Новогодний маджонг. Соединяя пары - Виктория Борисовна Волкова
– Жаль, что ты не вернулась ко мне в больницу, – искренне огорчился Владимир Петрович.
– Надо было, – согласилась Маргарита. – Но в тот момент я посчитала лучшим решением не подставлять тебя под удар своим присутствием. Тебя же били из-за меня.
– Нет, – мотнул головой Молоканов. – Ты тут ни при чем.
– Уже осенью, когда стало понятно, что будет ребенок, я нашла девушку из вашей компании. Она грубо меня отшила. Так много гадостей за считанные минуты наговорила. Я тогда совсем растерялась.
– Я знаю, – грустно заметил Владимир Петрович. – Лизка – вздорная и мелочная дрянь. Но она искренне раскаивается и просит прощения.
– Обойдется, – недовольно фыркнула Маргарита. – Моей широкой души хватит только тебя простить. А Лизка эта пусть не рассчитывает.
– Но ты же уже меня простила, – улыбаясь, заглянул ей в глаза Молоканов.
– Нет, я только собираюсь, – пробурчала Рита.
– А чего в бассейне меня игнорировала? – продолжал допытываться Володя.
– Я решила, что ты меня забыл. Ты смотрел на меня как на незнакомого человека, хотя пялился просто неприлично. Откровенно так раздевал глазами. И виду не подал, что мы с тобой знакомы.
– Я тебя не узнал, – пробормотал Владимир Петрович, отводя взгляд. – В Геленджике ты была в белой юбке или в открытом купальнике, а в бассейне – в спортивном, и шапка эта дурацкая на лоб надвинута. Мне понравилась девушка, я и решил познакомиться. Только ты меня отшила, любовь моя. Так надменно посмотрела и губы надула.
Рита взглянула на него широко распахнутыми от удивления глазами и ткнула пальцем в грудь.
– Я? – искренне изумилась Рита. – Вова, я не умею надувать губы. И не подходил ты ко мне. – Она снова попыталась дернуться, но он не отпустил ее.
– Как же! – в запале начал Молоканов. – Ты на ресепшене стояла в белом пуховике и красной шапке.
Маргарита зыркнула на него сердитым взглядом.
– Ты меня перепутал с кем-то, Володечка. Я тебе точно говорю. Нет у меня белого пуховика, красный цвет я вообще не ношу и губы не дую, – сердито заявила она и маленьким кулачком стукнула Молоканова по плечу. Он поймал кисть любимой и поцеловал тыльную сторону ладони.
– Выходит, я к левой бабе клеился? – удивился Молоканов, не выпуская руку любимой.
– Тут еще нужно разобраться, с кем ты там знакомился, Владимир Петрович! – воскликнула Рита, от души негодуя.
Вова рассмеялся и снова шепнул на ухо:
– Зато в Новогоднюю ночь я тебя сразу узнал. И понял, что ни за что не дам уйти во второй раз. А потом ты Саньку вынесла знакомиться. Это было как контрольный в голову.
Рита уткнулась в Молокановское плечо и тихо пробормотала:
– Я загадала тебя на Новый год… попросила высшие силы дать нам с тобой еще одну встречу.
Они лежали, не разжимая объятий, даже не пытаясь хоть на минуту отодвинуться друг от друга. Владимир Петрович неспешно перебирал Риткины волосы, а она тонкими пальчиками скользила вдоль татуировки. Молчание вдвоем.
«Что-то в этом есть, – про себя отметила Маргарита. – Такое утонченное наслаждение – чувствовать тепло близкого человека. Ощущать гармонию душ».
Она приподнялась на локте и потянулась к Молоканову. Он накрыл ее губы своими, давая жару в груди разгореться с новой силой.
– Байк, обедать! – донеслось со двора.
– Что это? – удивленно поинтересовался Молоканов, переведя дух.
– Мама собаку зовет, – пояснила Маргарита шепотом, пытаясь таки стащить майку с крепкого торса.
Молоканов рассмеялся.
– Собаку зовут Велосипед? – поразился он.
– Собаку зовут Байкал, – усмехнулась Маргарита и ущипнула Вову за бок.
– Ах так! – расхохотался он и одним движением перевалил Маргариту на диванные подушки. – Если ты будешь щипаться, то я укушу! – И зарычал для острастки.
– Чисто звэр! – промурлыкала Ритка с грузинским акцентом. И слегка ущипнула снова.
Молоканов подмял ее под себя и тут же запустил руки под майку, намереваясь в следующий момент стянуть спортивные штаны. Он кивнул на дверь.
– Может, закроемся? – предложил он разомлевшей Маргарите.
– У нас ни одна жилая комната не закрывается на замок. Не бойся, никто не войдет, – нетерпеливо заверила она, и снова подушечки пальцев пробежали по рунам на ребрах Владимира Петровича.
Молоканов в долгу не остался и молниеносно стащил майку с любимой женщины. Провел ладонью по груди, затем медленно и нежно покрыл поцелуями Риткину шею, спускаясь дальше к ключице. Потом снова завладел губами и зарылся руками в пышную гриву. Маргарита под ним уже выгибалась, не в силах совладать собой.
– Ну давай же! – то ли попросила, то ли велела Ритка. – Как же я соскучилась по тебе!
Она старательно пыталась вытащить ремень из пряжки, но толстая кожа не давалась. А Маргарита аж рот открыла от нетерпения.
Вова одним движением стянул с нее штаны и отбросил их на пол. Он отодвинул в сторону Риткины пальцы и расстегнул ремень. Маргарита уже ухватилась за пуговицу. Раскрыла ее и потянула язычок змейки. В следующий момент ее рука проскользнула вглубь навстречу «вовчику». Молоканов уже предвкушал, как вот уже сейчас почувствует горячей кожей прохладный воздух. И как устремится к заветной цели. Он затаил дыхание от предчувствия сумасшедшего удовольствия и даже прикрыл глаза. Но в следующую секунду послышался в коридоре топот. Дверь под воздействием сильного натиска распахнулась настежь. Кто-то большой и сильный ударил Молоканова в спину и зарычал угрожающе.
Владимиру Петровичу хватило времени, чтобы инстинктивно прикрыть Риту. Но она увернулась из его объятий и подскочила на ноги.
– Байк! – строго цыкнула на собаку. – Фу! Глупый пес!
– Не ругайся, – смеясь, взмолился Вова. – Он службу несет.
Огромный черный зверь внимательно осмотрел чужака, коим собственно и являлся Владимир Петрович.
– Свои, – тут же предупредила Маргарита и погладила собаку по голове. – Сразу прибежал, мой защитник.
Вова протянул руку и потрепал пса по холке.
– Молодец, Байкал! – похвалил он. – Не давай Ритулю в обиду. Я на тебя надеюсь.
Молоканов печально усмехнулся и застегнул брюки. Маргарита едва успела нацепить майку и тренировочные штаны, как снизу раздался ленивый приказ:
– Байкал, иди сюда. Дай людям поговорить.
Пес внимательно посмотрел на наглого гостя, осмелившегося завалить его хозяйку. Потом перевел взгляд на Маргариту, словно сомневаясь, что его защита не требуется.
– Иди, Байк, папа зовет, – печально заметила Рита.
Из коридора раздался уже строгий голос:
– Я кому говорю.
И умнейший зверь развернулся и потрусил к выходу. Молоканов от избытка чувств снова заграбастал Ритку в свои объятия.
– Вот же… – пробормотал он. – Полиция нравов.
Ритка
