Десмонд Бэгли - Оползень

Я пожал плечами и вышел. Я не стал пользоваться лифтом и спустился по лестнице. Холл внизу был пуст. Покинув дом, я почувствовал себя так, словно освободился из тюрьмы. На ступеньках я постоял немного, с наслаждением вдыхая чистый воздух.

"Континентал" Люси Эдертон стоял там же, где она оставила его. В замке зажигания торчал ключ. Я сел в машину и отправился в Форт-Фаррелл. Ей пройтись будет еще полезнее.

5

Я припарковал машину у Дома Маттерсона, взял в банке выписанные мне Маттерсоном деньги и, перейдя улицу, зашел к Клэри Саммерскиллу.

– Я починил карбюратор, мистер Бойд. За это мне придется взять с вас еще пятнадцать долларов. Знаете что. Возьмите лучше другую тачку – эта скоро развалится. Я только что получил джип, он подойдет. А вы мне вернете "лэндровер" с доплатой.

Я улыбнулся.

– И сколько вы мне доплатите?

– Мистер Бойд, о чем вы говорите? Вы же его совершенно разбили. Мне он пригодится только на запасные части. Но я с вас все равно много не возьму.

Так мы поторговались немного и завершили тем, что я поехал к Маку в джипе. Клэр и Мак только-только закончили уборку дома, но густой запах керосина все еще висел в воздухе. Я вручил Маку тысячу долларов.

Он спросил изумленно:

– Что это?

– Деньги раскаяния, – ответил я и рассказал ему о своем посещении Маттерсона.

Он кивал головой.

– Старый Булл, конечно, безжалостный негодяй, – сказал он, – но его еще никто не поймал на беззаконии. Честно говоря, я был немного удивлен тем, что случилось.

Клэр произнесла задумчиво:

– Интересно, откуда он знает, что ты – Грант?

– Он нанимал детектива, чтобы выяснить это. Но дело не в этом. Мне хотелось бы знать, почему он пошел на это спустя много лет. И еще одна вещь интересует меня – характеристика.

– Что ты имеешь в виду?

– Понимаешь, в чем дело, мне он показался честным. Может, он жесток, как Чингисхан, и вообще крепкий орешек, но я думаю, человек он прямой. Такое у меня сложилось впечатление. Что скрывать такому человеку?

– Он ведь сам заговорил о шантаже, – вспомнила Клэр. – Тогда поставим вопрос так: чем его можно шантажировать?

– А каково твое впечатление о нем, Мак? – спросил я.

– Во многом такое же. Я уже сказал, что никто его на чем-либо незаконном еще не поймал. Ходили разговоры, что, мол, такие деньги честным трудом не наживешь, но все это пустой треп, в основном неудачников. Я думаю, вполне может быть, что он действительно честен.

– Тогда что же навело его на мысль о шантаже?

– Я все время думаю об этом, – признался Мак. – Ты лучше-ка сядь, сынок, то, что я сейчас скажу, может сбить тебя с ног. Клэр, поставь чайник, время нам выпить чаю.

Клэр улыбнулась, наполнила чайник и вышла. Мак подождал, пока она вернется.

– Это и тебя касается, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы оба слушали внимательно, это довольно сложно.

Он помолчал, видимо, не зная, с чего начать, затем заговорил:

– Люди сейчас стали другие по сравнению с прошлым, особенно молодежь. Раньше можно было легко отличить богатого от бедного по одежде, теперь – нет. А о юнцах и студентах и говорить нечего. Ну вот. В том "кадиллаке", который разбился, находилось четверо: Джон Трэнаван, его жена и двое молодых людей – Фрэнк Трэнаван и Роберт Бойд Грант, оба студенты. Фрэнк был сыном богача, а Роберт – забулдыга, если не сказать больше. Но по одежде они не отличались. Знаете, студенты ведь часто стремятся к какому-то единому стилю – скажем, джинсы, рубашки с открытым воротом. Вот так были одеты и те двое. Пиджаков на них не было.

Я медленно произнес:

– Мак, к чему ты клонишь?

– Ладно, выложу сразу, – сказал он. – Почему ты считаешь, что ты Роберт Бойд Грант?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его.

Он улыбнулся насмешливо.

– Только потому, что кто-то это сказал тебе, но не потому, что ты сам в этом уверен.

Клэр недоверчиво спросила:

– Вы что же, намекаете, что он, возможно, Фрэнк Трэнаван?

– Возможно, – сказал Мак. – Понимаете, я никогда не был падок на всю эту психиатрическую чепуху. Фрэнк был хорошим парнем, и ты, Боб, такой же. Я наводил справки о Гранте и пришел к выводу, что подобного сукина сына я в жизни своей не встречал. Для меня то, что ты Грант, – форменная бессмыслица. Твой психиатр, этот Саскинд, все очень здорово разъяснил с помощью теории раздвоения личности, но мне на нее наплевать, черт побери! Я считаю, что ты Фрэнк Трэнаван, и все тут, ты тот же парень, только так вот случилось, что ты потерял память.

Я был ошеломлен. Через некоторое время мой мозг бешено заработал. Я сказал:

– Спокойно, Мак, спокойно. Саскинд не мог допустить такой ошибки.

– А почему, собственно? – заявил Мак. – Не забывай, ему ведь сказали, что ты – Грант. Ты должен представлять себе, как это все происходило. Опознавал тело не кто иной, как Маттерсон, и он определил их как тела Трэнаванов. Естественно, что в отношении Джона и его жены он ошибиться не мог, а мертвого юношу он назвал Фрэнком. – Он хмыкнул. – Я видел фотографию этого трупа, и как он сумел его опознать, черт его знает.

– Но ведь должны же существовать более надежные способы опознания трупов, – сказала Клэр.

Мак взглянул на нее скептически.

– Ты, я думаю, не знаешь, что такое действительно серьезная автомобильная катастрофа, да еще сопровождающаяся пожаром. Вот Боб получил ожоги, изменившие его до неузнаваемости. Но он хоть остался жив. А другой парень был сожжен, он погиб. Обувь с их ног слетела, часы тоже исчезли, рубашки обратились в золу. Джинсы были одинаковые. Оба были крупными ребятами, примерно одинаковой комплекции.

– Да нет, это смешно, – сказал я. – Как же я мог сохранить какие-то знания по геологии, если б не учился на геолога, как Грант.

Мак кивнул.

– Это верно, – он наклонился ко мне и похлопал меня по колену. – Но ведь и Фрэнк Трэнаван занимался геологией.

– Боже мой! – воскликнул я. – Вы заставляете меня поверить в эту безумную историю. Значит, они оба учились на геолога! Может, они знали друг друга?

– Не думаю. Грант занимался в университете Британской Колумбии, а Трэнаван – в университете в Альберте. Скажи мне, Боб, прежде чем я продолжу, есть ли в той информации, которой ты располагаешь, хоть что-нибудь, что противоречило бы моей идее? Можешь ли ты привести хоть одно твердое доказательство того, что ты Грант, а не Фрэнк Трэнаван?

Я стал размышлять над этим, пока не заныло в висках. С тех пор, как мною занялся Саскинд, я знал, что я – Грант, но только потому, что мне это сообщили. Прибегая к каламбуру, можно сказать, что мне гарантировали, что я Грант. И теперь я испытывал потрясение от того, что мое знание оказалось поколебленным. Как я ни старался, я и в самом деле не сумел обнаружить ни одного реального довода в пользу того или другого решения.

Я покачал головой.

– Нет, с моей точки зрения, я не вижу никаких доказательств.

Мак сказал мягко:

– А это ведет к очень странной ситуации. Если ты – Фрэнк Трэнаван, то ты наследник Джона, что ставит Булла Маттерсона в чертовски затруднительное положение. Вопрос о судьбе состояния Джона возвращается на исходные позиции. Вероятно, Маттерсон как-то сможет убедить суд признать его договор с Трэнаваном, но все равно придется обратиться к тебе, и все откроется.

У меня отвисла челюсть.

– Погодите, Мак. Не заходите так далеко.

– Я просто рассуждаю логически, – сказал он. – Если ты Фрэнк Трэнаван и можешь это доказать, ты становишься богачом. Но тебе придется отобрать это богатство у Маттерсона, а это ему не понравится. Не говоря уж о том, что его могут обвинить в мошенничестве, и хорошо, если ему удастся избежать тюрьмы.

Клэр сказала:

– Понятно, почему ты ему здесь совершенно не нужен.

Я потер подбородок.

– Мак, вы говорите, что вся эта канитель происходит оттого, что тела опознавал Маттерсон. Как вы думаете, он сделал все умышленно или просто ошибся? И была ли это вообще ошибка? Все же, насколько я знаю, покамест я Грант.

– Я думаю, он хотел, чтобы Трэнаваны погибли, – сказал Мак обыденным тоном. – Наверное, он решил рискнуть. Не забывай, что тот, кто остался в живых, находился в ужасном состоянии и вряд ли должен был протянуть более полусуток. Если бы так случилось, что ты выжил бы как Фрэнк Трэнаван, что ж, он бы признал, что ошибся, – в тех обстоятельствах вполне возможная вещь. Черт возьми, может, он действительно не знал, кто есть кто, но воспользовался ситуацией и оказался в таком выигрыше, какого он даже не ожидал. Ты выжил, но потерял память, а он опознал тебя как Гранта.

– Он упомянул шантаж, – сказал я. – И исходя из того, что вы сейчас говорили, у него есть все основания думать, что я буду его шантажировать, если я Грант. Такой тип, как Грант, так бы и поступил. А стал бы это делать Фрэнк?