Хикс, — сказал Чавес.

— И какого же, простите за выражение, хрена? Вы можете мне ответить, лейтенант?

Мимо провезли каталку с Бримом, над спасением которого трудились, не покладая рук, двое врачей «скорой помощи». Они вставили ему трубку в горло, чтобы помочь дышать. Обрубки рук были покрыты пропитавшимися кровью повязками. Я почувствовала, как от него пахнет взрывчаткой. Этот запах въелся в его одежду, словно гниль.

Я мысленно воспроизвела события. Вот он что-то кричит и воет под кляпом. Качает головой. Он что-то знает. Террор. И внезапно я поняла. Наверное, Гаррисон тоже догадался, вот почему он велел мне уносить ноги.

— О господи, — прошептала я.

Чавес взял меня за руку.

— Что такое?

— Думаю, Брим взорвал себя, чтобы спасти других.

— Еще раз и попонятнее, — огрызнулся Хикс.

— Думаю, багажник тоже набит взрывчаткой. И Бриму дали возможность выбора. Габриель дал.

— Какого выбора?

— Потерять руки или угробить других людей, которые попытаются его спасти. Думаю, поэтому он и взорвал себя.

Хикс покачал головой.

— Все, что вам известно, — парень запаниковал, и вам просто повезло, что вы еще живы.

— Нет, в его взгляде я увидела не панику, Хикс. Он принял решение… невообразимое решение.

Гаррисон подошел к Чавесу и сел на корточки.

— Вы в порядке?

Я кивнула.

— Машина набита взрывчаткой под завязку. Заряд в руках Брима вывел из строя все остальные детонаторы. Если бы взорвалось все, то улица бы напоминала разрушенные районы Багдада.

— Господи, — выдохнул Чавес.

— Так, машина наша, — рявкнул Хикс, доставая мобильник. — Велите своим людям покинуть территорию.

Чавес кивнул, а Хикс ушел, раздавая поручения другим агентам все тем же рявкающим тоном.

Я посмотрела на Гаррисона Он знал правду о причинах поступка Брима так же хорошо, как если бы стоял возле меня у машины. Весь ужас, который испытал Брим, принимая решение, стоившее ему рук. Он сидел в машине и мысленно рассматривал разные возможности, снова и снова. И когда он проиграл в голове все «а если» и «может быть», то пришел к тому решению, которое с самого начала навязал ему Габриель. Шок накрыл нас и всех, кто понял эту страшную правду, словно взрывная волна, оставляя нас слабыми и сжавшимися в комочек.

— Скажи мне, что ты сможешь его перехитрить, — взмолилась я, глядя на Гаррисона.

«Скорая помощь» с мигалками и сиренами увозила Брима, завывая в ночи, как раненый зверь. Гаррисон посмотрел ей вслед.

— Я не знаю.

— Чушь. — Я разозлилась на себя за слабость. — У него моя дочка. Я не сдамся. Слышишь, не сдамся!

Я взяла Чавеса за руку и рывком встала на ноги.

— Он или уже ошибся или еще ошибется. Нам нужно просто поднапрячь мозги, чтобы заметить эту ошибку.

Я прошла мимо Чавеса и Гаррисона и направилась в машину. Подъехали еще несколько офицеров, но никто из них не понимал всего ужаса, никто из них не видел глаза Брима. Я взглянула на часы. Почти три часа ночи. Звезды, освещавшие ночное небо, исчезли. Ветер принес темные тучи, извещая о приближении шторма, и теперь они извивались на небе как клубок ядовитых змей.

— Проклятье, — прошептала я себе под нос. Так сказала бы на своем месте Лэйси, и ей бы понравилось, что я произношу это: — Проклятье!

Брим все еще был жив, если пересмотреть свои представления о том, что такое жизнь. Он дышал через трубку и респиратор. В проклятом «хундае» осталось, по крайней мере, шестьдесят процентов его крови. Но мы не узнаем, что еще Брим потерял там, пока он не придет в сознание. Если Бог действительно существует, то Бриму будет дарована длительная передышка от действительности и страшных воспоминаний.

В коридоре отделения скорой помощи сидела жена Брима и озиралась ошарашенными глазами потерявшегося на автовокзале человека. Миниатюрная хорошенькая женщина с короткими темно-русыми волосами, которые она нервно заправляла за уши. Она была одета в тонкий хлопковый свитер, брюки цвета хаки и рыжевато-коричневую рубашку в тон носкам и поясу. Да, это не тот комплект, который надеваешь, собираясь второпях, если только в тебе нет особого гена, позволяющего со вкусом подбирать одежду без всякой задней мысли, которого, очевидно, у меня нет и никогда не было. Жене Брима даже хватило времени наложить помаду соответствующего цвета. Может, так некоторые женщины справляются со стрессом — наряжаются в пух и прах.

Я протянула ей портрет Габриеля.

— Вы когда-нибудь видели этого человека?

Миссис Брим внимательно рассмотрела рисунок и покачала головой.

— Это он взорвал моего мужа?

Я проигнорировала ее вопрос и продолжила:

— Вы знаете, куда он пошел сегодня утром, с кем встречался?

Она снова покачала головой.

— Я уже сказала другим офицерам, что я ничего не знаю. Я все им рассказала. Он был в нормальном настроении, все было в порядке… Я просто не понимаю.

Я вытащила из кармана фотографию Лэйси и протянула миссис Брим.

— А эту девушку вы видели?

Она смотрела на снимок, не видя его.

— У моего мужа не было любовницы.

По ее голосу мне стало ясно, что ее муж не всегда хранил верность.

— Это не то, что вы…

— Простите. Не знаю, зачем я это сказала.

Она снова посмотрела на снимок, словно до этого толком не рассмотрела. Потом я увидела в ее взгляде огонек узнавания.

— Она конкурсантка?

Я кивнула.

— Ваш муж звонил моей дочери трижды. Вы знаете зачем?

— Он говорил со всеми участницами, поскольку изготавливал букетики, которые девушки должны были прицепить к корсажу во время парада.

— Вы не знаете, ваш муж не состоял в какой-нибудь экологической организации?

Она посмотрела на меня так, словно не расслышала вопрос или не могла поверить, что я смею сейчас спрашивать такое.

— Вы что, считаете, что во взрыве виновна «Сьерра Клуб»?[16] — с сарказмом спросила миссис Брим.

Приехали. Если у Брима и были какие-то секреты, то он ревностно охранял их от жены. Миссис Брим посмотрела в сторону реанимационного отделения.

— Доктора мне ничего не сказали.

Затем она взглянула на синяки от удара дверью, украшавшие мое лицо.

— Вы были там? Вы знаете, что с ним произошло?

Я посмотрела на свои руки и увидела бомбу, завернутую в серебристый скотч, а потом глаза Брима, когда он принял ужасное решение. Я повернулась к миссис Брим. Надеюсь, что она никогда не узнает того, что, к моему глубокому сожалению, знаю я.

— Я не знаю подробностей, простите.

Через несколько минут я вышла из отделения скорой помощи и поднялась на этаж, где мой раненый напарник приходил в себя после взрыва в бунгало. И хотя я отличалась здравомыслием, но всегда полагала, что единственная постоянная величина в моей жизни — это Трэйвер. Но Габриель изменил и это. Раз и все. И теперь мне нужно каким-то образом сообщить Дэйву, что моя девочка похищена. Мне придется признаться, что я не смогла ее защитить, что потерпела неудачу. Я просто не могла этого сделать. Как я посмотрю Дэйву в глаза, когда он услышит ужасную новость. Я потянулась было к кнопке «стоп», но лифт уже доехал до нужного этажа.