Наталья Андреева - Угол падения
Серебряков внимательно посмотрел на нее:
— Когда ты сюда переедешь? — : Ты думал о наших семьях?
— Конечно. У меня сын уже почти взрослый, отправлю учиться куда-нибудь в Англию. А твой Алешка будет жить с нами.
— А если Андрей этого не захочет? Или сын?
— Ерунда какая. Ребенок при разводе всегда остается с матерью. Не переживай, все наладится. Это только кажется, что так страшно менять свою жизнь. Мир ведь не изменился: солнышко по-прежнему светит, дома стоят на своих местах, люди не стали ходить вверх ногами. А на то, что они о тебе думают, наплюй. Денег у меня хватит, чтобы устроить себе маленький необитаемый остров, посреди этого людского дерьма.
— Ты стал таким злым.
— Не бойся, не для тебя. Пока ты меня любишь, у нас не будет проблем.
— А если разлюблю? — пошутила Лада, глядя в стальные непрозрачные глаза.
— А этого уже я не допущу, — засмеялся Саша и снова начал ее целовать.
«Почему, когда он меня целует, я перестаю задавать себе нужные вопросы?» — думала Лада, вновь погружаясь в сладкую одурь. Теперь Саша уже не спешил, медленно ласкал ее тело, растягивая острое удовольствие ожидания…
Потом, когда все кончилось, Лада спросила:
— Сколько же у тебя было женщин?
— Одна. Сейчас. На других я просто тренировался. — Он пружинисто поднялся и пошел в душ.
Потом они снова лежали рядом, разглядывая друг друга. Лада никак не могла привыкнуть к тому, что рядом лежит раздетый мужчина, но не ее муж.
— Ну что, постарела? — наконец не выдержала она.
— Ты самая красивая женщина. — Он потянулся за сочной гроздью винограда.
Лада лениво щипала янтарные ягоды и не решалась опять начать серьезный разговор.
«Я оставлю это на потом, не хочу портить такой прекрасный день. Пусть сегодня мне будет хорошо», — подумала она и, вздохнув, стала укладывать волосы в прическу.
— Саша, застегни мне платье.
— Все-таки поедешь сейчас к нему?
— Да его и дома-то нет. Второй день почти не разговаривает, спит в своей комнате. Так что не переживай, я буду все время только о тебе думать.
— Что ж, отложим до завтра. У меня сегодня как раз есть одно дельце. Надо разобраться с делами, а потом устроим твой переезд.
Лада подумала, что так и не сказала ему «нет».
— Знаете, я так и не сказала ему «нет». Язык не повернулся, думала отложить до следующего раза.
— Как же вы собирались жить дальше? Думали, что Серебряков оставит вас сам, или хотели иметь его в качестве любовника?
— Я должна бы обидеться, но скажу просто, что не знаю. Ничего я не знаю, как бы все у нас получилось. Это я сейчас с такой уверенностью говорю, что не оставила бы мужа, потому что Саши уже нет. В тот день меня просто несло по течению, и ничего не казалось таким определенным. Потом, когда мы вышли из подъезда, произошла эта ужасная сцена. — Она снова глотнула из стакана.
— Какая сцена? — насторожился Леонидов.
— Мы с Сашей вышли вместе. Он решил заехать в офис, мне срочно надо было домой, чтобы прийти раньше Андрея, и тут у подъезда я увидела его «вольво». Как только мы вышли, он тут же выскочил из машины и подбежал к нам. Знаете, я терпеть не могу сериалы, считаю, что весь этот бред можно говорить только в каком-то кошмаре, а тут произошла прямо сцена из пошлого фильма: муж застукал жену на месте преступления и побежал бить морду любовнику.
Да, именно так все и было. Они бросились друг на друга прямо возле подъезда. Топтались на месте, как два барана, в какой-то миг мне даже стало смешно. Конечно, это дурацкий нервный смех, но я не могла его сдержать. Тут Андрей так врезал Саше, что я жутко испугалась. Подбежала к ним и сказала какую-то глупую фразу, вроде того что нечего меня позорить перед людьми. Хотя какие люди? Новый, почти не заселенный дом, вокруг ни души, да и никто меня не знает. Но Андрея мои слова как бы отрезвили, он сразу прекратил драку, схватил меня за руку и потащил в свою машину. Потом заорал: «Дай мне ключи от своей!» Он никогда на меня раньше не кричал. Я сразу отдала ключи, хотя и не поняла, зачем они ему нужны. Потом Андрей крикнул: «Сиди здесь!» — и снова пошел к Серебрякову. Драться они уже не стали, о чем говорили, я не слышала, все было не очень долго. Наконец, Серебряков как-то странно и неприятно засмеялся, а Андрей весь позеленел, я подумала, он сейчас снова ударит Сашу, но муж сдержался и вернулся в машину.
Мы рванулись с места, в окно я увидела, как Саша стоит бледный, с оторванными пуговицами и злым лицом. Я махнула ему рукой, он кивнул в ответ, а Андрей начал грязно ругаться. Нецензурных слов я от него никогда не слышала. Я молчала. Я была ведь виновата во всем этом кошмаре, что он меня ударит — не боялась, боялась, что муж сделает что-нибудь ужасное с собой или с Сашей. Андрей летел как бешеный, несколько раз мы чуть не попали в аварию. Меня под конец поездки всю трясло.
Дома я спросила только: «Что же теперь будет?» Андрей сказал, что теперь это его дело, и велел мне никуда не выходить и никому не звонить. Потом выдернул телефонную розетку и забрал сотовый. Несколько минут муж копался в своей комнате, вышел с каким-то свертком. Я ревела на кухне, Андрей отобрал у меня ключи от квартиры и ушел, заперев снаружи дверь.
Я страшно испугалась. За мужа, конечно. Андрей очень сильный физически человек, но не злой. А Саша непредсказуем, он способен был на все, он не стал бы моего мужа останавливать, а, наоборот, воспользовался бы ситуацией.
— В ваших словах нет никакой логики. Любили вы Серебрякова, а испугались почему-то за мужа. Говорите, что, если бы они встретились, убил бы Александр, а ночью на площадке у лифта находят его труп. Не понимаю…
— Именно потому, что был убит Саша, я сомневаюсь, что это сделал Андрей. В спину мой муж стрелять бы не стал, все произошло бы честно, и тем более не убил бы заодно двух невинных стариков. А Саша был более хладнокровен, он мог не просто убить, а еще и обратить все в свою пользу, например подать все как самооборону. Вот почему я не могу представить, что мой муж убил троих людей. Хотя дома его в тот момент не было. Приехал он поздно, уже после двенадцати, злой, колено разбито. Ничего объяснять не стал, мы вообще не разговариваем с того вечера, только при сыне стараемся создать видимость нормальных отношений. А утром в «Новостях» передали, что убит крупный бизнесмен Александр Серебряков и что убийство, судя по всему, заказное. Я нашла в себе силы, чтобы позвонить Ирине и узнать, когда похороны. В конце концов, нам было нечего больше делить.
Андрей отвез меня на кладбище. Да вы все видели, вы же там были. Вы стояли в сторонке и всех разглядывали, а потом стояли около красной машины с красивым молодым мужчиной.
— Да. Я там был. Скажите, Лада Анатольевна, что вы чувствовали на этих похоронах?
— Как ни странно, облегчение. Страшно говорить, но так лучше для всех нас.
— У меня создается впечатление, что вы и не любили его вовсе?
— Трудно сказать. Потом, когда я жутко испугалась за Андрея, то все поняла. Я любила Сашу только один день, тогда, в мае, а Андрея все эти годы, когда он был рядом. Это разная любовь: одна как яркая вспышка света, другая как равномерно греющий домашний очаг. А в жизни у нас так мало ярких впечатлений, что именно их хочется повторить, а то, что никуда не исчезает, увы, не ценится.
Потом, знаете, Анны Карениной из меня все равно бы не вышло. Я не готова разрушить семью, поддавшись страсти, презрев мнение общества и оставив сына. Андрей никогда бы мне его не отдал, да и Алешка не представляет себе другого отца. Всем, что мне дорого, я обязана именно мужу, и кто знает, смог бы мне столько же дать Саша.
Почему я завидую Ирине: она не стала рассуждать, сломает себе жизнь или нет, когда выходила за Серебрякова, просто пошла за ним, в ее жизни будто другого выбора быть не могло. Если бы я могла так любить… А у меня даже никогда не было силы просто сказать «нет».
— А где сейчас ваш муж, Лада Анатольевна?.
— На работе, наверное. Он ведет себя так, как будто не имеет к убийству Саши никакого отношения: встает, как обычно, занимается делами, много времени проводит с Алешкой. Да что я говорю: все время, когда дома, только с ним и проводит. Я как чужая. Машина моя куда-то пропала. У меня нет сил съездить в Митино, может, она и сейчас там стоит. Сижу, что-то пытаюсь делать, но видеть никого не хочется. От людей тошнит. Будто кто-то, кроме меня, виноват. Вы арестуете мужа?
— Ну, если он собирается куда-то бежать…
— Вы смеетесь? Я же говорю, что Андрей на работе. В фирме дела идут неважно, он старается взять кредит в банке, спасает дело.
— А вы не можете предположить, что было в том свертке, который взял с собой ваш муж в день убийства? Оружие?
— Я ничего не буду предполагать, более того, мои показания вообще не могут быть приняты во внимание, потому что я жена. И против мужа я выступать не буду.
