Джеймс Беккер - Первый апостол

Анджела поспешно прошла в спальню, вытащила из — под кровати любимую сумку — подделку под «Гуччи», купленную много лет назад на уличной распродаже. Быстро набила ее одеждой и косметикой, потом взяла сумку поменьше, отобрала несколько любимых туфель, убедилась, что сотовый в сумке, вынула зарядное устройство из розетки рядом с кроватью, бросила его в сумку, после чего открыла шкаф и выбрала пальто.

Анджела еще раз перепроверила, не забыла ли чего, затем взяла сумки, заперла дверь и выбежала по лестнице на улицу.

Пройдя около сотни ярдов по Каслбар-роуд, она заметила свободное такси черного цвета, помахала рукой и свистнула. Таксист развернулся и остановил машину прямо перед ней.

— Куда едем, милашка? — спросил он.

— На Шепердс-Буш. Прямо за углом Буш-театра.

Когда такси, набирая скорость, мчалось по Каслбар-роуд по направлению к Аксбридж-роуд, на Аргайл-роуд с Западного проспекта свернул «форд» и остановился у дома Анджелы Льюис.

Бронсон положил трубку, взбежал по лестнице наверх, вытащил из шкафа дорожную сумку, чистую одежду из комода и засунул в сумку. Портфель с ноутбуком находился в гостиной, Бронсон забрал его, удостоверился, что флешка лежит в кармане куртки, взял с кухонного стола листок с переводом Джереми Голдмена и тоже сунул в карман. В завершение отпер нижний ящик стола в гостиной, забрал оттуда все деньги и браунинг — трофей, привезенный из Италии. Оружие он опустил в сумку с компьютером. На всякий случай…

И все это время Бронсон постоянно поглядывал в окна, не появились ли убийцы Марка или полиция. Теперь, когда им известно, что он служит в отделении в Кенте, достаточно сделать всего несколько телефонных звонков, чтобы получить его точный адрес. Крис не знал, развеяло ли его согласие приехать на квартиру Марка в Илфорде их подозрения на его счет, но позволить себе рисковать он не мог.

Не прошло и четырех минут после звонка Анджеле, как Бронсон захлопнул за собой входную дверь и побежал через дорогу к «мини». Закинул вещи в багажник и направился в Лондон.

Проехав примерно двести ярдов от дома, Крис услышал сирены несущихся ему навстречу машин и при первой же возможности свернул налево. Потом еще несколько раз повернул налево и, сделав круг, снова выехал на главное шоссе. Прямо у него перед носом две полицейские машины пронеслись через перекресток. Крис понял, что ему повезло, он вовремя ушел из дома.

Примерно через час Бронсон остановил машину на Шепердс-Буш-роуд и до кафе дошел пешком. Анджела сидела за столиком в полном одиночестве в глубине зала, подальше от окон.

Пробираясь между рядами столиков к бывшей жене, Бронсон чувствовал облегчение, видя ее в безопасности, и одновременно его мучили неприятные мысли относительно ее возможной реакции. И вновь, как всегда взглянув на нее, он словно в первый раз был поражен ее внешностью. Анджелу нельзя было назвать красавицей в классическом смысле слова, но ее светлые волосы, карие глаза, губы, очертаниями очень напоминавшие губы Мишель Пфайфер, — все это производило сильное впечатление.

Когда Анджела, смахнув прядь волос со лба, поднялась, чтобы поздороваться с бывшим мужем, несколько мужчин в кафе невольно взглянули в ее сторону с восхищением.

— Что, черт возьми, происходит? — воскликнула она. — Марк действительно мертв?

— Да, — кратко ответил Крис, чувствуя, как сжимается сердце от боли, но мгновенно справился со слабостью.

Нельзя ни на минуту терять контроль над собой. Ради них обоих.

Себе он заказал кофе и еще чаю для Анджелы. Он понимал, что необходимо поесть, тем не менее одна лишь мысль о еде вызывала тошноту.

— Я позвонил на квартиру Марку, — начал объяснения Крис, — и мне ответил мужской голос. Он не представился, но говорил так, как обычно говорят люди из полиции.

— И как же говорят люди из полиции? — спросила Анджела. — Я полагаю, тебе должно быть хорошо известно.

Бронсон пожал плечами.

— Ну, от нас, к примеру, требуют употреблять слова «сэр» и «мадам», когда мы беседуем с кем-либо из гражданского населения. Кроме полицейских, в наше время почти никто не употребляет этих слов, даже официанты. Как бы то ни было, когда я назвал им свое имя, он сказал, что Марк мертв и что его смерть представляется им крайне подозрительной. Потом еще один человек — совершенно определенно полицейский — спросил, не могу ли я приехать в Илфорд и помочь им разобраться кое в каких вопросах.

Он обхватил голову руками.

— Я не могу поверить, что он мертв. Я виделся с ним всего несколько часов назад. Во всем виноват я. Не следовало оставлять его одного.

Анджела осторожно коснулась его руки.

— Почему ты не поехал прямо в Илфорд, как просил полицейский?

— Потому что все изменилось, как только они узнали, как меня зовут. Второй, который подошел к телефону, сказал мне, что им известно, что я друг Марка, так как они нашли у него в квартире мой «Филофакс», в котором были записи о нашей совместной поездке в Италию.

— Зачем ты оставил органайзер у Марка?

— Я его не оставлял, в том-то все и дело. Последний раз я видел свой «Филофакс» в спальне для гостей на вилле Марка в Италии. Органайзер мог попасть на его лондонскую квартиру только одним способом: убийцы специально подбросили его, чтобы подставить меня.

Дальше Крис во всех подробностях сообщил Анджеле о «взломах» на вилле у Марка, которые последовали за обнаружением первой надписи, и о том, что, возможно, Джеки была убита во время такого проникновения бандитов на виллу.

— Боже… Бедная Джеки. И вот теперь Марк. Это какой-то кошмар! Но почему ты считаешь, что мы с тобой тоже в опасности?

— Потому что и ты, и я видели надписи на камнях. Несмотря на то, что мы не знаем, в чем их смысл. То, что Марка убили у него на квартире — или, по крайней мере, именно там было обнаружено его тело, — свидетельствует о том, что им известен его адрес. И если они заполучили его адрес, то им не составит особого труда найти мой и, что гораздо важнее, твой. Именно поэтому я просил тебя как можно скорее уйти из дома. Они будут нас преследовать, Анджела. Они убили наших друзей, и теперь на очереди мы.

— Ты так и не объяснил мне почему. — Анджела от раздражения ударила ладонью по столу, расплескав чай. — Почему надписи так важны? Почему эти люди убивают всех, кто их видел?

— Я не знаю, — с тяжелым вздохом ответил Крис.

Анджела нахмурилась, и Бронсон понял, что она размышляет. Она обладала очень сильным и проницательным умом, и Крис знал, что именно интеллект и привлекал его в ней.

— Давай проанализируем имеющиеся у нас факты, Крис. Я беседовала о надписях с Джереми, и он сказал мне, что одна из них относится к первому веку и содержит ровно три слова, написанных по-латыни. Вторая моложе на пятнадцать столетий, написана по-провански и является чем-то вроде стихотворения. Что их может связывать, кроме очевидного факта, что они обнаружены в одном доме?

— Не знаю, — повторил Бронсон. — Но два человека, которым принадлежал дом с надписями на камнях, мертвы, а итальянские бандиты, которые, как я уверен, совершили убийства, попытались подставить меня. И сделали это вполне профессионально. Мы должны их остановить. Им не сойдут с рук их преступления.

По телу Анджелы пробежала дрожь, она сделала большой глоток чая.

— И что ты намерен делать? У тебя есть план?

— Прежде всего нужно сделать две вещи. Нам необходимо выбраться из Лондона, не оставив следов, а затем во что бы то ни стало расшифровать обе надписи.

— И ты уже решил, куда мы отправимся?

— Да. Нужно обосноваться где-нибудь не очень далеко от Лондона, где имеется доступ к хорошей справочной литературе и где парочка таких исследователей, как мы с тобой, не будет бросаться в глаза. Я подумывал о Кембридже.

— О городе велосипедов? Хорошо. И когда мы отправляемся?

— Как только ты допьешь чай.

Через пару минут они встали. Бронсон бросил вопросительный взгляд на вещи Анджелы.

— Две сумки? — спросил он.

— Обувь, — коротко ответила Анджела.

Бронсон расплатился по счету, и они вышли из кафе.

Он повернул не налево, где был припаркован его «мини — купер», а направо, к банкомату на Аксбридж-роуд.

— А я думала, те, кто скрывается от полиции, не пользуются банковскими карточками, — заметила Анджела, когда Бронсон вытащил бумажник.

— Ты смотрела слишком много американских боевиков. Но ты, безусловно, права, поэтому я и решил воспользоваться здешним банкоматом, а не кембриджским.

Бронсон снял со счета двести фунтов. Его не беспокоило, что их с Анджелой можно будет найти по его денежным операциям, ведь здесь они собирались провести не больше нескольких минут.

Он сунул деньги в карманы и направился к автомобилю. Затем четырежды повторил ту же операцию в четырех разных банкоматах, но только в тех, что находились в районе Шеперде-Буш. В последнем его кредитный лимит был исчерпан.