Фредерик Ленуар - Пророчество Луны
Хотя Джованни то и дело твердил себе, что эти доводы справедливы, его мучила совесть. Каждый раз, открывая шкаф, он проверял, на месте ли письмо, и каждый раз внутренний голос говорил ему, что нужно исполнить долг перед наставником как можно скорее.
Глава 33
Джованни закрыл шкаф, снова повесил маленький ключик на шею и переоделся к обеду с хозяевами. Столовая находилась этажом ниже. Шесть огромных окон выходили на маленький канал и придавали комнате с высоким потолком торжественный вид.
Джованни занял место напротив хозяина. Рядом с синьором Приули сидел незнакомый гость, мужчина примерно тридцати лет, с маленькой черной бородкой. Он вежливо поздоровался с Джованни:
— Агостино Габриелли. Приятно с вами познакомиться.
— Джованни Да Скола. Я тоже рад встрече.
— Я вернулся в Венецию лишь позавчера, но уже дважды слышал о вас и потому с радостью — и с любопытством! — принял приглашение наших хозяев, чтобы лично встретиться с вами.
Джованни не особенно обольщался комплиментами, ибо знал — одна ошибка, одно несбывшееся предсказание, и похвалы превратятся в издевку, поэтому старался не придавать особого значения тому, что люди о нем говорят и думают. Самым важным для него было то, чтобы Елена захотела встретиться с ним, когда приедет. Только поэтому он старался заработать добрую славу.
— Не знаю, что вы слышали обо мне, синьор, но надеюсь, я вас не разочарую.
— Мне говорили только хорошее! Прошу вас, зовите меня Агостино, я ведь не намного старше вас!
— Ну, теперь, когда церемония знакомства позади, не начать ли нам с копченых анчоусов? — вмешалась синьора Приули, затем, повернувшись к Джованни, добавила: — Вы знаете, что наш друг Агостино, который сейчас превосходно разбирается в искусстве, в течение долгого времени изучал богословие?
— Совершенно верно, несколько лет в Риме. Собирался стать служителем церкви. Но затем одна прекрасная брюнетка, наделенная природой особенно пышными формами, сбила меня с пути истинного как раз перед тем, как я должен был принять рукоположение. Пришлось стать торговцем предметами искусства!
— Какой щепетильный поступок! — воскликнул синьор Приули. — Большинство наших священников и епископов и не подумают сложить с себя сан, хотя вовсю наслаждаются любовью непотребных женщин! Не говоря уже о нашем Папе, Павле Третьем, который стал кардиналом в двадцать четыре года, после того как подложил в постель к Папе Александру Шестому свою сестру, прекрасную Джулию! И кардинальская шапка не помешала ему обзавестись по меньшей мере четырьмя детьми и множеством любовниц!
— Именно поэтому я и не стал принимать сан! Разве вы не считаете, что нашей церкви пора обратить пристальное внимание на мораль клириков, пока реформаторы не одержали полную победу?
— Совершенно с вами согласен! — произнес синьор Приули серьезно. — Я не слишком высокого мнения об этом Лютере, считаю его грубым и самодовольным типом, но здесь он прав и в некоторых других вопросах тоже.
— Мне кажется, ваш город старается сохранить нейтралитет в этом конфликте, — сказал Джованни. — Конечно, здесь нет ни реформаторских церквей, ни пасторов, но я заметил, что вы не бросаете в тюрьму приверженцев нового учения.
— Это правда, — согласился Приули. — Мы поддерживаем Папу, но не собираемся ловить для него еретиков!
Джованни улыбнулся.
— Думаю, это только подтверждает тот факт, что вы высоко цените свою независимость!
Замечание Джованни привело Агостино в восторг.
— «Мы в первую очередь — венецианцы, а только потом христиане» — так гласит поговорка! Я вижу, наш друг понял, что лежит в основе политики гордой Венеции! — Он погладил бородку. — Могу ли я, зная о ваших исключительных познаниях в астрологии, задать вопрос, который волнует весь христианский мир?
— Конечно.
— Лютер — Антихрист?
С тех пор как Джованни прибыл в Венецию, он не раз слышал это странное утверждение из уст ревностных католиков. Его наставник говорил об Антихристе, когда они изучали «Откровение святого Иоанна Богослова (Апокалипсис)». В этом пророческом тексте, последнем в Новом Завете, нет конкретного упоминания об Антихристе, только о «зверях», которые служат Сатане, обольщая живущих на земле. На самом деле святой Иоанн писал о пришествии «Антихриста» и конце света и об «антихристах», предшествующих ему, этих «обольстителях» и «лжецах», которые «вышли от нас, но не были наши»,[16] в своих посланиях.
Мессер Луцио объяснил Джованни, что еще со времен апостолов многие поколения христиан верили, что конец света неминуем. Гонения, которым подвергались последователи Иисуса, падение Римской империи, казалось, подтверждали пророчества Священного Писания о грядущем конце света и предшествующим ему бедствиям. Но после того как в середине четвертого века в христианство обратился император Константин, мироощущение христиан в значительной мере изменилось. Лучше всего эту перемену выразил Блаженный Августин, который объявил, что конец света грядет не так скоро, как полагали основатели церкви: за апостольскими временами последует время Церкви, и весть о Христе разнесут всем народам. И только тогда наступит конец времени и установится Царство Божье.
Почти тысячу лет христиане жили без эсхатологического ожидания близкого конца света. Четырнадцатый век стал переломным. Голод, Столетняя война, чума уничтожили больше трети населения Европы: все эти бедствия были истолкованы как великие испытания, предшествующие концу света. Но последней каплей, доказательством того, что история человечества близится к завершению, стало открытие Нового Света Христофором Колумбом: теперь Слово Господне можно было принести всем созданиям, после чего должен наступить день Страшного суда, как предсказывал сам Христос. Мессер Луцио прекрасно помнил волнение, которое охватило весь христианский мир, когда люди узнали об открытии Колумба. Но у надвигающегося конца света должен был быть еще один знак: появление лжепророков и самого Антихриста. Этот слуга дьявола будет обольщать людей, притворяясь Иисусом Христом или выдавая себя за его посланника. Мессер Луцио тоже задумывался над вопросом, предшествует ли открытие Нового Света появлению Антихриста. Но он никогда не считал Антихристом ни Лютера, ни кого-нибудь еще.
Джованни собрался с мыслями и наконец произнес:
— Не знаю, лжепророк ли Лютер, о котором говорится в Писании, или даже приспешник самого Сатаны, но думаю, что это утверждение слишком удобно для папистской пропаганды, чтобы быть правдой!
Агостино громко рассмеялся.
— Точно! Но ведь есть еще вопрос о том, существует ли Антихрист в единственном числе, как полагают большинство католиков, или под этим именем выступает целое ведомство, как уверяют реформаторы?
Джованни понял, на что намекает Агостино.
— Вы говорите об институте папства, не так ли?
— Ну, мне бы хотелось знать, что вы думаете об обвинениях Лютера и его последователей в адрес католической церкви. Папы провозглашают себя наместниками Христа на земле, но реформаторы считают их дьявольским зеркальным отражением Иисуса. Тот был целомудрен, папы же — похотливы. Христос был беден, папы алчут богатства. Иисус не желал земной власти, папы стремятся к могуществу и почестям. Христос просил, чтобы никого на земле не называли «святым» или «отцом», говоря, «ибо один у вас Отец» и «Господь един свят»; папы же любят, чтобы их называли «ваше святейшество». В общем, по мнению Лютера, папство — престол Антихриста, продолжение Вавилона и языческого Рима, выдающее себя за голову и сердце христианства!
— Я не согласен с папистами, которые называют Лютера лжепророком, который пришел из лона церкви, дабы обманом сбить верующих с пути истинного, но также не поддерживаю тех, кто сравнивает Святой престол с троном Антихриста или Зверя Апокалипсиса. Подобная полемика кажется мне слишком уж упрощенной.
— Похоже, вы не верите в грядущий конец света, мой юный друг, — вмешался синьор Приули. — Разве мало знаков, которые о нем свидетельствуют? Что говорят планеты?
— Честно говоря, у меня нет определенного мнения по этому вопросу. А что касается звезд, то мне и в голову не приходило искать у них ответа.
Произнося эти слова, Джованни внезапно кое о чем вспомнил. О том, что после визита папского легата его наставник провел долгие месяцы, занимаясь астрологическими вычислениями. Интересно, что послужило поводом для столь исступленного труда, неужели учитель пытался установить дату конца света? Все может быть, ведь и католики, и протестанты одержимы этим вопросом, а мессер Луцио пользуется репутацией величайшего астролога современности. Но разве можно предсказать такое событие по определенному расположению созвездий?
