Записки мертвеца - Георгий Апальков
Я вышел на фуд-корт, чтобы получить ужин, который для меня технически представлял собой завтрак. Вместе с ужином я получил миску полнейшего недоумения от происходившего там. Перед собравшимися выступал человек, которого я раньше не видел в торговом центре. Он держал слово. Все — и даже Юрин отец — слушали его внимательно и сосредоточено: так, словно этот человек был новым шерифом в нашем скромном городке и сегодняшним вечером почтил визитом наш ковбойский салун.
— …Поэтому смотрите сами, — говорил человек, — Просто чтоб вы понимали ситуацию. Да, ясное дело, вся эта тема с магазинами — это похвально даже, если по ментовским понятиям судить. Но времена сейчас другие. Кушать же всем хочется, правильно? А деньги теперь как зарабатывать? Зарплата чё-то мне вот лично не приходила в начале месяца. Понятно, что у вас был расчёт, что всё утрясётся как-то. Поначалу оно так и казалось всё: ещё мальца — и всё, порядок восстановлен, эпидемия побеждена, все счастливы. Но уже месяц почти прошёл без малого. Новости в мире сами знаете, какие. В городе — аналогично, ничего хорошего не светит. Поэтому надо как-то выживать, надо как-то барахтаться. В общем, смотрите, времени до завтра даю, чё надо — берите сами, если есть куда идти — идите, если надо остаться — оставайтесь, не выгоним, приютим, обогреем. Завтра мы по-любому заходим, при всех раскладах. Если есть желание сейчас мне морду набить или ещё чё — ваше право. Но тогда не ждите, что мои пацаны с вами церемониться станут. Всё, как говорится, благодарю за внимание, всем всех благ. Выход найду.
На этом слове человек ушёл, и никто не отправился его провожать. Ещё какое-то время все сидели в такой тишине, словно им только что анонсировали многосуточный премьерный показ всего артхаусного кино, снятого человечеством, и явка была строго обязательной под угрозой смертной казни.
— Ну и чё делать-то теперь? — спросил, наконец, кто-то, обращаясь к Юриному отцу, взявшему на себя лидерские полномочия.
— Да откуда я знаю?! Надо подумать, — ответил он.
— Чё думать?! Это ж урки чистые! Рожи уголовные, они тут камня на камне не оставят. С такими тут заживёшь!
— И чё теперь, воевать? В штыковую на них?
— Валить надо! Забирать всё и валить!
— Это хорошо, если есть, куда! А мне до дома тридцать километров! И я не на машине сюда приехала!
Отдельные реплики очень быстро слились в гул ропщущих голосов, в котором трудно было вычленить что-либо содержательное. Юрин отец ещё около минуты сидел с задумчивым видом и полумёртвым взглядом смотрел в стол прямо перед собой, потирая ладонью подбородок с недельной щетиной. Потом он встал и так громко, как мог, сказал:
— Так, стоп! Тихо! Тихо!!! Я на крышу, осмотрюсь. Вы тут сами себе подумайте обо всём. Вернусь — обсудим, что дальше делать.
Под вновь взорвавший зал гвалт обсуждений Юрин отец ушёл на крышу, а вместе с ним — и сам Юра. Я подсел к Аркадию. Ангелина и её мать сидели за тем же столом.
— А чё случилось-то? Кто это? Я половину прослушал, — спросил я, обращаясь к Аркадию и стараясь перекричать шум вокруг.
— Да чё тут? Короче. Пришёл тип этот. Сначала типа просто в магаз как будто бы зайти. Потом говорит, хочу объявление сделать, соберитесь все. И начал раскладывать. Говорит, мол, вот, я вижу, мент вас покинул, поэтому вот, как всё теперь будет: наш интерес, мол, жить здесь, ко всем благам поближе. Раньше нас мент ваш не пускал, да ещё и одного застрелил, но против вас мы ничего не имеем. Даём вам, мол, время подумать, уходить или оставаться, но, если останетесь — жить будете по нашим правилам. И чё-то типа про то, что вот, времена сейчас другие, кушать всем хочется, а деньги теперь как зарабатывать?..
— Да, дальше я уже слышал, — прервал Аркадия я, — И чё делать думаешь?
— Да что тут думать? Уходим, и всё! Не хватало ещё тут с этими… Под одной крышей, — сказала вместо Аркадия мать Ангелины.
— Я тоже, если честно, не хочу оставаться: боязно как-то, — сказала Ангелина, а потом спросила уже Аркадия, — Ты как? К тебе, наверное, идти надо: до тебя-то ближе.
— Да, по ходу, — ответил он, — Но только завтра уже. Щас вон, темнеть уже скоро начнёт. Да и взять чё-то надо в дорогу. А ты Костян чё? Вариант у тебя перекантоваться будет, как в прошлый раз? Недолго, чисто так, перевалочный пункт.
— Я сейчас приду, — ответил я, вышел из-за стола, на котором оставил поднос с недоеденным ужином, и отправился на крышу.
Наверху я нашёл Юру и Юриного отца. Они стояли у края и всматривались куда-то вдаль: Юра через бинокль, а Юрин отец — просто так.
— Ну чё, в Восход зашёл? — спросил он.
— Да, — ответил Юра.
— Значит, точно они. Ох-х…
Тохи на крыше не было. Видимо, его отправили вниз, чтобы он мог передохнуть и перекусить. Юрин отец, увидев меня, многозначительно сказал:
— Н-да-а, во дела, а?
— Это из Восхода люди, говорите? — спросил я.
— Они, — ответил Юрин отец, — Слышал, чё говорил этот?
— Ага.
— Козлы, ё-моё. Ну, а чё теперь поделаешь? Воевать что ли с ними? У них тоже огнестрела нет, по всей видимости, иначе бы они не шибко-то затягивали — сразу бы зашли. Но махаться на палках-то тоже мало приятного. Тем более, там мужики одни. Кто постарше, кто помоложе. А у нас что? Половина бабы, а половина…
Юрин отец смерил меня взглядом. Не своего сына — меня. Будто бы я был олицетворением всей безнадёжности нашего положения, будто бы сам факт моего присутствия мешал ему заставить людей из Восхода держаться подальше от нас. А уж если бы не я — он бы им показал.
— Нет, я не в обиду, если что, — тут же поправил себя он, —
