Пропавшие (ЛП) - Гибни Патришия

Расскажи мне, что она тебе говорила.

Она сказала, что у неё был ребёнок, когда она сама ещё была ребёнком. Её мать, ужасная женщина, судя по всему, заставила её отказаться от младенца. Сьюзен была одержима целью найти его. Она даже… Аннабель отвернулась на мгновение, покусывая губу.

Что? Продолжай, торопила её Лотти.

Что ж, полагаю, раз Сьюзен мертва, то я могу рассказать… Она приходила с этим к твоей матери.

Моей матери? Лотти была шокирована. Она не видела мать почти четыре месяца. В последнюю очередь она ожидала разговоров о Роуз. Какого чёрта ей делать это?

Потому что твоя мать помогла принять роды.

В полнейшем замешательстве, Лотти откинулась на спинку стула. Ну конечно. Её мать, некогда акушерка, сейчас находившаяся на пенсии, помогла принять роды у многих женщин в Рагмуллине и его окрестностях. Лотти сделала вывод, что Сьюзен выросла в Рагмуллине.

Определённо, это полезная информация, нашлась что сказать Лотти. Тебе известно, как они ладили?

Тебе лучше самой спросить маму.

Видимо, придётся, ответила Лотти. У Сьюзен были какие-то родственники?

Её мать умерла несколько лет назад. Не думаю, что у неё был кто-то ещё.

Лотти размышляла. По телевизору в баре транслировали футбольный матч, звук был выключен. Как и её разум.

Сьюзен рассказывала, как забеременела? Кто был отец ребёнка?

Аннабель молчала.

Ты ответишь на мой вопрос? осторожно спросила Лотти, отрывая кусочки от подставки для бокала, надеясь на чудо. Это может быть связано с тем, почему её убили.

Она была совсем ребёнком тогда, лет двенадцати, возможно. Она рассказала мне только, что её периодически насиловали с самого детства, это всё.

Её отец? Он мог сделать это?

Лотти, я не знаю, кто делал с это с ней. Она никогда не говорила.

Ты советовала ей сообщить об этом в полицию?

Да, но она и слышать об этом не хотела. Сказала, что это было слишком давно и что у неё и без того достаточно дел, с которыми нужно разобраться за оставшееся ей время. Я не могла переубедить её.

Мне трудно понять, как Сьюзен справлялась все эти годы.

Её не всегда звали Сьюзен Салливан, сказала Аннабель.

Что? Лотти с грохотом опустила бокал на стойку. Кто… как?

Не знаю, как её звали раньше. Я лишь могу предположить, что она сменила имя в попытке стереть прошлую жизнь. Аннабель грустно улыбнулась. Но смена имени не избавит от боли. Сьюзен жила с этой болью каждый день своей жизни. Я думаю, она приняла новость о болезни как своего рода избавление.

А потом кто-то решил ускорить её уход из жизни, продолжила за подругу Лотти. Ей вдруг стало жарко.

Действительно.

Теперь это моя задача выяснить, кто и почему. Лотти обдумывала полученную информацию.

И у тебя это получится, Нэнси Дрю[9]. Ты знала, что я в школе так называла тебя за твоей спиной?

Знала.

Лотти хотелось поболтать о старых временах и об имевшихся хороших воспоминаниях. Память странная вещь, способная искажать прошлое. Это Лотти поняла из собственного опыта.

Жаль, что больше ничем не могу помочь, сказала Аннабель.

Ты дала мне кое-что, с чем можно работать. Лотти поставила бокал на стойку и пристально посмотрела на подругу. Что будешь делать с Кианом?

Он заставляет меня лезть на стены.

Честно, Аннабель, почему?

Чёрт, да если бы я знала, сказала Аннабель.

Она редко ругалась, так что ей это сходило с рук. Лотти знала, что Аннабель О’Шей могло сойти с рук практически всё, что угодно.

Я бы сказала, это как-то связано с твоим тайным поклонником.

С тех пор, как я встретила… Аннабель замолчала. Я стала другим человеком с тех пор, как встретила мужчину, в которого сейчас влюблена.

Ты всегда то влюблялась, то теряла интерес. Кто он?

Ты, конечно, моя подруга, но, думаю, будет лучше, если ты не будешь ничего об этом знать.

Мне и так ничего не известно. Даже больше, чем твоему любовничку. 

Глава 29

Кэти обняла Джейсона за шею и притянула его к себе.

Мне холодно.

Я согрею тебя. Потерпи немного, и мы скоро окажемся в моей постели.

Ты мерзавец, пошутила Кэти.

Джейсон обнял её крепче, и она почувствовала лёгкий трепет в животе, когда он начал покрывать поцелуями её шею. За его спиной она видела длинную очередь к такси.

Не оборачивайся. Помнишь того жуткого мужика, который пялился на нас в баре вчера?

А что?

Он стоит в этой очереди.

Это свободная страна. Джейсон повернулся и нырнул в морозный воздух. Где он?

Я же сказала, не смотри! Кэти притянула его назад. Он уже ушёл.

Невидимый человек, рассмеялся Джейсон.

Это не смешно. Он пугает меня.

Скажи мне, если увидишь его снова.

Кэти крепче прильнула к нему, и они вместе терпеливо ждали свободное такси. Почему она не чувствовала себя в безопасности? 

Мужчина ускорил шаг и свернул за угол. Он было близко. И был уверен, что девушка заметила его. В будущем ему стоит быть осторожнее, но оно того стоило. Просто увидеть мальчишку. 

Лотти не могла уснуть. Снова.

Она мысленно возвращалась к разговору с Аннабель, загоняя себя в тупик. Её мать. Единственная женщина, которая была способна вызвать в памяти мучительные воспоминания.

Лотти зажмурила глаза крепче, но никак не могла отделаться от образа Роуз Фитцпатрик. Завтра придётся с ней встретиться.

Облокотившись о спинку кровати, Лотти потянула электрическое одеяло, укрылась пуховым одеялом сверху и медленно погрузилась в искусственное тепло и нервный сон.

Десять минут спустя Лотти проснулась. Боль пронзала рёбра, лоб горел. Она выпила две таблетки болеутоляющего, но боль не отступала.

События прошлого дня вторгались в её ночь. Прошлое пробиралось в её настоящее.

Ей нужно было выпить. Очень.

Она нуждалась в хорошем алкогольном напитке.

Лотти свернула одеяло в клубок; она не хотела снова превращаться в человека, которым стала после смерти Адама. Не хотела возвращаться в те времена, когда прикладывалась к бутылке с вином, которое буквально зажимало её в тиски. Она переборола это год назад, но всё же порой ей хотелось окунуться в небытие. Это желание уничтожало все чувства, и Лотти изо всех сил боролась, чтобы восстановить видимость того, что она нормальная. Сейчас она снова яростно сопротивлялась, извивалась, ворочалась, но в конце концов проиграла эту битву.

Лотти спрыгнула с кровати. Натянув толстовку поверх пижамы, она сунула босые ноги в угги и спустилась вниз по лестнице. Кухонные часы показывали полвторого ночи. Она взяла ключ с крючка на задней двери и вышла на улицу, направляясь через заснеженный сад к сараю. Лотти смахнула снежные хлопья с замка, который снизу оказался замёрзшим. Может, это был знак, что лучше вернуться в постель? Лотти дыхнула на медный замок и остановилась, почти сдавшись. Попробовала ещё раз. Замок поддался и открылся. Включив свет, Лотти взяла с полки, поставила на пол ящик Адама с инструментами и открыла его. Внутри была бутылка водки. Закрыв крышку, Лотти села на холодный пол. Одним напитком такое не заканчивается. Она кусала ногти.

Несколько мучительных минут Лотти не отрывала глаз от ящика, затем снова открыла его, вытащила водку, закрыла крышку и, спрятав бутылку подмышкой, поспешила к дому, оставив дверь сарая качающейся на холодном ночном ветру. 

1 января 1975 года

Она не могла в это поверить.

Он сидел в их кресле, обитом цветастой тканью, в их гостиной, уставившись на неё, пока её мама суетилась на кухне с фарфоровыми чашками и печеньем. Её отец громко пыхтел сигарой, густой дым заполнял всё пространство между ним и священником.

Ее глаза расширились в знак протеста. Они обсуждали её «проблему», будто её с ними не было в комнате. Чайное полотенце в её трусиках намокало от крови и слизи; она держала своего крохотного малыша на руках, не понимая, как он мог расти внутри неё, а она об этом и не знала. Девочка улыбнулась, находя малыша идеальным, хотя священник назвал его «толстым грехом с руками и ногами». Как мог он сидеть тут и говорить такое?