Арсен Ревазов - Одиночество-12
– Нет, попозже. Работайте!
– Всего хорошего.
И я с облегчением нажал на отбой.
– Он делает вид, что все порядке.
– Что и требовалось доказать, – меланхолично заметил Антон. – Это значит, что ты им очень нужен, и не сильно достал их своими расследованиями. Кстати – мы подъехали. Тебе помочь донести вещи?
– Не, я сам. Пока, Матвей! Легкой посадки, Антон!
* * *Я бросил сумку посередине комнаты и набрал Машу. Маша обещала приехать. Затем я поговорил с Крысой.
Крыса подтвердила, что все тихо и спокойно. Деньги на счет пришли. Публикации выходят. Журналисты ни о чем не подозревают. Взяли на работу еще одну девочку за триста долларов в месяц на мониторинг выходящих публикаций. Так что теперь у нас в штате уже четыре человека. Не считая меня. Судя по интонации, меня едва ли можно было считать за человека. Ехидно спросила, как я отдохнул. Я ответил: «Так хорошо мне еще не было никогда!». Она попыталась пошипеть, но я вежливо попрощался и полез в ванну – смыть дорожную грязь.
После ванны с целью предстать перед Машей очень хозяйственным я приготовил наскоро обед. Гороховый суп из пакетика, в который я добавил суповую приправу, аджику и порезал сохранившуюся в холодильнике ветчину. Я вообще стараюсь казаться Маше лучше, чем я есть на самом деле. Даже успел спуститься вниз в овощной и купить виноград, клубнику, груши и арбуз.
Пришла Маша. Подарила белую рубашку от Армани в стиле гусарского исподнего белья. С открытым воротом и широкими рукавами. Восхитилась обедом, точнее супом. Второго не было и мы сразу перешли к фруктам.
– Как ты съездил?
– Познавательно.
Я кратко рассказал про Иерусалим и Ватикан. Сваливая всю вину на Антона, объяснил, почему мы решили завязать. Маша полностью поддержала Антона.
– Слушай, – сказал я. – А чего ты была такой стервой в ОГИ? Не верила ни единому слову. Все критиковала. Ведь я же был тогда прав!
– Ты был тогда дурак. И остаешься им. Я очень за тебя беспокоилась. Я сразу поняла: здесь что-то очень опасное. И хотела тебя удержать, как могла.
– Что же сразу не сказала?
– Ты бы только завелся от моих слов, как петух. Боевой.
Мне стало приятно, что уже второй человек за день считает меня смелым. Даже отчаянным.
Я поделился с Машей только что пришедшей мне в голову идеей о том, что вся история с публикацией есть странная форма рекрутинга.
– Вряд ли, – сказала Маша. – Зачем им искать пополнение таким странным образом. Я думаю, это какое-то зомбирование всех нас. Ты же сам рассказывал про НЛП.
– Маша! Но я же собираюсь продолжать это делать. Помогать им то ли зомбировать, то ли рекрутировать невинных людей! Неужели деньги совсем не пахнут?
– Откажись, если хочешь. Но у тебя, наконец, появились деньги. И я за тебя рада.
Я вспомнил, как Антон в свое время сказал про Машу довольно циничную фразу: «Она придет к тебе, только когда у тебя будут деньги. И не потому что она блядь. Просто ей, как любой женщине, нужны стабильность и безопасность. В наше время и в нашем месте – это достигается деньгами. Поэтому не веди себя как Матвей, а работай и зарабатывай!»
Я с ним спорил, указывая, что Маше глубоко плевать на деньги, что ее сковывают странные обязательства, но Антон только качал головой. Ну а если Антон был прав, то ради Маши я соглашусь работать на черта. В полном смысле этого слова.
А уж на какое-то Братство с неопределенными целями… Да кто указал мне на неблаговидность этих целей? Инквизиторы? Люди, которые сожгли Джордано Бруно? Заставили отречься Галилея? Пытали мать Уленшпигеля?! Сжигали бедных индейцев? И эти люди теперь запрещают мне ковырять в носу?! А может, это именно Братство хатов, а не Римская церковь занимается настоящим спасением человечества?
Позвонил Матвей и сказал, что он тут неподалеку, явно напрашиваясь в гости.
– Заходи, – обрадовался я.
– Только я не один, – многозначительно сказал он.
– С финдиректриссой что ли?
– С ней.
– Так отлично! Я тут тоже с Машей. Вот и посидим по-семейному.
– Вот-вот, – сдержанно сказал Матвей. – Именно, по-семейному.
Они пришли минут через двадцать, и мы сели пить кофе, которое я приготовил по рецепту Аркана. Я смотрел на финдиректриссу внимательней чем всегда и пытался представить ее себе в постели. Пухленькую, мягенькую, безразличную, со скрещенными руками. Получалось неплохо. Она, действительно, была сексапильной, а холодное бездействие в постели ей определенно шло.
Разобраться в том, такая ли она умная, как расписывал Матвей или нет, было трудно, потому что финдиректрисса в основном молчала. Иногда тихо улыбалась. Матвей ползал перед ней как мазохист перед мастером. Смотреть на это было весело и непривычно.
– Оленька, а хочешь тортик? Не хочешь? Виноградик? А клубничку? Ты же любишь клубничку…
– Конечно, – не выдержал я. – Все девочки любят клубничку.
Матвей посмотрел на меня уничтожающим взглядом. Я смог удержаться от смеха и невинно потупил глаза.
Мы болтали о всякой ерунде. Мотя начал рассказывать, как в одном его бутике произошла забавная история. Я тут же посмотрел на финдиректриссу. С одной стороны, выражение «мой бутик» предназначалось ей, с другой, она лучше нас с Машей знала, что Моте принадлежало не больше 15 % этого бутика. Оля осталась совершенно невозмутимой. Как сфинкс.
Сама история заключалась в том, что в бутик приходит женщина лет тридцати. Модная, ухоженная, уверенная в себе. За ней плетется лысыватый неспортивный человек лет пятидесяти с золотыми часами на руке. Обручальные кольца у них одинаковые. Значит, муж. Выражение лица, как и должно быть у мужа в магазине женской одежды. Мягко выражаясь, тоскующее. Женщина выбирает самое дорогое платье, долго примеряет его и постепенно начинает стонать от удовольствия. Муж быстро устает от стонов и покупает это платье, тихо присвистнув от цены. Три тысячи долларов. Они уходят.
На следующий день эта женщина приходит с совершенно другим мужчиной. Молодым, спортивным, отлично одетым, Тоже, кстати, с обручальным кольцом. Но с другим. Любовник. Женщина берет точно такое же платье, что она купила вчера и начинает его опять мерить. Продавцы дисциплинированные люди. Вида не подают. Женщина снова начинает стонать от вожделения. На этот раз громче и убедительней. Мужчина долго колеблется, но в конце-концов разводится и отваливает три штуки. Женщина, преисполненная благодарности счастливо целует его в губы и они уходит.
На третий день эта женщина приходит в бутик третий раз. Одна. И сдает одно из двух платьев. Получает три тысячи долларов на руки и уходит.
– И что? – спросил я, не очень врубаясь.
– Как что? Муж уверен, что платье купил муж. Любовник убежден, что любовник. А у женщины на руках три штуки и шикарное платье.
Мы с Мотей посмеялись, не удержавшись от некоторых обобщений. Маша с Олей, сделав вид, что обиделись по феминистски резко обвинили нас в безделье и праздности. Маша даже сослалась на древнерусские названия дней недели «пренедельник», «неделя» и «понедельник», чтобы доказать, до какой степени исторически мы не любим работать. Маша регулярно раскапывала какие-то приколы в своем университетском издательстве. Потом мы обсуждали какие-то светские темы.
За все это время финдиректрисса не произнесла и пяти предложений, хотя я заметил, что удостоился с ее стороны двух или трех очень внимательных взглядов. Особенных. Оценивающих. Женских.
Наступил вечер. Маша засобиралась домой. К Герману. Опять. Мне стало тоскливо, но мы тут же договорились завтра (воскресенье, оно же «неделя») утром опять увидеться, и я немного успокоился. Финдиректрисса предложила ее подбросить. Мы с Матвеем решили пойти в казино. Развеяться.
* * *Через полчаса мы прошли по мостику над рыбками, встречающими гостей казино Golden Palace. Сокращенно ГП. Оригинальая идея поставить большой аквариум с огромными рыбами под ноги меня всегда забавляла, как и некоторое другое в ГП: ярко-красный китайский дизайн и бесплатные напитки. Впрочем, в свое время я подсчитал, что мне порция в виски обходится в ГП примерно в 40–50 долларов. Но это еще что. Многим – гораздо дороже. Дело в том, что я стараюсь не брать с собой в казино больше трехсот долларов и не пью меньше пяти-шести порций.
Так что виски, на самом деле, в ГП дорогой. Даже очень. Впрочем, как говорил Мотя, посматривая на тусующихся в районе бара длинных холеных блядей, бесплатный секс бывает только в мышеловках.
Не выигрывал в казино я, как и все остальные, практически никогда. Или, скажем, очень редко. Поэтому раньше мой бюджет не позволял мне ходить в ГП чаще чем раз в месяц. Но сейчас дела налаживались, и я пошел в казино с открытым сердцем.
Мы вошли, немедленно проиграли входные фишки и огляделись. Все как всегда: немного натурализующихся вьетнамцев, немного цивилизующихся бандитов, немного профессиональных игроков, немного командировочных и гостей столицы, немного жен новых русских, немного раздолбаев среднего класса, вроде нас с Матвеем. А в итоге набивается толпа, так что к столикам не пробиться.
