Барри Мартин - Жестокость
И все же что-то пока не складывалось — пожалуй, машина ехала слишком быстро. Они сейчас пребывали в таком уединении от всего окружающего, что могло показаться, будто оба лежат в одной постели. Ну, возможно, не в прямом смысле — просто переживают одно и то же волнение, даже потрясение. Испытывал ли он потрясение? Чувствовала ли возбуждение она сама? Девушка изредка бросала в сторону своего спутника короткие взгляды, однако видела перед собой не мистера Филипа, а словно одушевленное продолжение машины. Мужчина и его машина! Мог бы и сказать что-нибудь!
— Что-то ты, Филип, сегодня утром не особенно разговорчив.
— Как это, малыш?
— Ни слова не скажешь. Или, может, сердишься из-за того, что я немного опоздала?
— Ты опоздала? Сердце мое, а я даже и не заметил. Жизнь летит, женщины ее догоняют.
— Ну так что же тогда?
— Не бери в голову. Ерунда все это.
— Зачем же тогда с таким понтом?
Филип повернул голову в ее сторону и посмотрел на нее так, словно мысленно оценивал разделявшее их расстояние.
— Лорна, ты меня прекрасно знаешь — я не любитель понтов.
— Надеюсь.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что все еще недостаточно хорошо тебя знаю.
— По-моему, это не первая наша поездка.
— Ну тогда мы были не одни. А вот так, вдвоем, наедине — впервые.
— Гляди-ка, и в самом деле, — пробормотал он, словно удивляясь данному обстоятельству. Филип улыбнулся; теперь его голос звучал достаточно легко, он даже решил немного пофлиртовать с ней. — Мне лично кажется, что в твоем присутствии, малыш, я вообще больше ни на кого внимания не обращаю.
Чуть поколебавшись, она решила не отступать: — А почему ты решил, что мы одни?
Он принял игру: — Так, все ясно, мальчики и девочки. Кончайте прятаться и выходите. Мы знаем, что вы тут.
Машина мягко катила по залитой солнцем дороге, которую прошедший за ночь дождь сделал похожей на резиновую ленту.
— Понятно, застеснялись, вот и притихли, — проговорил он и добавил, заметив показавшийся впереди участок дороги с расширенной обочиной. — Давай вообще высадим их, а?
Он съехал с трассы и поставил машину перед припаркованным грузовиком. — А ну, вылезайте! — прикрикнул Филип на воображаемых «зайцев» — И не вздумайте хитрить!
А потом улыбнулся, и лицо его сразу приобрело то задорное, мальчишеское выражение, которое она и ее коллеги по работе не раз замечали, когда во время совместных прогулок он отставал от своего старика, чтобы немного поболтать с ними.
— Какие проблемы? — спросил он, имитируя тот насмешливо — сердитый тон, которым обычно обращался к девушкам.
— Да нет, просто хотелось приятно провести время, — проговорила Лорна, стараясь скрыть невесть откуда взявшуюся нервозность, похожую на ту, которую подчиненные обычно испытывают перед начальником. Филип обнял ее за плечи и поцеловал — она почувствовала, как его руки прикоснулись к блузке, и даже с некоторым предвкушением стала ожидать, что вот сейчас он дотронется до ее груди.
Но, похоже, подобная мысль не пришла ему в голову, поскольку уже через секунду он снова откинулся на спинку сиденья и закурил. Это совсем не было похоже на тот поцелуй, который он подарил ей после вечеринки в их отделе — впрочем, тогда дело происходило в служебной машине, гораздо более длинной и просторной.
Сейчас же, когда он сидел, опустив руку на руль и стряхивая пепел за окно, Лорна подумала, что, наверное, ведет себя с ним слишком холодно. Сама она не испытывала пока ни малейшего намека на всплеск чувственности, однако ей все же не хотелось портить настроение своему спутнику в том случае, если бы у него оно возникло. Положив ладонь на его руку, девушка проговорила:
— Филип, прошу тебя, пожалуйста, посмотри на меня.
Он повернул лицо в ее сторону — Лорна обняла его одной рукой за плечо и, приподнявшись с сиденья, поцеловала в губы. Филип чуть дернул головой, отчего след губной помады с уголка рта переполз на щеку. Смочив слюной краешек носового платка, она аккуратно стерла его, после чего все тем же извиняющимся тоном проговорила:
— Ты застал меня врасплох, но мне все равно понравилось. Мне всегда нравится, когда ты меня целуешь. Только, знаешь, рано еще, утро все-таки. Я как-то не совсем освоилась.
— Ты можешь освоиться в любое время, — отозвался он, и девушка толком не поняла, следовало ли относиться к его словам как к своего рода прощению, а потому сказала:
— Я никому не сказала о том, что мы с тобой собрались сегодня куда-то съездить.
— Ты меня что, стыдишься?
Ее охватила ярость. — Но ты же сам мне говорил, чтобы я молчала!
— И все равно большинство других девушек, оказавшись на твоем месте, обязательно бы проболтались.
— Ну вот, а я не проболталась.
— Нет, ты и в самом деле никому — никому не сказала?
— Ни единой живой душе. Даже папе. Так что теперь могу вообще исчезнуть с лица земли — никто и не догадается, где я и что со мной. Но ты ведь сам меня просил об этом.
— Ну ничего, милая, расслабься. Не так уж все это и важно.
— Как ты сказал, так я и сделала. Сначала хотела было сказать, но потом поняла, что ведь все это и тебя может коснуться. Зато если теперь кто-то вдруг станет мне уже про тебя что-то рассказывать, я всегда смогу притвориться, будто на той вечеринке мы оба просто немножко напились, тогда как на самом деле между нами все осталось на уровне чистых и невинных отношений.
Филип рассмеялся и повернул ключ стартера.
— Вот чертов врунишка, — пробормотал он, подражая интонациям городских кумушек.
— Фу, хозяйский угодник, — осмелела она.
Впрочем, реакция его оказалась вполне мирной. — Прислужник, но не мальчик на побегушках, — со смехом заметил он.
— Уж мы-то все это давно поняли, — походя обронила Лорна и тут же пожалела о сказанном, потому что он сразу вспылил:
— Кроме тебя, я там и пальцем не прикоснулся ни к одной девушке! И о чем бы вы там ни говорили, советую ничего не принимать всерьез, пока не удостоверишься на собственном опыте.
— Ну, Филип, я же не хотела сказать ничего такого. Просто так говорят, вот и все. Все девушки знают, что, как бы там ни было, ты на этой работе смотришься очень хорошо. И неважно, сыном ты приходишься старику или нет. Честное слово!
— А мне показалось, что в этом все же есть какой-то скрытый смысл.
— Мне и в голову бы никогда не пришло вкладывать в эти слова какой-то скрытый смысл.
Но Филип все же продолжал дуться.
— Болтливые бабы, — буркнул он.
Охваченная паникой, Лорна сразу же попыталась отмежеваться. — Мне и самой противна вся эта болтовня, но ты ведь знаешь, как это бывает. Все говорят, ну, и ты тоже должна что-то сказать, а то тут же начнут хихикать за твоей спиной. Да и потом, мы же не только о тебе разговариваем, а вообще обо всем на свете!
— В том числе и о том, кого я следующей подложу под себя, да?
Ей был противен этот разговор, но она продолжала делать вид, словно ничего не произошло.
— Пусть себе болтают. Ты слишком серьезный человек, и тебя это не должно касаться.
— Если бы все от меня зависело, я бы каждой из них выдал в личное пользование по одному мужчине.
Теперь и она стала постепенно терять терпение. — Ну что ж, придется потерпеть несколько лет, пока старик не уйдет и ты не займешь его место.
Как ни странно, он лишь ухмыльнулся. — Да, вот уж тогда-то у меня точно не будет времени совершать с тобой такие поездки.
Она с жадностью ухватилась за возможность скорого примирения.
— Слушай, Филип, я всю неделю места себе не находила; постоянно думала о том, что же ты все-таки собираешься показать мне.
— Много чего, — проговорил он. — А для начала вот то маленькое гнездышко, которое располагается как раз слева от нас.
«Маленькое гнездышко» на самом деле оказалось громадным домом, который стоял чуть в стороне от основного шоссе. К дому вела подъездная дорожка, изрытая ухабами и основательно заросшая. На дворе перед домом повсюду поблескивали лужи, отражаясь в стеклах окон, отсутствие занавесок на которых говорило, что дом пустовал. Здесь стояла странная тишина. Филип выбрался из машины и принялся разглядывать длинный балкон, тянувшийся вдоль всего второго этажа. Лорна пребывала в ожидании, толком не понимая, что от нее требуется.
— Ну что, пошли? — спустя несколько секунд спросил он.
Девушка вышла из машины и последовала за ним в сторону дома.
— Но ты ведь не собираешься входить в него? — на всякий случай спросила она.
— А что мне может помешать?
— Ну кто-нибудь может зайти…
— Он уже давно пустует.
Едва оказавшись внутри, Лорна убедилась в справедливости его слов.
— Угу-гу, да здесь пахнет похуже, чем в крокодильем питомнике.
— Да, — машинально произнес Филип, пропустив мимо ушей ее ремарку. Подсвечивая себе зажигалкой, он продвигался вперед.
