Дин Кунц - Ночной кошмар (Властители душ)
- Наплевать? Это почему?
- Ее вообще мало что волнует.
- Так ли?
- Она такая. Всегда счастлива.
- Как ее зовут?
- Эмма.
- А фамилия?
- Торп.
- Торп? Она замужем?
- Да.
Он нахмурился.
- За этим полицейским?
- Он начальник полиции.
- Боб Торп.
- Точно.
- И что она с ним делает?
Бренда недоумевающе мигала.
Хорошенькая зверушка.
Он мог поклясться, что все еще чувствует ее запах.
- Что ты имеешь в виду? - спросила она.
- То, что я сказал.
- Ну.., они женаты.
- Такая женщина и здоровый тупой полицейский.
- Он не тупой, - возразила она.
- Мне он показался тупым. - Он чуть поразмыслил, затем улыбнулся. - Твоя девичья фамилия Торп?
- Да.
- Боб Торп твой брат?
- Мой старший брат.
- Бедняга Боб. - Он с удовольствием распростерся на спине, скрестил руки на груди и расхохотался. - Сначала я добрался до его сестренки, а теперь очень скоро я доберусь до его жены.
Она неуверенно улыбнулась. Нервно улыбнулась.
- Мне следовало бы быть осторожнее, так?
- Осторожнее? - переспросила она.
- Боб, может быть, и тупой, но уж зато здоров, как бык.
- Он не тупой, - продолжала настаивать она.
- У нас в колледже была девушка по имени София.
Она смущенно молчала.
- София Брукмен. Господи, как я ее хотел.
- Любил ее?
- Любовь - это ложь. Миф. Дерьмо собачье. Я просто хотел развлечься с ней. Но она отфутболила меня после нескольких свиданий и стала встречаться с другим парнем, Джоем Данканом. А знаешь, чем занялся Джой Данкан после колледжа?
- Откуда мне знать?
- Отправился в университет.
- И я тоже.
- Год изучал криминологию.
- Я специализировалась по истории.
- Он провалился и вылетел.
- А я нет.
- И кончил полицейским в родном городе - Прямо как мой брат.
- А я отправился в Гарвард.
- Нет, правда?
- Я всегда был лучше одет, чем Джой. Кроме того, он был скучный как фонарный столб. И я ведь был куда остроумнее его. Джой не читал ничего, кроме дежурных шуток в "Ридерз дайджест", а я каждую неделю читал "Нью-Йоркер".
- Я не похожа на вас обоих.
- И несмотря на все это, София предпочла его. Но знаешь ли что?
- Что?
- Именно в "Нью-Йоркере" я заметил впервые кое-что, натолкнувшее меня на мысль о подсознательном воздействии. В конце пятидесятых. Какая-то редакционная статейка, так, заметка в конце колонки. Даже забыл, о чем именно она была. Но, главное, она побудила меня начать. Что-то в "Нью-Йоркере".
Бренда вздохнула, переминаясь с ноги на ногу.
- Устала стоять?
- Немного.
- Тебе скучно?
- Немного.
- Шлюха.
Она глядела на пол.
- Раздевайся.
Восхитительная власть. Она переполняла его, он упивался ею - но что-то изменилось. Поначалу власть воспринималась им как ровный, бурлящий поток. Какое-то время как мягкое гудение внутри, конечно воображаемое, но все равно электризующее, река власти, по которой он плыл по собственной воле. Но вот сейчас, и вообще в некоторые промежутки времени, он ощущал не постоянный поток, а словно непрерывный ряд коротких острых ударов. Власть тогда уподоблялась стрельбе из подводного ружья: та-та-та-та-та-та-та-та... Этот ритм возбуждал его. В голове возникал хоровод разных мыслей, но ни одну он не успевал додумать, отвлекаясь на следующую: Джой Данкан, Гарвард, "ключ-замок", Мириам, его мать, темноглазая София, груди, секс, Эмма Торп, шлюхи, Даусон, Бренда, нарастающая эрекция, его мать, Клингер, Бренда, власть, солдатские сапоги, ноги Эммы...
- Теперь что? Она стояла раздетая.
- Иди сюда, - приказал он. Маленькое животное.
- Опустись.
- На пол?
- На колени.
Она встала на колени.
- Прекрасное животное.
- Я тебе нравлюсь?
- Пока нравишься.
- Пока что?
- Пока я не доберусь до твоей невестки.
- Эммы?
- А он пускай посмотрит.
- Кто?
- Этот тупой полицейский.
- Он не тупой.
- Сладкая девочка. Ты возбуждена, Бренда.
- Мне становится все жарче. Как раньше.
- Ну, разумеется. Горячее и горячее.
- Меня всю трясет.
- Ты хочешь меня еще сильнее, чем раньше.
- Иди ко мне.
- Все горячее и горячее.
- Я.., стесняюсь.
- Нет. Вовсе нет.
- О Боже!
- Чувствуешь, как хорошо?
- Очень хорошо.
- Нет, ты совсем не похожа на Мириам.
- Кто такая Мириам?
- Неплохо бы, если бы этот старый потаскун видел меня сейчас.
- Кто? Мириам?
- Он был бы оскорблен в лучших чувствах. Начал бы цитировать Библию.
- Да кто?
- Даусон. Пожалуй, даже не смог бы этого вынести.
- Я боюсь, - внезапно призналась она.
- Чего?
- Не знаю.
- Перестань бояться. Ты не боишься.
- Ладно.
- Ты боишься? Она улыбнулась:
- Нет. Ты собираешься заняться со мною?
- Да я, черт побери, просто размолочу тебя! Горячо, а?
- Да. Я вся горю. Скорее. Ну же, давай!
- Клингер и его проклятые хористочки...
- Клингер?
- Все-таки он странный какой-то.
- Ты идешь ко мне?
- Уже вонзаюсь. Я громаден, как конь.
- Да. Я хочу тебя. Я горю.
- Похоже, и Мириам была не в себе. Та-та-та-та-та-та-та-та-та...
***В понедельник в пять часов вечера Бадди Пеллннери, которому нужно было где-то провести семь часов до начала работы на лесопилке, зашел в лавочку Эдисона посмотреть, не поступили ли новые журналы. Больше всего он любил те, где было много картинок:
"Пипл", "Тревел", "Невада", "Аризона хайвейз", "Вермонт лайф" а также фотожурналы. Он обнаружил пару номеров, которых у него не было, и подошел к прилавку, чтобы расплатиться.
Дженни сидела за кассой. На ней была белая блузка с желтыми цветами, а ее длинные черные волосы были густыми и блестящими и казались только что вымытыми.
- Вы выглядите очень хорошо, мисс Дженни.
- Вот как? Ну, спасибо, Бадди. Бадди залился краской и пожалел, что начал этот разговор.
Она продолжала:
- Хорошо ли вы поживаете?
- Не жалуюсь.
- Отрадно слышать.
- Сколько я вам должен?
- Пара долларов у вас найдется?
Он сунул руку в карман и вытащил немного мелочи и несколько смятых бумажек.
- Разумеется. Вот.
- Я должна вам сдачу, - подсчитав, сказала она.
- Я думал, они стоят дороже.
- А разве вы не знаете, что вам полагается скидка?
- Я уплачу целиком. Не хочу никакого особого отношения.
- Вы близкий друг семьи, - возразила она, грозя ему пальцем. - А мы делаем скидку для всех близких друзей семьи. Сэм рассвирепеет, если вы откажетесь. Так что эту мелочь положите обратно в карман.
- Ну.., спасибо.
- Всегда рады вам, Бадди.
- А Сэм здесь?
Она махнула в сторону дверей, скрытых за портьерой.
- Наверху. Готовит обед.
- Мне бы нужно кое о чем рассказать ему.
- Что рассказать? - поинтересовалась она.
- О том, что я видел.
- А мне не можете рассказать?
- Ну.., лучше ему.
- Тогда можете подняться наверх, если хотите. Но это приглашение испугало его. В чужих домах он всегда чувствовал себя неуютно.
- А у вас нет наверху кошки?
- Кошки? Нет. Ни кошек, ни прочих братьев меньших.
Он понимал, что ей незачем ему врать, - и все же кошки такие существа, возьмут да и притаятся в самом неожиданном месте. Через две недели после того, как умерла его мать, его пригласил в гости приходской священник. Преподобный Поттер и миссис Поттер провели его прямо в гостиную, где хозяйка выставила на стол домашние пирожные и кексы. Он присел на диван, сдвинув колени и положив на них руки. Миссис Поттер приготовила горячий шоколад. Преподобный Поттер разлил его по чашкам. Оба они сели напротив Бадди в кресла. Некоторое время все было так мило. Он ел имбирный хлебец и пирожные с красной и зеленой глазурью, пил какао, много улыбался и мало говорил - как вдруг внезапно громадный белый пушистый кот прыгнул ему на плечо, затем на колени, на мгновение зацепившись за них когтями, потом соскочил на пол. А он даже и не подозревал, что они держат кошку! Разве это было честно? Не сказать ему об этом? Кот устроился на подоконнике возле дивана. И долго он собирался там сидеть? Все время, пока Бадди бы ел? Парализованный страхом, не в состоянии произнести ни слова, страстно желая закричать, Бадди пролил шоколад на ковер и обмочился. Из него потекло прямо на парчовую обивку дивана преподобного Поттера. Какой ужас. Какой стыд. Больше он никогда не ходил в тот дом и церковь перестал посещать, хотя за это его, возможно, ждали адские муки.
- Бадди!
Она заставила его очнуться.
- Что?
- Так вы собираетесь подняться и поговорить с Сэмом?
Складывая свои журналы, он покачал головой:
